Книга Крутой мэн и железная леди - Елена Арсеньева

Поставив таким образом на место «красивую девушку» (молча,заметьте себе, не сказав ни единого слова, однако все женщины ведь телепатки!),застольные дамы начинают искать в глубинах своей памяти ответ на поставленныйвопрос. И Алёна невооруженным глазом видит, как презрение на их лицах сменяетсясмятением… они явно не помнят имени автора! Представители мужского пола тоже переглядываютсяс откровенной растерянностью. Наконец лицо одной из дам (тяжелое, щекастое,тщательно накрашенное) оживляется, и раздается радостный голос:

– Тарас Шевченко! «Тараса Бульбу» написал Тарас Шевченко!

Алёна давится смешком. Незнакомец смотрит на нееснисходительно: поняла, мол? Благодарит компанию «знатоков» и опять же заручку, как маленькую послушную девочку, ведет Алёну к столику.

– Ну как? – спрашивает торжествующе.

– Впечатляет, – бормочет Алёна. – В жизни бы не подумала… Ноэто случайность, мы просто на каких-то игнорамусов [2] нарвались.

И смотрит искоса: заметил мэн чудное словечко или нет?Словечко, увы, не изобретение и не собственность нашей «девушки», онозаимствовано у ее любимого писателя Б. Акунина. Ну и ладно, что, жалко Акунину,если она им немножко попользуется? Словечком, понятное дело, не Акуниным!

– Давай поспорим, что вон те господа тоже не знают? –предлагает мэн, вновь устремляя ищущий взгляд в Алёнино декольте, как если быэти самые господа находились именно там, в ложбинке меж ее грудей, чуточкутронутых загаром (шесть посещений солярия для избавления от зимней унылойбледности).

– Какие господа? – хихикает она, и мэн, не отводязавороженного взгляда, машет рукой куда-то себе за спину.

– Поспорим?

Алёна смотрит на «господ». Кстати: в отличие от многихпосетителей «Барбариса», которые по сути своей сущие мизерабли, прикрытыедорогими шмотками, эти трое вполне соответствуют слову «господа». Типичныебуржуа с печатью пусть не слишком большого, но прочного достатка и вопиющейдобропорядочности: папа и мама, которым слегка за пятьдесят, и дочка, видимо,студентка. И уж кто-кто, но эти трое наверняка знают имя автора «ТарасаБульбы». Папа-то с мамой – совершенно железно, ведь они учились в средней школееще в те благословенные времена, когда знания в головы ученикам только чтопалкой не вбивали.

– Поспорим? – настаивает мэн.

Ситуация беспроигрышная. Этот бедолага, окрыленный случайнойудачей, физиогномист просто никакой! У «господ» просто-таки написано на лицах,что они принадлежат к почти выродившемуся классу истинных интеллигентов, вовсяком случае, людей образованных и начитанных.

– Ну поспорим, – соглашается Алёна, нахально поводя плечами(есть в ней задатки садистки, что да, то да!).

Мэн нервно дергается и спрашивает:

– А на что?

– Ну я не знаю, – пожимает плечами она.

Мэн с усилием переводит дыхание и наконец-то отрывает глазаот дерзкого шевеления ее грудей:

– На секс. Спорим? На эту ночь?

Алёна столбенеет.

– Как это? – наконец выдавливает она. – Вот так сразу? Мыдаже незнакомы!

– Меня зовут Влад, – сообщает он, нервно потирая руки и явнос трудом удерживаясь, чтобы не дать им воли.

Вот те на! Влад! Жуть какая. Еще похлеще, чем Алекс! И сразусекс ему подавай. Пожалуй, только с Владом она еще и не спала!

– А тебя зовут Алёна, – продолжает Влад. – Я у Жанныспросил: увидел, что она с тобой болтает, ну и спросил, как зовут ее подружайкуи кто она такая. Жанна говорит: писательница. Правда, что ли?

– А разве непохоже? – поднимает бровь Алёна.

Между прочим, она и в самом деле писательница. Детективщица!Не бог весть какая знаменитая, вовсе даже не особо популярная, но все же нехухры-мухры, полсотни романчиков наваляла – только так. Пишет под псевдонимом«Алёна Дмитриева» и гораздо охотнее отзывается на него, потому что холодного,высокомерного имени своего – Елена – не любит. Как и пушистой фамилии –Ярушкина, ибо эта фамилия напоминает о бывшем муже. Noblesse oblige [3]: Алёнаобладает просто-таки патологической склонностью к дедукции с индукцией, кпсихоанализу и вмешательству в чужие дела. Это уже не единожды доводило ее донеприятностей разного рода, как мелких, так и крупных, иногда почтинесовместимых с жизнью. Но после прошлогодних приключений, из которых Алёна елевыпуталась, она малость притихла. На время оставила привычный жанр детектива,занялась дамскими любовно-историческими романами. Очень популярный жанр!Какой-то композитор сказал: если бы исчезла любовь, наверное, и музыка бы тожеисчезла! Но и романы как жанр литературы исчезли бы однозначно. А пока и любовьсуществует, и жанр дамского романа, слава богу, процветает.

Впрочем, это тоже палка о двух концах… Если при написаниидетективов приходится напрягать свои аналитические способности, то любовныероманы требуют разнузданного сексуального воображения. С этим самымвоображением у Алёны тоже все в порядке, оно достаточно разнузданное и в то жевремя утонченное, но вот ведь беда какая: количество фантазий иной разпереходит в качество и требует своего воплощения, а жизнь складывается впоследнее время так, что воплощать их совершенно не с кем! Молодой любовникАлёны недавно получил выгодное предложение поработать за границей и уехал… сявным намерением больше не возвращаться. Расставалась с ним Алёна очень нежно,но без слез, более того – едва сдерживая облегчение, потому что отношения их стечением времени все больше и больше напоминали семейные, флер романтикипорядком истрепался, дальше началось бы сплошное мещанское вульгаритэ, так чтов очередной раз оправдалась жизненная установка нашей писательницы: «Всё, чтони делается, делается к лучшему!»