Книга Так угодно судьбе - Элизабет Моул

— А не кажется ли тебе, дорогая, что ты… что мы спекулируем на национальной трагедии?

— Боже! Как мне надоели эти громкие фразы! Уверена, они успели навязнуть в зубах не у меня одной. Люди стремятся разделить свое горе с конкретным человеком, а не с нацией в целом.

А ведь она права! В этом что-то есть, подумал Уоррен. Если все, что говорит Салли, сработает, появится шанс, что нас не выгонят с телевидения.

— О'кей, Сэл. Я тебя поддерживаю… Но как мы свяжемся с этой женщиной, если даже имени ее не знаем? А вдруг она сегодня выйдет из больницы и мы потеряем ее след, что тогда? Великая идея пропадет даром?

— Без паники. — Салли, как всегда, сохраняла железное спокойствие. — Я поеду обратно. Да-да! И не смотри на меня как на умалишенную! Кажется, я знаю, кто она такая. Я видела ее в одном цветочном магазинчике недалеко от взорванного здания. Сначала поеду туда, а потом в больницу. Представлюсь… ее подругой. Ну а дальше дело техники. Если все будет хорошо, потребуются твоя камера и твой острый глаз.

— Давай-давай, — буркнул Саммер, неохотно вылезая из джипа.

Как и рассчитывала Салли, ей без труда удалось разговорить служащих цветочного магазина. Прибегать ко лжи практически не пришлось. Она показала служебное удостоверение, вкратце рассказала о происшедшем сегодня утром и объяснила, что ей поручено провести некое журналистское расследование, которое непосредственно касается Нэш. Именно так звали женщину.

Взамен Робертс получила адрес и некоторые штрихи к портрету незнакомки. Нэш двадцать пять лет, она не замужем, снимает квартиру в доме, где расположен цветочный магазин, владельцем которого и является. У нее есть друг. О друге Нэш сослуживцам было известно только, что он весьма обеспеченный мужчина лет тридцати трех, очень красивый и столь же щедрый. Работает где-то поблизости, потому что оказывается у дверей магазина сразу же по окончании рабочего дня.

Выводы Салли сделала сама, мастерски отделив зерна интересующей ее информации от плевел возбужденной и на редкость сумбурной речи любительниц посплетничать. Через полчаса журналистка уже была в больнице.

— Скажите, как там Нэш Дарби? Мне передали, сегодня утром она потеряла сознание… — обеспокоенно щебетала «подруга», стоя перед молоденькой медсестрой в белоснежном халате и в накрахмаленной шапочке.

— Все в порядке, мисс Дарби уже пришла в себя. Сейчас у нее берут анализы. Через несколько минут вы сможете с ней поговорить. — Медсестра устало улыбнулась и, извинившись, быстро пошла по коридору.

— Отлично! — похвалила себя вслух Салли, усевшись на стул ждать своего часа.

Только сейчас она почувствовала жуткую усталость. Но расслабляться не было времени: впереди ждал самый ответственный этап их с Саммером работы. Предстояло убедить Нэш рассказать свою историю и преподнести все именно в том ключе, как задумала Салли.

Ее размышления прервала та самая медсестра, с которой она недавно беседовала.

— Мисс Дарби освободилась и может поговорить с вами. Пожалуйста, следуйте за мной.

Салли шла по коридору за медсестрой, и сердце ее учащенно билось. Что со мной? — удивлялась она. Неужели я волнуюсь? Обычное дело — уговорить человека на интервью. А я переживаю так, словно к самому Президенту иду! Ерунда какая-то…

В глубине души она догадывалась об истинных причинах столь непривычного для себя состояния. Салли чувствовала: ей предстоит прикоснуться к чему-то сокровенному, тайному, о чем люди не спешат открыть первому встречному. Так почему ей, Салли Робертс, эта неизвестная женщина станет исповедоваться? Потому что… должна! Ради других таких же, ставших в одночасье самыми несчастными людьми на свете.

Остановившись перед дверью палаты и немного помедлив, Салли решительно вошла. Она оказалась рядом с высокой кроватью, на которой лежала Нэш. Уже не столь бледная, как утром, она вопросительно взглянула на журналистку, и той пришлось начать разговор.

— Привет, Нэш! Как дела? Я Салли. Утром, когда вам стало плохо, я и мой напарник отправили вас сюда. Ведь вы помните, что случилось? — спросила Салли, имея в виду обморок Нэш.

— Помню ли я? — Женщина с тоской посмотрела на незваную гостью и заплакала, закрыв лицо ладонями.

Салли ощутила еще большую неловкость. Впервые за всю богатую практику на телевидении ее смутило поведение собеседника. Тем временем Нэш немного взяла себя в руки.

— Простите, я не знаю, кто вы и зачем я вам понадобилась, — произнесла она, шмыгая носом.

— Видите ли, Нэш, мы с моим напарником Уорреном работаем на канале «Нью-Тон», делаем репортажи… Этим утром мы как раз снимали последствия взрыва в центре города и увидели вас. Мне показалось, что вы не случайно оказались там… Простите, но я хочу вас спросить, не погиб ли кто-то из ваших родных под обломками.

Нэш снова тоскливо посмотрела на журналистку, тяжело вздохнула и отвела взгляд. Салли уже решила, что ее затея провалилась, как вдруг молодая женщина спросила напрямик:

— Вы хотите, чтобы я рассказала мою историю?

У Салли отлегло от сердца.

— Если честно, то да, — призналась она.

— Хорошо, я расскажу, — произнесла Нэш после некоторого раздумья. — Но я не хотела бы, чтобы мою жизнь рассматривали как увлекательный любовный роман. Я соглашаюсь только ради того, чтобы кому-то стало легче…

Сообразительная эта Нэш! — порадовалась в душе Салли. По крайней мере, ей не придется все разжевывать, как старине Уоррену. Он, конечно, славный малый и незаменимый оператор, но доходит до него туговато.

А вслух она сказала:

— Вы все верно поняли, Нэш. Можете нам доверять, как профессионалам.

Нэш отрешенно посмотрела на собеседницу и кивнула.

— Врачи заверили, что со мной все в полном порядке. Обморок — последствие стресса. Завтра утром я буду дома.

— Отлично! Мы могли бы вместе пообедать. Если вас это, конечно, устроит.

— Хорошо… Завтра в пять, в кафе рядом с цветочным магазином. Это…

— Да-да, я знаю адрес, — поспешила заметить Салли.

Нэш удивленно вскинула брови, но ничего не спросила. Салли вручила ей свою визитную карточку, попрощалась и вышла из палаты.

Все, теперь домой, отдыхать! А потом работать над будущим интервью… Везет же некоторым: смотри себе в видоискатель, поворачивай камеру туда-сюда… Крупный план, наезд… Красота! А ты, Сэл, напрягай мозги, просчитывай все ходы… Ох, и зануда же я! — усмехнулась Салли, тряхнула рыжими кудрями, села в джип и помчалась домой.

На следующее утро Салли и Уоррен предстали перед директором канала «Нью-Тон». Руководство было недовольно результатами их работы. И это еще мягко сказано. Круглое, лоснящееся лицо мистера Бермана было краснее обычного.

— Что вы себе позволяете?! — кричал он, вне себя от ярости. — Вы понимаете, что наделали?! Сорвать такой репортаж! Я ждал от вас материал вчера к одиннадцати утра, а вы где были? Кто вы вообще такие, чтобы решать, что зрителям интересно, а что — нет? Нет, только представьте! Все приличные каналы, как один, показывали кадры с места происшествия, одни мы — ничего!