Книга Иванушка Первый, или Время чародея - Карен Арутюнянц

Ну да! Как я раньше не подумал-то? Я ведь… я же изобрести чего-нибудь могу! Специально для неё! И подарю!

В то время я ещё только начал изобретать разные полезные штуки для дома. Правда, они не всегда работали, но мне был интересен сам процесс. Делать что-то из чего-то, что уже совершенно никому не нужно, но в итоге сделать то, что пригодится всем. Ну если не всем, то кому-нибудь уж точно.

Словом, пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. И всем будет счастье.

Так-так… Ну и что мы изобретём для Елены Прекрасной?

Я походил по кухне и не заметил, как слопал всё пюре и облизал тарелку. Эх! Нет ничего прекрасней отварной картошки с подсолнечным маслом! Из еды, конечно.

На свете много чего прекрасного и без картошки, но с картошкой веселее!

Лето прекрасно! Круиз по Средиземному морю на теплоходе или горы после дождя, радуга, под которой невозможно проехать на велике, или лунный пейзаж – прекрасны!

Я посмотрел в окошко, чтобы полюбоваться луной.

Она светила в небе во всей своей красе! Звёзды горели, как уличные фонари! И на душе было так хорошо! Вот, оказывается, что такое любовь – это когда всё и всех любишь!

И, конечно, прекрасна Елена! Спору нет… Я вдруг вспомнил, как она смотрелась на перемене в своё маленькое зеркальце…

О! Есть!!! Изобрету зеркало, как в сказке Пушкина!

Я покопался в памяти, нашёл знаменитые строки Александра Сергеевича и громко их продекламировал:

– Свойство зеркальце имело: говорить оно умело. С ним одним она была добродушна, весела, с ним приветливо шутила…

Здорово я это придумал. Вот спросит Елена Прекрасная у Волшебного Зеркала:

– Свет мой, зеркальце! Скажи да всю правду доложи: я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?

А зеркальце ей подмигнёт, нет, это я, конечно, маханул, зеркальце ей пропоёт… или ответит звонким голоском:

– Ты, конечно, спору нет! Ты, царица, всех милее, всех румяней и белее!

Чудесный подарок! По-моему, любая девчонка завизжит от восторга. Осталось всё хорошенько обмозговать.

Нужно обычное зеркало, это ясно. Лучше в красивой раме, куда надо поместить микрофончик-диктофончик… и звуковой модуль… Он отреагирует, скажем, на слово «белее». Или – на «всех румяней и белее»… Разберёмся… Главное, я недавно откопал на свалке развороченный ноутбук. Вот и пригодится!

А дальше дело техники. Ну и батарейку не забыть. Без батарейки никак нельзя. Это самое главное. Это как сердце.

Я прислушался. Что-то стучало совсем рядом… Во мне стучало. Тук-тук, тук-тук…

Да это же сердце! Моё. От радости стучит. Надо же! Да здравствует любовь! А говорят, в двенадцать лет невозможно влюбиться. Ещё как возможно. Я ведь влюбился!

Или оно стучит оттого, что я изобрёл волшебное зеркальце?

С дежурства вернулась мама, доела картошку, спросила, как дела в школе, чмокнула в макушку, назвала меня своим Кулибиным (это известный русский механик-изобретатель, Иван Петрович, чего только он не изобрёл, например, механический экипаж с педальным приводом) и пошла спать. А я снова остался один, со своей гениальной идеей. Ведь пока это был всего лишь проект. Без зеркальца он неосуществим. И где его раздобыть? На чердаке в волшебном сундуке такого нет. Хотя…

Был у меня свой тайный чердак. Набрёл я на него случайно, в заброшенном доме на Большой Моховой улице, куда мы с Горбу ньковым лазали за голубями. Любил мой приятель этих птиц. Своей голубятни он не имел, так вот и шатался по чужим чердакам. Ну и я с ним за компанию раза три ходил.

На очередном чердаке Горбуньков ловил какую-нибудь голубку и тащил к себе в сарай. Кормил её, поил, шептался с ней о чём-то. Она потом обязательно улетала, а Горбуньков снова отправлялся на охоту. Страсть у человека – голуби.

В одну из вылазок я и нашёл сундук. Огромный. Я таких раньше никогда не видел. Старый, дубовый, кованый, с основательным замком, из которого торчал ключ. Я потом замок смазал, ключ отполировал наждаком и, когда уходил, всегда запирал свой тайник. И ключ носил на шее на кожаном шнурке.

Сундук этот, конечно, был не волшебный, но чего только в нём не хранилось! Потрёпанные книги с позолоченными корешками, компас в деревянной оправе, барометр, подзорная труба и часы с кукушкой.

Часы я починил. Всего-то и надо было протереть механизм и чуточку выпрямить хвост кукушки. Я повесил часы дома. Каждые полчаса, под мелодичный бой, из окошка выглядывала бронзовая птичка, чтобы сообщить время: «Ку-ку, ку-ку, ку-ку!..»

Сундук был такой большой и вместительный, что, к тому времени, когда началась моя история, я не успел его полностью исследовать. Вот я и решил его навестить. Чего откладывать? Может, в нём и зеркальце найдётся. Где-нибудь на дне.

Мама тихо сопела в своей комнатке. Я на цыпочках пробрался в прихожую, оделся, снял с вешалки рюкзачок, где лежал фонарик, и тихо вышел из дома.

Я подумал было поехать на велике, но тут же отказался от этой мысли. Без него меньше шума. Доберусь на своих двоих. Минут за десять.

Окно у нашего соседа Пупса было приоткрыто. Не спалось бухгалтеру. Болтал по скайпу с Кенгуру – дружком из Австралии.

– Кенгуру, – вопил бухгалтер, – хау из Аустралия?! Как там Австралия?!! Почём нынче утконосы? Мне бы парочку сюда!

– Витиа! Утконош, редкий шивотни, – отвечал Кенгуру, носатый мужчина в ковбойской шляпе. – Он ест под охрана в Мешдународни Красин книга!

И зачем нашему Пупсу понадобились эти утконосы? Неужели хочет разводить их у нас в Синеграде? С какой целью? Вообще-то, в хозяйстве они пригодиться могут. Например, утконосы прекрасно ныряют и сидят под водой целых пять минут.

– И, наверное, размышляют о своей утконосьей жизни: а не махнуть ли нам в Россию? Посидеть и там в каком-нибудь болотце… – пробормотал я, достал фонарик и посветил на стену заброшенного двухэтажного дома, до которого наконец-то добрался. Пора и делом заняться.

Я спрятал фонарик назад в рюкзачок, влез на бочку, стоявшую под пожарной лестницей, и начал взбираться. Некоторых ступенек не хватало, поэтому приходилось подтягиваться. Но второй этаж – не двадцатый, на чердаке я оказался через минуту.

Малявкой я бы, конечно, испугался, если бы услышал все эти шорохи и вздохи, которые донеслись до меня, как только моя нога ступила на скрипучие доски чердака. Но сейчас я всего лишь напряг слух. Мало ли, кто это может быть? Мне непрошеные гости не нужны в моём мирном деле по обследованию сундука. Хотя понятно, что это голуби. Кому придёт в голову лазать по чердакам ночью? Разве что бомжам. Но у нас в Синеграде своих бомжей нет, да и чужих отродясь не водилось.

Я снова достал фонарик и посветил перед собой. В луче зашевелились тени голубей. Я уверенно направился в дальний угол, где стоял волшебный сундук. Добравшись до него, я повесил фонарик на одну из балок, так чтобы он освещал мои сокровища.