Книга Так угодно судьбе - Элизабет Моул

Салли и Уоррен стояли, опустив головы, и ждали, когда босс прекратит возмущаться. Наконец поток обвинений иссяк, и Салли решила попробовать оправдаться.

— Мистер Берман, — начала она совершенно спокойно и нарочито тихо. — Конечно же мы осознаем всю тяжесть нашей вины. Нам нет прощения за то, что мы не дали в эфир стандартный репортаж, ничем не отличающийся от сотен других, но… Послушайте, мистер Берман, неужели бы вы согласились, чтобы наш замечательный канал затерялся в телевизионном море, благодаря безликости и ординарности показанных сюжетов? Уверяю вас, у нас есть кассета с материалом, отснятым на месте взрыва. Но сегодня вечером мы намерены взять интервью, которое произведет громадное впечатление на телезрителей и сделает наш канал одним из самых известных. Позвольте нам осуществить задуманное, и, если мы не оправдаем вашего доверия, подавайте на нас хоть в суд!

Журналистка замолчала. Мистер Берман достал из кармана носовой платок и вытер пот со лба. Сурово взглянув на Салли, он кашлянул и проворчал:

— О'кей, Робертс. Даю вам с Саммером последний шанс. Если сегодня в вечерних новостях не прозвучит ваше пресловутое интервью, пеняйте на себя: я поступлю именно так, как вы сами мне только что посоветовали. А теперь идите.

— Уф… Я думал, это мой последний день, — пробормотал Уоррен, как только они закрыли за собой дверь кабинета босса. — А ты молодец, Робертс! Не ожидал от тебя такой прыти… Шучу, шучу!

Салли с силой хлопнула напарника папкой по спине.

— Перестань, Саммер! Ты слышал, что сказал мистер Берман? Отвези-ка меня домой, мне надо поработать в спокойной обстановке, — сказала Салли, спускаясь с Уорреном в лифте на первый этаж здания телекомпании.

Ровно в пять часов вечера джип с надписью «Нью-Тон» на дверце остановился возле кафе, в котором была назначена встреча. Одетая в дорогой, но неброский бежевый костюм, выгодно подчеркивающий медовый цвет ее волос, Салли вошла в зал. За ней, неся в руке камеру, следовал ее вечный спутник. Как всегда, не делая никаких скидок на важность встречи, Уоррен был в любимых синих джинсах, в голубой фуфайке и в неизменной кепке козырьком назад.

Не успели они сесть, как в дверях появилась Нэш. Отыскав Салли взглядом, женщина подошла к их столику. Легкое, розовое, в мелкий цветочек, платье делало ее изящную фигурку нереально воздушной. Пушистые волосы были заколоты с боков невидимками. Лаковые туфли на каблуках, такая же сумочка, неброский макияж. Казалось, женщина сошла с обложки модного журнала. Лишь взгляд изумрудных глаз выдавал безысходное горе.

— Привет, — просто сказала она, садясь на свободный стул. — Я готова.

— Нэш, — начала Салли, — это Уоррен, о нем я тебе говорила. Он будет снимать, а ты постарайся не обращать на него внимания. Представь, что его здесь просто нет, мы с тобой давние подруги, беседуем по душам. Обещаю не задавать бестактных вопросов. Ну, начнем?

Нэш кивнула. Саммер включил камеру.

— Здравствуйте. Вы смотрите передачу «Мы: вчера, сегодня, завтра». Я Салли Робертс, — заговорила журналистка, глядя в объектив. — Вчера утром все мы стали свидетелями последствий ужасной катастрофы, потрясшей мир. Сейчас мы не станем говорить о том, что мы до глубины души возмущены дьявольскими деяниями террористов. Хватит общих фраз! Я предлагаю вам выслушать сейчас одну женщину. Мы встретили ее, когда снимали репортаж на месте взрыва, и нам показалось, что ее горе будет понято и принято многими из вас. Просто послушайте то, о чем она поведает, а выводы сделайте сами… Итак, расскажите, пожалуйста, кто вы? — обратилась Салли к собеседнице, и Уоррен перевел камеру на крупный план.

— Я Нэш… Мое полное имя Наташа Дарби…

— Простите, откуда у вас такое необычное для американки имя? — перебила ее журналистка.

— Дело в том, что мои предки, вернее, прабабушка из России. Она с семьей эмигрировала в Штаты накануне революции.

— Хорошо. А теперь скажите, сколько вам лет, чем вы занимаетесь, как зарабатываете на жизнь.

— Мне чуть больше двадцати пяти. По профессии я флорист. У меня свой бизнес — небольшой магазин цветов. Кроме того, мы выполняем заказы по фитодизайну.

— Нэш, я знаю, что у вас есть друг… Не могли бы вы рассказать нам о нем.

Нэш молчала. Она не могла сразу ответить на вопрос Салли: болезненный спазм перехватил горло, грудь сдавило, свинцом налилось тело. Взяв себя в руки, женщина слегка опустила голову и тихо начала:

— Да, у меня был жених. Его звали Доминик. Мы любили друг друга, строили планы на будущее и собирались пожениться… в конце сентября.

— Простите, Нэш, в то утро Доминик находился в том злосчастном небоскребе?

— Да, у него там был офис. Доминик считался преуспевающим юристом. Никогда не опаздывал на работу, старался даже приехать пораньше, чтобы разобрать бумаги, составить программу на день вперед… Эта пунктуальность его и погубила. Если бы он приехал в офис минут на пятнадцать позднее… Или если бы я не уговорила его пойти в то утро на работу… — Нэш сбивалась, слова давались ей с трудом.

Салли сразу же заметила это и пришла на помощь собеседнице, готовой разрыдаться перед камерой.

— Скажите, а ваш друг любил цветы? У вас цветочный бизнес, Доминик не считал это слишком легкомысленным?

— Нет, что вы, — превозмогая душевную боль, ответила Нэш. — Мы ведь и познакомились с ним, благодаря моим цветам… Вообще он обожал чайные розы. Я специально выращиваю… выращивала пятьсот чайных роз для нашей свадебной церемонии. Но судьба распорядилась иначе…

— Простите, я разделяю вашу скорбь, но… но что вы собираетесь делать теперь, когда Доминика больше нет? Как сохраните память о нем?

— Не знаю. — Нэш глубоко вздохнула. — Наверное, надо как-то жить дальше. Я всегда буду помнить Доминика, как бы ни сложилась моя судьба. Но мне никогда не понять, как те люди, — если их можно назвать людьми, — которые организовали тот чудовищный взрыв… как они смогут жить на этом свете. Мой любимый погиб от рук бандитов, но он чист перед Господом — только это придает мне силы. Вы видите, я специально не надела траура. Не хочу думать постоянно о том, что его нет рядом.

— Спасибо вам, Нэш, за эти слова, — сказала Салли и снова посмотрела в объектив. — А теперь я хочу обратиться ко всем, кто потерял вчера друзей и родных. Подумайте о том, что только что услышали. Нэш права: нет смысла всю жизнь лелеять в своем сердце боль утраты. Теперь, как никогда, мы должны объединиться и направить наши усилия не на бесцельную болтовню, а на реальную борьбу с терроризмом, со злом человеческим. Я, Нэш и все мы вместе знаем — это в наших силах.

Уоррен выключил камеру и с восторгом смотрел то на Нэш, то на Салли. У столика собрались несколько человек, которые взволнованно слушали их беседу. Когда она закончилась, люди долго аплодировали женщине в розовом платье, а та, засмущавшись, бросила на Салли взгляд, умоляющий избавить ее от такого внимания.