Книга Форпост - Григорий Солонец

— Литвинко, мать твою, мы точно все погибнем, если уподобимся тебе! Приказываю продолжать бой!

Решительность ротного передалась перепуганному до смерти солдату, который помалу начал приходить в себя.

— Беречь патроны! Стрелять только наверняка! — бросил Колесников сосредоточившимся вокруг него бойцам. Другая часть поредевшей роты во главе со старшим лейтенантом Окуневым оборонялась справа. Позиция у нее была чуть похуже из-за того, что сектор ведения огня ограничен. Было видно, как душманы короткими перебежками все плотнее берут обе группы в двойное кольцо, вырваться из которого живыми, если и удастся, то немногим. «Окружить и уничтожить — вот и вся тактическая мудрость, — со злорадством подумал Колесников и до боли сжал зубы от бессилия что-либо изменить в трагически складывающейся обстановке. — Неужели прав Литвинко и мы все тут обречены погибнуть?» Нет, это был еще не страх, а какое-то другое таинственно-незнакомое, близкое к нему чувство, ледяным панцирем сковывающее душу, сеявшее в ней сомнение, неверие, безволие…

Колесников окинул взглядом оставшихся в живых бойцов своей группы: вяло отстреливались, экономя патроны, человек двенадцать. Остальные себя никак не обозначали: то ли убиты, то ли уже израсходовали боекомплект. Примерно с десяток периодически стреляющих стволов насчитал он у Окунева. Может, несколько гранат еще осталось. Одну Виктор приберег для себя. Вот и все их силы. Знали бы душманы про их весьма скудный запас, поперли бы в полный рост. Чтобы ускорить развязку. А так, короткими перебежками, пригибаясь и падая, перемещаются. Полегло их во имя Аллаха немало. Колесников лично троих завалил, как минимум столько же ранил. Наметан глаз и у его бойцов. Не зря перед выходом в горы частенько всей ротой отправлялись на стрельбище руку и глаз потренировать: благо, там патроны не экономили. Эх, сейчас бы их сюда, те расстрелянные в фанеру, полные цинковые коробки свинца, они бы показали «духам» как «шурави» воюют.

Уже под вечер, где-то высоко в небе послышался вначале слабый, затем с каждой секундой усиливающийся неведомый гул. «Уж не глюки ли начинаются?» — с тревогой подумал Колесников, наспех разрывая перевязочный пакет, чтобы наложить повязку на кровоточившую левую руку, которую душманская пуля, слава богу, задела по касательной.

— Товарищ старший лейтенант, вертушки! — чуть ли не хором прокричали обрадованные, уже было потерявшие всякую надежду на спасение бойцы. Он уже и сам явственно услышал, а потом и увидел заходившую на боевой курс пару «Ми-24».

«Наверное, сам Бог наводит их на цель», — мелькнуло в уставшей от бесконечных выстрелов и взрывов голове офицера.

Сколько потом вспоминал, прокручивал в памяти то счастливое мгновение, подарившее им жизни, и каждый раз приходил к мысли: «Бог все-таки есть на свете». Не прилети «вертушки», максимум полчаса они бы еще продержались. Потом неизбежно закончились бы патроны, и остатки роты можно было бы брать голыми руками. Похоже, на это рассчитывали и «духи», берегшие людей и не форсировавшие легко предсказуемую трагическую развязку. Появление «вертушек», круто изменившее расклад сил, стало для моджахедов полной неожиданностью. Они поняли, что проиграли почти уже законченную партию.

…Какой-то скрежет и резкий толчок вернули Виктора к действительности. Он будто и не спал, быстро открыл глаза.

— Света, что случилось?

— Я, кажется, сбила человека! — выпалила в страхе жена.

Их заглохший «жигуленок», словно чувствуя за собой вину, застыл на обочине. Виктор бросился назад, в темноту, к силуэту, ничком лежавшему на асфальте.

Это был молодой парень, неизвестно что делавший на дороге в столь позднее время. Может, ехал автостопом, а может, возвращался из деревни в город со свидания. Пульс у парня почти не прощупывался. Судя по луже крови, при падении он сильно ударился головой об асфальт.

— Витя, мы ему уже ничем не поможем. Пусть простит нас Господь, поехали, пока никого нет! — взволнованно затараторила подбежавшая жена и стала тянуть к машине. Он по инерции подчинился ей. В самом деле, дорога пустынна, свидетелей нет, только они с женой, да еще безмолвное небо и звезды.

Виктор завел машину и включил передачу. Но едва тронулись, нажал на тормоз.

— Так нельзя, Света. Потом всю жизнь себя ненавидеть будем.

Жена стояла на своем: мол, к чему эти нравоучения, не будь дураком, поехали. Понятно, в ней сейчас говорил еще и страх за содеянное.

— Вызывай ГАИ, а я «Скорую», может, еще есть шанс спасти парня! — Виктор по мобильному быстро связался с дежурной бригадой Бобруйска, пообещавшей через пятнадцать минут прибыть на указанное место. Не заставили себя долго ждать и «гаишники», подъехавшие почти одновременно с «санитаркой». Как водится, составили протокол, схему ДТП.

— За рулем вы были? — уточнил автоинспектор у Виктора.

— Так точно, — по инерции по-военному выпалил он.

Жена, всхлипывая, молча, стояла в сторонке.

У него изъяли права, выдав взамен временную справку, и отпустили. Велено было ждать телефонного звонка. То, что заведут уголовное дело, милиционеры не скрывали. Пояснили: многое будет зависеть от состояния пострадавшего. Но, к несчастью, парень, не приходя в сознание, утром умер.

Спустя месяц состоялся суд, признавший Виктора Колесникова виновным в нарушении правил безопасности движения транспортным средством, что привело к причинению смерти пешехода по неосторожности. Учтя все обстоятельства, суд вынес смягчающий приговор: два года ограничения свободы с отбыванием наказания в исправительном учреждении открытого типа.

Колесников слышал, что в народе это называют по старинке «химией». Теперь вот судьбе угодно, чтобы он расширил свои знания в этой области. Когда прозвучал приговор судьи, Виктор уловил в нем ключевое слово — ограничение свободы, значит, уже не лишение ее, не тюрьма. Обрадовалась и жена, чувствовавшая вину перед мужем. Как ни уговаривал ее забыть все произошедшее на ночной дороге, как ни внушал мысль о том, что это он был за рулем в тот злосчастный момент, ничего не помогало.

На суде они еще раз попросили у матери погибшего парня прощение, подтвердили обещание помогать материально до конца дней своих, лишь бы не проклинала в горе и печали.

Бог не дал Виктору и Светлане детей, о которых они мечтали все 25 лет совместной жизни. Их ровесники уже давно нянчатся с внуками, находя в них душевную отраду, а они так и не испытали ни с чем несравнимого счастья материнства и отцовства. Длительные зимние вечера порой нагоняли тоску в их просторную, но лишенную детского щебета и смеха квартиру. Неуютно, пусто становилось в четырех стенах без них, пусто и одиноко было на душе. Видать, и впрямь на все воля божья. Значит, в чем-то провинились они перед Всевышним, совершили что-то недостойное, постыдное. И вот новый тяжкий грех — убили человека. Пусть не по злому умыслу, случайно, по неосторожности, но все же лишили жизни молодого парня, у которого была бы семья, дети…

Виктор взял всю вину на себя. Как мужчина, как любящий муж он не мог поступить иначе. Никто не застрахован от ДТП. Уставший, он тоже мог не заметить невесть откуда взявшегося на пустынной ночной дороге пешехода. Если бы даже и не спал на месте пассажира, вряд ли бы предотвратил случившееся.