Книга Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени - Игорь Емец

* * *

События последних дней вовлекли молодого студента в свой водоворот стремительно и даже, можно сказать, незаметно для него самого. Еще утром 26 октября, в четверг, Иван, как обычно, проснулся за пару секунд до того, как массивные настенные часы с курантами громко пробили семь часов. Вылезать из-под теплого одеяла у него не было особого желания, но многолетняя привычка всегда вставать в одно и то же время победила и на этот раз. Иван сладко потянулся на своей пружинистой кровати, украшенной по бокам блестящими никелированными шишечками, и быстро вскочил.

Утро выдалось пасмурным, промозглым. Сквозь задвинутые портьеры пробивался неяркий осенний свет. Выглянув из окна своей комнаты на улицу, он по привычке окинул взглядом купола кремлевских соборов. Впрочем, любоваться окрестными пейзажами у него особого времени не было, поскольку надо было собираться на занятия в Университет.

Согласно давно заведенному порядку. Иван умылся, почистил зубы порошком «Ландыш», который, как уверяла реклама в журнале «Нева» навсегда избавлял от кариеса, тщательно причесал свои темные вьющиеся волосы и в довершение всего облачился в студенческую форму, ладно сидевшую на его высокой, атлетически сложенной фигуре. Затем он еще раз внимательно оглядел себя в зеркале, а затем отправился на кухню завтракать. Отца дома уже не было. Как обычно, у него был какой-то срочный заказ, и он отправился к себе в мастерскую, которая располагалась на первом этаже во дворе их дома.

Александра Никитична в своем домашнем темном платье и в накинутом поверх него таком же темном переднике, привычно хлопотала на кухне.

— Доброе утро, мамочка!

— Доброе утро! Как спалось?

— Отлично! Что у нас сегодня на завтрак?

— С утра побывала на Таганском рынке. Вот, удалось кое-что обменять на старые вещи.

Александра Никитична почти с гордостью показала на довольно увесистый кусок сала с розовыми прожилками, от которого она отрезала несколько ломтиков. Затем она высыпала на тарелку горсть горячей вареной картошки «в мундире» и подала сладкий чай, в котором даже плавал ломтик лимона. По нынешним непростым временам подобный завтрак можно было считать поистине роскошным. Обычно он бывал гораздо скромнее. Деньги совсем обесценились, и крестьяне, приезжавшие из окрестных деревень в Москву на рынки, не горели особым желанием ничего на них продавать. Фактически, процветал натуральный товарообмен. Продукты питания можно было выменять либо на какие-нибудь вещи, либо на ценности.

Пока сын с аппетитом поглощал завтрак, Александра Никитична пересказывала ему последние новости, которые она сегодня слышала на рынке.

— В городе явно происходит что-то необычное, однако, что именно, пока точно никто не знает. Вот на днях красногвардейцы с завода Михельсона явились на квартиру городского головы Руднева на Чистопрудном бульваре, и устроили там самочинный обыск. Представляешь, просто вломились в дом, заявив, что по имеющимся у них сведениям здесь хранятся запасы оружия и боеприпасы, которые Рудневу прислали прямо с Тульского оружейного завода. Якобы, весь этот арсенал предназначен для каких-то вооруженных отрядов буржуазии, которые вот-вот должны выступить против рабочих. Будто в Москве и без того мало оружия, а Рудневу его больше негде хранить, кроме как у себя дома. Красногвардейцы ничего не нашли, и преспокойно себе удалились, и никто даже не попытался им помешать. Что же это за власть такая! Говорят, что теперь Руднев просто боится бывать в собственной квартире, и каждый раз ночует в разных местах.

Потушив газовую конфорку, на которой она варила к обеду суп, и, попробовав для верности еще раз содержимое на вкус, мать продолжила:

— Возле дома генерал-губернатора на Скобелевской площади, где теперь, как ты знаешь, располагается Моссовет, стоят вооруженные солдаты, и туда время от времени подъезжают грузовики, набитые какими-то ящиками.

Перейдя почему-то на полушепот, словно опасаясь, что ее кто-то может подслушать, Александра Никитична продолжила:

— А еще на рынке все только о том и говорят, что большевики готовят в городе восстание. Вооруженные солдаты занимают некоторые здания в городе, в том числе Центральный телеграф, междугородную телефонную станцию у Мясницких ворот, Государственный банк на Неглинной улице и другие. В ответ юнкера также стали занимать некоторые здания, теперь там стоят их караулы с пулеметами. Ох, что же теперь будет?

Уже прощаясь с сыном в прихожей, Александра Никитична строго наказала:

— После занятий сразу же домой! Нигде не задерживайся! Что-то у меня на душе неспокойно!

Застегивая на ходу пуговицы, Иван согласно кивнул головой, но с легкомыслием, свойственным молодости, едва добежав по ступенькам широкой лестницы до первого этажа, он уже успел позабыть о своем обещании. Толкнув с усилием массивную дверь с бронзовой, позеленевшей от времени ручкой, он оказался на улице и привычным путем направился в сторону Университета.

По дороге ему несколько раз попадались расклеенные на стенах домов листовки, явно совсем недавно отпечатанные. Вокруг них толпилась разношерстная публика, причем со стороны было хорошо заметно, что люди реагировали на прочитанный текст совершенно по-разному. Если у одних на лицах отражались тревога и смятение, то другие злорадно ухмылялись. Иван также решил полюбопытствовать, что же там такого написано. Оказалось, что это воззвание от имени Военно-Революционного комитета к населению Москвы, в котором сообщалось, что революционные рабочие и солдаты Петрограда начали решительную борьбу с Временным правительством. Далее содержался призыв к московским рабочим и солдатам всемерно их поддержать. В заключение Военно-Революционный комитет объявлял, что весь московский гарнизон должен быть немедленно приведен в боевую готовность, и каждая воинская часть должна быть готова выступить по первому же его требованию. Никакие приказы и распоряжения, не исходящие от Военно-Революционного комитета, и не скрепленные его печатью, исполнению не подлежат.

Иван сразу же вспомнил, что несколько дней назад прочитал в одной из газет, что комитет с подобным названием был недавно образован большевиками в Петрограде. Если память ему не изменяла, то необходимость его создания объяснялась тем, что, дескать, правительство Керенского с целью удушения революции и разгрома революционного Балтийского флота, собирается сдать столицу немцам, а само надеется отсидеться в Москве. Вот, якобы, для недопущения этого вопиющего безобразия в столице и был создан Военно-Революционный комитет. Если следовать подобной логике, то получалось, что большевики и Москву теперь собираются оборонять от немцев.

Пока Иван размышлял на подобные темы, ему на глаза попались вездесущие мальчишки-разносчики, продававшие газеты «Русское слово», «Русские ведомости» и «Утро России», которые поддерживали курс правительства Керенского. В разнобой они выкрикивали главные новости дня: «Большевики захватили власть в Петрограде!», «Керенский во главе верных войск находится на подступах к столице!». Люди расхватывали газеты как горячие пирожки, и внимательно в них вчитывались, стоя прямо на улице, присев на лавочку в сквере или же за столик в соседнем кафе. Иван решил последовать их примеру. Купив у мальчишек все имевшиеся у них газеты, он впился в них глазами, пытаясь за несколькими строками текста разглядеть истинный смысл происходящих событий.