Книга Девушка из высшего общества - Татьяна Бонкомпаньи

По возвращении Лили и Роберт с удивлением обнаружили, что Джозефин полностью обставила их квартиру. Из огромной цветочной композиции на столе в холле торчала открытка, в которой летящим почерком Джозефин было написано:

«Сюрприз, утятки! Ваше гнездышко готово!

Наслаждайтесь!»

Лили молча обошла квартиру, которая теперь стала похожа на двухэтажные апартаменты Джозефин: здесь появились и мягкие диваны, обитые тонкой парчовой тканью ярких цветов, и шелковые портьеры с тяжелыми кистями. Хрустальные люстры, прикроватные столики с мраморной поверхностью, широкие персидские ковры и огромные антикварные зеркала в позолоченных рамах — все это выглядело великолепно, но Лили представляла себе их первый дом совсем по-другому.

Роберт щелкал кнопками на пульте от нового телевизора с плоским экраном в гостиной.

— Как она могла сделать это без спроса? Ты знал?

— Нет, не имел представления. Для меня это такой же шок.

Она скрестила руки на огромном животе.

— Не хочу показаться неблагодарной, но разве заниматься нашим жильем не мое право? Ведь очень важно, чтобы у нас появился собственный, только наш дом! Интересно, как она вообще сюда попала?

— Я дал маме запасной комплект ключей на всякий случай, — признался Роберт. — Даже не думал, что она может сделать что-нибудь подобное!

— Думаю, нам нужно попросить ее забрать все это. Скажем: «Джозефин, спасибо большое, но мы просто не можем принять такой щедрый подарок».

— Она не переживет. Думаю, мама потратила на квартиру кучу времени, не говоря уже о деньгах. Наверняка считает, что оказала нам огромную услугу.

Лили начала терять терпение.

— Роберт, оглянись. Тут почти все вещи из ее квартиры. Ты только посмотри на обеденный стол! — Она потащила его за руку к антикварному шератоновскому столу, который теперь стоял в их столовой. Стены здесь были малинового цвета в белую полоску. — Это ее стол! Из твоей старой гостиной! Судя по всему, она решила сменить обстановку, а весь мусор вывезла к нам.

— Я бы не назвал это мусором. — Роберт взял два серебряных подсвечника на резном деревянном сундуке. — Они очень красивые. И нам действительно нужен обеденный стол побольше. — Заметив выражение лица жены, он смягчился: — Теперь мы наконец-то сможем приглашать гостей на ужин. Лил, перестань, я говорю про званые вечеринки! Ты ведь постоянно твердишь, что нужно собрать друзей.

— Ладно… Замечательно, что наконец мы можем нормально принимать гостей. Но проблема в другом. Ведь это наша квартира, а теперь каждый раз, когда я буду заходить сюда… — Заметив на стене портрет Джозефин, Роберта и его младшей сестры Колетт, написанный маслом, Лили в ужасе замолчала. — Чувствую себя так, словно я у нее дома. Это посягательство на нашу личную жизнь и свободу. Если мы не очертим границы, за которые нельзя заходить, что сможет остановить ее в следующий раз?

Роберт молчал.

— Ты должен признать, что Джозефин преступила рамки дозволенного. Нужно обязательно позвонить ей и вежливо попросить забрать хотя бы часть вещей.

Не говоря ни слова, Роберт вышел из столовой в холл, миновал детскую, оформленную в красно-черной гамме — основные цвета мультфильма про скотчтерьера. В спальне он плюхнулся на старую родительскую кровать с балдахином.

— Ты видел детскую? Там черная кроватка! Как можно было купить такую?

Она почувствовала, что гормон беременности поднял волну неконтролируемых эмоций, которая вот-вот накроет ее с головой. Лили всегда старалась говорить спокойно: ее мать считала, что крик — признак плохого воспитания, но в определенные моменты, как ни старалась, сдержать раздражение не получалось. И она громко заплакала.

— Дорогая, пожалуйста, не нужно так расстраиваться. Это вредит ребенку. — Роберт приподнялся на декоративных подушках, оглядел комнату и, похоже, впервые заметил яркие обои с цветочным рисунком. — Боже мой, они ужасны. Как в спальне старухи. — Он взял подушку с оборкой, обитую шелком с таким же рисунком, как на стенах, и сделал вид, будто его стошнило на постель.

— Ничего смешного, — буркнула Лили, но перестала всхлипывать. Уголки губ дернулись вверх, словно она уже готова улыбнуться.

Что она любила в Роберте, помимо его потрясающей задницы и моральных принципов, — так это способность поднимать ей настроение. Даже в такие моменты, как сейчас, когда она распалялась изо всех сил, ему удавалось хорошей шуткой отвести ее от пропасти отчаяния. Он готов был прикидываться дураком, только бы жена рассмеялась.

Обхватив длинными ногами спинку кровати, Роберт осторожно взял жену за руки.

— Давай не будем усложнять. Просто скажем маме, что нам все понравилось, а потом, через несколько лет, заменим все, что нас не устраивает. И начнем с обоев. — Он массировал ей руки и плечи. — И тогда никто не будет обижен. Хорошо?

— Ладно, думаю, это не так уж важно, — уступила Лили.

Как бы она ни сердилась на Джозефин за то, что та вторглась в их дом, ругаться с Робертом ей не хотелось.

Лили отстранилась и пошла к антикварному туалетному столику в другом конце комнаты. В детстве она мечтала иметь такой, а этот — с круглым зеркалом и инкрустацией — казался самым красивым из всех, что ей доводилось видеть. Честно говоря, он был даже лучше, чем столики в каталогах «Хорчоу коллекшн», которыми мать Лили восхищалась не менее двух раз в неделю.

— Но мне кажется, все же следует сказать ей, что она должна посоветоваться с нами. Я признательна Джозефин за щедрость, это правда. Но предпочла бы контролировать ситуацию. После свадьбы заниматься обстановкой в своем первом доме… В этом ведь есть определенный символический смысл. Понимаешь?

Роберт скатился с кровати и встал на колени перед Лили.

— Послушай, я знаю, мама ведет себя бесцеремонно, но она не хочет ничего плохого. Позволь мне поговорить с ней. Я постараюсь объяснить, что есть границы…

— Обещаешь?

Он торжественно кивнул, поднялся с пола и сел рядом с ней на кровать. Они сидели так, внимательно разглядывая комнату, пока Роберт внезапно не нарушил молчание:

— Мне кажется, нас ждут… приключения! — Он набросился на Лили, но она успела обежать кровать, чтобы он не схватил ее, как делал обычно после напряженных разговоров вроде сегодняшнего, и не подбросил вверх над чем-нибудь мягким — кроватью или кушеткой. Это был один из их ритуалов. Если другие пары называли друг друга неприличными словами или, оставшись наедине, давили прыщи на спине, Роберт и Лили занимались любительской воздушной акробатикой.

Он подошел к ней сзади и обхватил руками за бедра, словно собирался подбросить вверх.

— Нет, я беременна! Никаких приключений, пока не родится ребенок. Это опасно.

— Ладно, хорошо! — Он тут же отпустил ее. — Но только потому, что я тебя люблю.

Сейчас, спустя почти год, Лили по-прежнему чувствовала себя некомфортно в квартире, кроме спальни — единственной комнаты, которую они успели переделать до того, как Роберт уволился с работы и у них родился ребенок. Прошлой весной они очень весело провели три выходных дня, самостоятельно занимаясь ремонтом. Пока Роберт срывал старые обои и красил стены в молочно-белый цвет, Лили, выставленная за дверь из-за запаха краски, прошлась по магазинам на Медисон-авеню и купила постельное белье, абажуры и шторы. К понедельнику спальня была очищена от злых духов, обитавших в простынях с цветочным рисунком, шелковых клетчатых шторах с оборками и подходящих к ним абажурах, а также в хрустальных канделябрах на стенах и в картинках с птичками в позолоченных рамках. И наконец, выкрашенная в прохладный свежий цвет и освобожденная от ненужных вещей и украшений, комната превратилась в идеальный чистый лист — именно то, что нужно их семье. Естественно, далеко не все проблемы можно решить так просто и всего за один уик-энд.