Книга Инжектором втиснутые сны - Джеймс Роберт Бейкер

Ставлю поцарапанную пластинку «Beehives», бруклиноидные голоса трех девиц, надтреснутые, как тормоза в подземке. Сказка начинается добродушной пикировкой девчонок, грубоватая вариация в стиле, доведенном до совершенства «Shangri Las».[32]

«Э, Шарон, да ты никак носишь кольцо этого Подонка?» — «Ну, в общем…» — «Так значит, он тебя вчера пальцем выебал в своей тачке?» — «Ну, грудь я ему дала потискать, но между ног не пустила». Ладно, ладно, я немного утрирую. «Да, а говорят, ты сваливаешь с ним сегодня?» — «Угу, на его машине поедем. Шины у него — отстой, зато уберемся подальше». И конечно, той ночью, когда они ускользнули вдвоем, идет дождь. Радио не работает — дурной знак. Они прижимаются друг к другу, «дворники» ходят по стеклу туда-сюда. Ее глаза мокры. Как и асфальт. Их губы встречаются — и БАХ! Лопнула шина! Занос — остановка. С ними все в порядке, ох, слава Богу. Они выкарабкиваются в безопасность; мимо проносятся машины. Но там осталось кольцо! Она бегом возвращается.

Полу… БЕРЕГИСЬ! Гудит сигнал. НЕТ! НЕТ! НЕТ! НЕТ! хруст, треск, излом, лязг обломков колесного колпака уступает божественно-грязному припеву:

Теперь я его ангел, ангел с хайвея

Машина внизу, одинока она

Теперь я его ангел, ангел с хайвея

О, знаю — как прежде, он любит меня

Я вытирал пот со своей хромированной груди женской прокладкой, и тут же заморгали сигналы на телефоне — поступили звонки. Первым был шеф-повар из закусочной «У Денни», он хотел лишь сообщить мне, какой я классный парень, и попросил поставить «Sex Beat» группы «Gun Club»,[33]посвятив это Йоланде, наглой официантке, которая динамит, а не дает.

Второй звонок — из Марина Дель Рей от бортпроводницы, она только что прилетела из Рио и хотела покайфовать под «Взгляд любви» Дасти Спрингфилд.[34]

Пришлось объяснять: «Прости, детка. Эта — слишком веселенькая. У меня сегодня смертный поход». Она секунду подумала и попросила поставить «Sister Ray».[35]

«Во, это ты в струю!» — сказал я и пожелал ей сладких снов.

«Beehives» уже изображали на инструментах аварию, а я ответил на третий звонок.

— Студия KRUF, — сказал я. — На линии говорящий мул Френсис.

— Ты мудак блевотный, — ответил он.

— Это что, на второй стороне альбома Пэт Кларк? Ну-ка, я проверю по каталогу.

— Какого хера ты там о себе думаешь, выблядок кривлючий? Как ты смеешь так опускать «Ангела с хайвея»? Эта песня — величайшее выражение правды души, — его голос смягчился — ну прямо Клинт Иствуд на шестые сутки без сна.

«Beehives» повторяли припев.

— Шутишь, что ли, приятель? — небрежно поинтересовался я. — Или так, или тебе надо урезать свою дозу ректальных свечек «Май Тай». Эта песня всегда была ошметком цинично-банального пюре, со дня выхода…

— Эта песня — моя душа, — с жаром сказал он. Потом: — Значит, так, дружище. Я знаю, где ты живешь. Знаю твой точный адрес.

— Эй-эй! — отозвался я с наигранным раздражением. — Не вздумай меня пугать, ты, дегенерат безмозглый. Не вздумай звонить мне в четыре утра только чтобы попугать. Я в этом городе кое-что значу, понимаешь, о чем я, да? Я вхожу в команду по боулингу «Чиф Гейтс», могу доказать — у меня есть оранжевая футболка…

— А если тебе язык оторвать и в задницу засунуть?

Я отключил его линию и принял очередное посвящение песни. Фигня это все. В мегаполисе психопатов кто-нибудь этакий то и дело выползает из-за фибролитовых стен, особенно между тремя и шестью утра. В такой разнообразной нации, как американцы, даже самый тактичный сатирик хоть на чью-нибудь мозоль, да наступит, это неизбежно. Просто невозможно не задеть хоть один дерьмовый идиотизм из тех, что для некоторых просто бесценны.

Я продолжал ставить песни о смерти до рассвета. Очевидно-прямолинейные «Tell Laura I Love Her»,[36]«Teen Angel»,[37]«Dead Man's Curve»,[38]группу «Death Cab For Cutie»;[39]ставил иронично-ретроспективные или знаменующе-обрекающие: «Love Me Two Times»,[40]«I Don't Live Today»,[41]«Happiness Is A Warm Gun».[42]

Я включил в подборку и такие песни, которые вроде бы не имели ничего общего со смертью, но для меня от них просто разило ею. «Sunshine And Lollipops»[43](так и вижу обугленные тела младенцев в дельте Меконга во Вьетнаме), «Someday We'll Be Together»[44](yгy, например, когда оба помрем) и «Summertime Blues»[45]в исполнении «Blue Cheer»[46](можно учуять запах паленых клеток мозга).

Ставить все, что захочется — это круто. В KRUF только я мог себе позволить такое. Дневные ди-джеи все были такие прилизанные — прямо MTV без картинок: одно время этот формат работал, а сейчас шел ко дну. Вот потому-то, придя в полное отчаяние, они обратились ко мне. У меня была самая большая ночная аудитория в Лос-Анджелесе. Но поставить меня на дневное время и связать списком «чего крутить», имело столько же смысла, сколько в программе «Доброе утро, Америка» предлагать Кейту Ричардсу[47]вопросы, приготовленные для Дэвида Хартмана.[48]