Книга Лысая голова и трезвый ум - Сергей Костин

— Меры предосторожности, сынок, — объясняет он.

Понимающе киваю, соглашаясь. Предосторожность в нашей работе превыше всего.

— Информация секретная и разглашению не подлежит.

Капитан ждет моей реакции. Я молчу, преданно глядя в капитанские глаза.

— Хорошо, лейтенант. История эта темная. Можно даже сказать чертовщина натуральная. Преступление необычное. Не всякий распутает. Но у тебя, лейтенант, должно сил хватить. Как известно, новичкам и налоговым инспекторам всегда везет. Орден не обещаю, но медаль на сто процентов. А теперь слушай.

Капитан манит пальцем, приказывая пододвинуться поближе. Что я и делаю. Дым от сигареты скоблит по глазам, капитан расплывается, словно изображение в комнате смеха. Но я делаю усилие и, затаив дыхание, вслушиваюсь в тихие слова начальника.

— Темное дело, лейтенант. Ох, темное. Вот уже второй месяц, каждое воскресенье в восьмом микрорайоне происходят вещи, не подвластные простому человеческому сознанию.

Шепот капитана пробирается в мой мозг, обволакивает его, заставляя проникнуться важностью получаемых сведений.

— Посреди микрорайона, практически на глазах у жителей и всей мировой общественности, рядом с площадкой, где проводится массовый выгул собак и детей, в одно и тоже время неизвестно откуда появляются….

Капитанский лоб покрывается испариной. Он нервно дергает головой, и я понимаю, что сейчас услышу совсем уж невероятное.

— … Вот, лейтенант, — капитан выуживает из красной папки очередные фотографии, — Вот кто появляется.

Шесть прямоугольников веером ложатся на стол. Вглядываюсь в цветные изображения. Хочется свистнуть от удивления, но свистеть в кабинете начальника не положено. Благодарностей не будет.

— Это же….

— Вот именно, сынок, — капитан скоблит ладонью щетинистую щеку, выпячивая челюсть вперед. Получается очень мужественно. Надо дома так же потренироваться. — Именно те, о ком ты подумал. И с этим нам предстоит не только мириться, но и по возможности разобраться. Иначе мировая общественность не поймет наше отделение. А то и того хуже. Развяжет оголтелую клевету на все наше дорогое государство. Надеюсь, сынок, ты понимаешь, что дело государственное?

Государственней и быть не может.

— Что скажешь, сынок? — то место на щеке, где капитан скоблит рукой, покраснело, но от щетины избавилось полностью. — Выложи свои мысли. Покажи, чему вас, молодых и необстрелянных лейтенантов учат в высших лейтенантских заведениях.

Я еще раз внимательно рассматриваю фотографии. Глянцевые, девять на двенадцать. Качество не ахти, но детали просматриваются четко. Это общие впечатления. Теперь о частных умозаключениях. Фотография номер один.

Прямо на площадке для выбивания ковров, в окружении мусорных бачков, поднятых ветром цветных пакетов и не поднятых окурков, стоит ванна. В ванной, совершенно голая женщина с мочалкой в руке. Лицо перекошено, но узнаваемо.

— Кажется, это…!

— Она самая, — кивает капитан, скрепя зубами. — Иностранная подданная. Муж миллионер. Четыре бывших мужа тоже. Последний прокат с ее участием двести миллионов ихних зеленых рублей. Ты дальше смотри.

Фотография номер два.

На той же площадке шикарное кожаное кресло, с деревянными ручками в виде львиных голов, В кресле в ночной пижаме сидит еще одна пострадавшая. Лицо удивленное, рот распахнут, пижама не глажена. Ее очень часто показывают по телевизору. В рекламе. Бесконечные, как рельсы, ресницы. В жизни она страшней. Наверное, потому, что на ней нет того, что рекламирует.

— И она?

— Собственной персоной. Месяц назад. Остальные улики смотри.

Улики за номерами три и далее.

На остальных фотографиях большого разнообразия не наблюдается. Известные модели, актрисы, певицы. Из разных стран, разных цветов кожи и национальностей, застигнутые в самое неподходящее для съемок время. С сочком для бабочек, с пляжным топчаном, с лавровым веником, в купальниках и просто так.

Капитан прав. Дело серьезное. Можно выпустить фотографии отдельным календарем и на вырученные деньги отремонтировать коридор отделения.

— Значит, все они появляются в одно и тоже время, в одном и том же месте? — задаю уточняющий вопрос капитану.

— Верно, лейтенант. Все фотографии сделаны свидетелем. Военные также подтвердили съемками скрытой камеры, установленной на засекреченном военном спутнике. После второго случая наши эксперты установили, что это серийное преступление.

— Логично. Предпринятые меры?

— Пришлось заколотить досками все окна близлежащих домов. Лишняя шумиха ни к чему. Положение осложняется тем, что в последнее время в данном месте стали появляться более серьезные личности. Если с артистками, мы кое-как проблемы улаживали, то…. Ты когда-нибудь видел живьем иностранного президента, лейтенант?

Я не смеюсь. И даже не улыбаюсь. Потому что понимаю, капитан не шутит. И отвечать капитану тоже не стоит. Подумает, что я болтун. По мне, что президент, что обычная топ-модель. Оба являются потерпевшими и требуют одинакового сочувствия и участия.

— Засаду пробовали?

— Бесперспективняк, — мудрено шепчет капитан, затравлено озираясь, — И засады устраивали, и рейды по району проводили, ничего не помогает. Каждое воскресенье новый гость. Нашему правительству с трудом удается сохранять все в секрете. Благо аэродром рядом. Запихиваем товарищей на борт и прямиком по домам. Но так дальше продолжаться не может. Это пахнет международными скандалами в особо крупных размерах с применением сухопутных, морских, воздушных, и даже ядерных доводов. Тем более, что керосин для самолетов приходится оплачивать из кассы взаимопомощи. Еще пара залетов и денег даже на патроны не останется.

— А свидетель, — киваю на фотографию, — Свидетеля пилить пробовали?

— Все пробовали. Неделю на прожиточном минимуме держали. Окороками куриными закармливали. С этими…. Да знаешь ты, лейтенант!

— Батончики «Финт», — подсказываю я.

— Точно. Они самые. Лично три коробки скормил. Без толку. Молчит, — капитан машет рукой, — В общем, лейтенант, тухлое дело. Птеродактиль полный. Вот с такими крыльями. Но главное не это. С дамами из шоу бизнеса мы бы разобрались, не впервой. В конце концов, погостили девчонки немного неофициально, осмотрели наши достопримечательности, по магазинам походили, тряпок купили, помады там, жвачки, ничего страшного. Сложность в том, что дворник этот….

Капитан отворачивается от меня и долго шепчет непонятные слова.

— Этот милый человек и честный гражданин, российский дворник, мало того, что официальную заяву в отделение притащил, так он еще умудрился отправить копии. И знаешь куда?

Я не знаю.

— Во все центральные газеты. Включая, как ее, Монинг Стар и Плейбой. Кроме этого копии в Совет Федерации, Генеральному прокурору, в МВФ и, самое главное, президенту. Ну не американскому же! У того своих дворников хватает. Нашему президенту.