Книга Скажи это Богу - Елена Черникова

- Официант, суп!

- Вы мне очень помогли. А то было так страшно, так страшно начать...

- Ну ладно. Не нравится в воде, давайте начнем ваш роман на суше. Например... да, спасибо, поставьте, пожалуйста, сюда. - Доктор передвинул свой бокал в сторону.

Официант сказал по-французски: "Наслаждайтесь, мсье!" - и удалился.

- Что он сказал? - удивилась Алина.

- Велел наслаждаться.

- Почему он так сказал? - еще больше удивилась Алина, рассматривая громадную керамическую емкость с огнедышащим бурым варевом.

- Шутка. Он образованный.

- У нас две тарелки?

- Ни одной. Сейчас он быстренько догадается их принести. Это блюдо даже на двоих избыточно, а ведь это - одна порция.

- Как хорошо, что я пригласила вас именно в этот ресторан. Вы очевидный гурман. Ах да, симпозиумы, путешествия. Вы знаете мировые кухни.

- Разумеется. Иначе я был бы плохим врачом и не возглавлял бы собственную клинику, - объяснил профессор.

Официант принес две тарелки и разливную ложку.

- Странный официант, - заметила Алина. - В таком шикарном ресторане - и вдруг такое... хм... синкопированное обслуживание!

- Молодой еще, - пояснил профессор, разливая суп. - Ну прямо как наши, то есть ваши, любовные герои. Может, вам именно такого охламона и вывести? Ну может, не в главные герои, а на вторые роли?

- Ну конечно, - мигом согласилась Алина. - И в капле официанта отразится Вселенная.

- Действительно, а какая разница? Вы говорите, что часто пишете. Вам что, до сих пор не все равно про кого?

- Да в общем-то все равно. Все романы автор пишет про себя. Помните: "Мадам Бовари - это я". Флобер, - уточнила Алина.

- Спасибо за науку. - Профессор сосредоточился на супе.

Литературная дама с удовольствием последовала его положительному примеру.

- Понравилось? - спросил профессор через десять минут, вытирая усы.

- Вы про суп?

- Да с супом все ясно, он гениален. Я про мою консультацию.

- Очень, - горячо согласилась Алина. - Суп бесподобен. Сколько я вам должна? У вас почасовая оплата?

- Это зависит, как говорят англичане. Бывает поресторанная. Бывает пороманная. Покантатная, пооперная, попесенная. Смотря кто обращается за помощью. Ваша приятельница, направившая вас ко мне, платила, так сказать, побалетно. Как получит новую партию в новом спектакле, так и платит. Балерина она способная, получает неплохо... Кстати, у нас еще десерт впереди.

- Я не смогу.

- Сможете. Горячие, обжаренные во фритюре бананы с двумя шариками хрустящего, ледяного сливочного мороженого, - от этого еще никто не мог отказаться.

- И все-таки: как мне расплатиться со знаменито?стью?

- Обед оплачиваю, разумеется, я. Так будет естественнее. Роман, придя домой, начинаете сочинять вы. Это менее естественно, но я уже привык, что современные женщины постоянно занимаются не своим делом. Далее: время от времени вы мне звоните, я назначаю встречу в клинике, вы приносите очередную главу или что у вас там получится; я читаю и комментирую ваш труд, назначаю цену - за каждую новую порцию отдельно и вне зависимости от качества труда. Вы возвращаетесь к письменному столу и так далее. И пока ваше творение не обретет приличный вид, вы платите мне гонорар.

- Вы сумасшедший или прохвост? - осведомилась Алина. - Меня даже знаете на какую премию выдвигали?!

- Догадываюсь. Так вот: чтобы в следующий раз не задвинули обратно, вам нужен я. Собственно, вы с самого начала это знали. Деньги у вас есть, я уточнял. Храбрость подрастеряли - это понятно. Все, что вы написали доныне, сбылось, включая гадости и мерзости. Это тоже понятно. Слово сильнее камня. Падает на голову. А вот и бананчики! - Профессор очень обрадовался официанту, поскольку уже утомился играть с дамой в прятки-непонятки.

Сказочный десерт еще на пять минут вывел собеседников за скобки всех искусств, кроме важнейшего, то есть кулинарного.

- Ух ты! - выдохнула Алина, по-детски облизываясь. - Невероятный прилив творческих сил! Как это вам в голову пришло?

- Грубить - в вашем интересном положении - это нормально. Но могу и пояснить: голова - она на то и голова, чтобы ею есть и грубить.

- Доктор, я вам доверяю! - легкомысленно воскликнула дама. - Если уж вы сумели так накормить меня! Крылья режутся!

- Да, осталось захлопать в ладоши и сплясать. Подпишем контракт? - Он открыл саквояжик и достал документ.

Алина прочитала. В бумаге были проставлены все до единого реквизиты, включая точный домашний адрес клиента Алины N, вплоть до этажа и кода в подъезде. Писательница притихла.

- Я, дорогая писательница, очень большой педант, - сообщил ей профессор. - И суюсь в воду, только зная броду.

- Ничего себе! - сказала она. - А как?.. Почему?.. Слов нет.

- Будут, - пообещал профессор. - Подписываете? Заметьте, что мой автограф там уже есть, на обоих экземплярах. И печати, и счет в банке, и - я уважаю закон - пункт об обстоятельствах непреодолимой силы.

Алина внимательно изучила упомянутый профессором пункт: война, революция, стихийное бедствие...

- Но тут нет еще одного обстоятельства! - воскликнула бедная женщина.

- Вы имеете в виду вашу безвременную...

- Вот именно. Мою. И вашу. А контракт считается выполненным только после окончания произведения!

- Извольте, мадам, поясню. На белом свете нет ни одного реально незаконченного произведения. Как и безвременной кончины. Если автор, так сказать, не успел (как пишут невежественные литературоведы, перо выпало из похолодевших рук) - значит, больше не мог. Все. Его отключили. Кончилось небесное топливо. Хотите с десяток примеров?

- Нет, - вздрогнула Алина. - В другой раз.

Она взяла протянутую ей ручку с золотым пером и расписалась на обоих экземплярах контракта.

- Спасибо, мадам. И не думайте, пожалуйста, что я мефистофельствую на ваших простодушных костях. Nil actum credens, dum quid superesset agendum. Латынь: "Если осталось еще что-нибудь доделать, считай, что ничего не сделано".

- И не думаю... о моих костях, - согласилась Алина. - Я тоже так считаю. Как и ваш Цезарь...

- Я рад, что вы знакомы с древними источниками. Они отменно помогают пониманию современности. Так вот: мотив моего поведения, а также причина процветания моей клиники очень современны. Очень своевременны, если угодно.

- Буду рада... - приготовилась измученная писательница.

- Буду краток. Все - понимаете? - все уже написано. И пером и топором. И если у кого-то где-то еще что-то свербит в одном месте, то остановить этого несчастного можно только силой. Нужно остановить.