Книга Лакуна - Роза Сергазиева

И Крылов шагнул за порог. Потом задержал дверь, которая уже почти захлопывалась за ним:

— Хотя, если не придешь, я пойму и не обижусь.

— Мы придем, — подтвердил Аганин. — А когда вернемся? Мы еще встретимся с тобой, выпьем по старой дружбе?

Сашка посмотрел на друга, помолчал:

— Такси закажи, очень рано вставать, — отвернулся и стал быстро спускаться по лестнице.

Анатолий вернулся на кухню. Выбросил в мусорное ведро пустые бутылки, протер мокрой тряпкой стол, помыл стаканы, поставил в сушку, — он был аккуратным хозяином, пришлось стать таким, ведь в доме нет женщины. Принес из спальни будильник, завел на 5 утра: незачем заказывать такси, под окнами станция метро "Профсоюзная", открывается в 5.40. Успеют добраться до центра.

И тяжелая голова упала на стол. Аганин, наконец, позволил себе забыться сном.

Глава 2

Джин прошлепал мягкими лапами по паркету, предупреждающе тявкнул, чтобы Денис спросонья не испугался, и только потом ткнулся холодным носом в ладонь, лежащую на одеяле: утро на дворе, любимой собаке пора гулять. Хромов, пролепетав непонятный набор слов, повернулся на другой бок, всем своим видом показывая, что человек — то есть царь природы — еще крепко спит. Но Джин требовал своего, законного: скоро восемь, слышно, как на улице перегавкиваются первые счастливчики, сумевшие выгнать снулых двуногих на прогулку; так что, хозяин, вытаскивай свое тело из-под перины.

— Форменное безобразие, — возмущенно пробормотал Денис. — Собака, конечно, друг человека, но по утрам я бы подобные заявления поостерегся делать. Дай поспать!

Видя, что хозяин опять закопался в одеяло, причем даже голову накрыл, Джин решил предпринять другой прием: жалобно, но достаточно громко, заскулил.

Такого Хромов уже вынести не мог. Понятно, бедное животное терпело всю ночь, мочевой пузырь не резиновый, нужно вести. И к неуемной радости пса, которая выражалась бессистемной и суетливой беготней по комнате, начался ежеутрений ритуал, предшествующий защелкиванию поводка на ошейнике. А именно: хозяин, зевая и потягиваясь, выполз на балкон. Нужно понять, какая погода снаружи, что лучше надеть. Парень вдохнул прохладный воздух, поежился, глянул вниз — пешеходы прятались под разноцветными зонтиками, с неба сыпался пылинками летний дождик. Необычный шум привлек внимание Дениса, и он повернул голову направо, туда, где хлопала крыльями стая ворон. Гвалт стоял на всю округу. Видимо, бомжи, промышляющие в развалинах за гаражами, не поделили мусор с местными пернатыми.

Груда кирпичей, "украшающая" двор — вот все, что осталось от когда-то крепкого двухэтажного строения. Хромов еще застал вымытые до блеска окна на его фасаде. Лет 25 назад, когда Денис и в школу не ходил, в этом симпатичном особнячке располагался детский сад. Учреждение встроили слишком близко к жилым домам, у него не было своей территории, поэтому малышей водили гулять на обычную дворовую площадку. Присоединялся к забаве по печению куличиков и маленький Деня, которого после полудня бабушка заставляла дышать свежим воздухом вместе с собой. Пока дети самозабвенно вымазывали друг друга сырым песком, старушка болтала с детсадовской нянечкой.

— Представляете, — однажды слишком громко, что даже Денис прислушался, сообщила Наталья, — у нас утром случился ужас, если не сказать кошмар! Здание ополовинили! Хорошо, что лето, только одна группа осталась, а то всех спать уложить не получилось бы.

— Что значит "ополовинили"? — охнула бабушка.

Из рассказа няньки выходило, что сад обокрали. Но сделали как-то нелепо. Или, наоборот, с определенным тайным смыслом? Если воспроизводить события последовательно, все произошло так. Первой, как обычно, пришла уборщица и постучала в дверь. Однако ночной сторож дядя Петя на шум не вышел. Женщина подумала, что мужик спит, небось, пьяный (про пагубную привычку вахтера сотрудники прекрасно знали; но не увольнять же бывшего фронтовика, если он болеет тем, от чего масса представителей сильного пола страны и так страдает-умирает в мирное время) и решила зайти с черного хода. Но дверь и там оказалась запертой. Потоптавшись на месте, заглянув в окна, куда дотянулась, и, не обнаружив следов сторожа, уборщица добралась до телефона-автомата и позвонила начальству: мол, не могу приступить к исполнению обязанностей, все закрыто. Через полчаса с запасными ключами приехала Мила Евгеньевна Крон — заведующая, и входную дверь отворили.

— Петр Петрович, Петр Петрович, ау, — пошла Крон по коридору, пытаясь найти сторожа, заглядывая по очереди в разные комнаты. И в какой-то момент замерла в оцепенении: половина помещений оказались совершенно голыми. Например, из столовой и игровой воры вынесли не только стульчики и столики, книжки и карандаши в купе с классной доской, но даже шторы и кадки с фикусами. Из комнаты сестры-хозяйки — все до последней иголки. Сияли космической пустотой спортивный зал и кухня, на которой не то, что кастрюли или сковородки, плиты не осталось. Зато в прихожей сохранились все шкафчики с наклеенными зайчиками и цветочками; в туалетах — унитазы и рукомойники, детские ночные горшки; остроконечные подушки в накрахмаленных наволочках украшали кроватки в спальне для малышей.

Мила Евгеньевна бросилась на второй этаж. Здесь царила та же картина: грабители не позарились на учебный класс со стареньким пианино в углу, а вот в двух комнатах для старших групп не обнаружилось ни кроватей, ни одеял. Мила Евгеньевна со страхом открыла дверь в свой кабинет. Напрасно женщина надеялась на чудо: помещение выглядело как после ремонта. Вместе со столом, телефоном, перекидным календарем, графином и мягким креслом мошенники унесли чугунный сейф! В нем хранились трудовые книжки сотрудников, а также не выданная накануне зарплата (бухгалтер недавно уволилась, деньги вручала сама Крон). И о, ужас, — партбилет заведующей.

— Милиция приходила, — продолжала тараторить Наталья. — Скорее всего, дядя Петя — наводчик, сам открыл дверь ворам. Думаю, много их было: иначе, как такой тяжеленный сейф со второго этажа уволокли. Следователи здание вокруг несколько раз обошли, на корточках землю разглядывали. Следы автомобиля искали.

— Сторожа арестовали? — поинтересовалась бабушка.

— Так нет его нигде. Домой не приходил, сбёг наверняка. Продадут барахло и ему на водку отвалят. До белой горячки допьется. Но мне Милу Евгеньевну жальче. Посадить могут за растрату, госимущество пропало. И даже — расстрелять.

— Что ты болтаешь? — замахала руками на няньку бабушка. — Так уж и расстрелять?

— А почему нет? Время, сама знаешь, какое нынче на дворе, — сурово глянула на собеседницу Наталья. — Новый генсек (правда, болтают, хворый он сильно) взялся порядок наводить, разболтался народ при Брежневе. Всюду взяточники и бездельники. Никакой дисциплины на производстве.

— Так у вас не завод, — бабушка пыталась защитить симпатичную ей заведующую. — Маленький детский садик.

— Все одно — госучреждение, — отрезала нянька. — Ты про директора Елисеевского магазина читала? Про то, как он и его подчиненные икрой да колбасой копченой спекулировали? Арестовали всю шайку, говорят, мужику светит расстрел. А тут не икра какая-нибудь, бери выше: дети пострадали!