Книга Последние Врата - Мартин Райтер

Великан спал, поджав под себя ноги, прижимаясь задом к каменной пасти древнего предка. Рядом стоя­ла, опираясь на колено громадины, дубина размером с дерево, покрытая глубокими щербинами и вмятинами. Етун похрапывал, рычание слышалось за добрую сотню метров. Но еще раньше Капунькис с Бурунькисом по­чуяли ужасный запах.

— Воняет так, словно великан издох, — заметил Капунькис.

— Но кто-то все же храпит, — возразил Бурунь­кис. — Мне кажется, что великана перекормили и он не смог осилить последнюю пару коров. Коровы издох­ли и теперь воняют.

— Как же, перекормишь такую прорву!

Бурунькис осторожно выглянул из кустов, покачал головой и сказал, не оборачиваясь:

— Я был прав! Смотри — дохлые коровы.

Капунькис выставил мордашку и, заглянув через плечо братца, присвистнул от удивления.

— Впервые вижу великана, надумавшего похудеть.

Страж Врат, даже сидя, возвышался на десяток мет­ров с лишним. Его длинные, слипшиеся от грязи воло­сы казались пиявками, присосавшимися к голове, а борода торчала в стороны, как ветки ели. В смоляные волосы чудовища, в его угольного цвета бороду и в седо­ватую шерсть на не прикрытой меховой шкурой груди набились, точно насекомые, древесные щепки, комья земли и несколько обглоданных костей. Великан вдруг застонал во сне, шевельнулся. Прижатая к голове ла­пища отвалилась, и братья увидели, что один глаз черноликого етуна заплыл. Воспаление распространилось по всей морде чудовища, и она, раздувшись, походила на круглый бочонок.

— Ну и дела! — присвистнул Бурунькис. — Кто это разукрасил нашего приятеля?

— Я думаю, что было два великана. Они не подели­ли коров и подрались. Победитель сожрал побежденно­го, но все равно оказался в проигрыше — жевать-то ему больно!

— Чушь! Етуны не могут есть друг друга, у них мясо ядовитое.

— Это для других. А их самих яд не берет... Нет, что ни говори, а без драки тут не обошлось.

Глубокие отпечатки гигантских ступней покороби­ли землю перед головой Хрунгнира. То тут, то там земля смялась от ударов громадных кулаков. Несколь­ко выкорчеванных деревьев вяло шелестели пожухлой листвой.

— Глянь, братец. — Капунькис подался вперед. — Мне кажется, что там не просто зеленая шкура, а втоп­танный в землю скрэб.

— А вон еще один. — Бурунькис, забыв о великане, выбрался из леса и стал прохаживаться по кромке великаньих следов. — И еще!

— Вечно мы пропускаем самое интересное, — Ка­пунькис обиженно шмыгнул носом. — Угораздило же глупых карликов напасть на великана! Как же они до его глаза дотянулись?

— Это не они, — уверенно заявил Бурунькис. — Так высоко подкидывать дубины даже карлики не могут. Подбил глаз кто то другой, а великан, обидевшись, принялся топтать все вокруг. А вокруг были карлики, ну. он и затоптал их в ярости.

— Ну ты и даешь! — хмыкнул Капунькис. — С чего бы это скрэбы рядом с великаном лагерь устроили? Етун таких союзников даже не разглядит.

Потому и потоптал, что не разглядел, — объяс­нил Бурунькис. — А про лагерь я не говорил, это ты сам придумал. Скорее всего зелепошкурые случайно проходили рядом, когда великан разбушевался. Они ведь глупые — пока сообразили, что к чему, их и растоптали. Давай-ка, пока етун дрыхнет, осмотрим место побоища. Вдруг чего интересного отыщем.

Братья разделились: Капунькис поспешил к лесу, а Бурунькис, перебираясь от одного следа к другому, раз­глядывал покоробленную почву. Десяток дубин, дох­лые скрэбы, парочка мечей. В одном месте из земли торчала голова диковинной твари. О таких Бурунькис не слыхивал. Глюм с любопытством наклонился, изу­чая торчащую из земли лошадиную голову с двадцати­ сантиметровыми клыками, и вдруг услышал вопль Капунькиса:

— А, гады! Я вам сейчас покажу! Братец, сюда!

Глава III

ГЕРЦОГ РОДА КУА

Следом за криком из лесу донесся волчий вой. Великан перестал храпеть и недовольно заворочался. Бурунькис выхватил меч. Он за каких-то несколько секунд преодолел полсотни метров и выскочил из-за деревьев в тот самый миг, когда его братец, взвившись молнией над землей, приземлился на загривок одному из четырех широкогрудых, матерых волков. Между волками на земле валялась какая-то зеленая глыба, но Вурунькису некогда было ее разглядывать подняв оружие, он кинулся на ближайшего хищника.

Щелкнули волчьи челюсти, но Бурунькис вильнул в сторону и приложился мечом поперек раскрытой пасти. Полк взвыл, отскочил в сторону, но его место тут же заняли две другие твари.

— Убирайтесь, — сказал Бурунькис. — Мне некогда с вами забавляться!

Но волки речь не понимали. Они видели перед собой лишь врага, вознамерившегося отнять их добычу. Маленький человечек из породы глюмов — существ, всегда спасавшихся при виде опасности бегством, — страха у лесных хищников не вызывал. Рыкнув, волки бросились в атаку одновременно.

Бурунькис перескочил через одного из них, отсек злобной твари в полете ухо, приземлился на четвереньки, но тут же поднялся во весь рост. Второй волк наскочил несколько сбоку и коротко взмахнул головой. Сверкнули клыки, но Бурунькис успел отдернуть руку.

— Вам ли тягаться с глюмами? — ухмыльнулся он. — Проваливайте, серые шкуры, пока живы!

Тварь отступила, припала на передние лапы. Шерсть на ее загривке вздыбилась, глаза полыхали бешенством.

— Ах, так? — Глюм сгорбился в напряжении, а когда волк атаковал его, сам бросился навстречу врагу.

«Хлоп!» — кулачок глюма приложился к волчьему носу, приколотив верхнюю челюсть к нижней. Волк рявкнул, повел головой, пытаясь захватить противника поперек туловища, но Бурунькис оказался проворней. Он крутнулся на пятках, выставил меч. Волк по инерции продолжал двигаться, и получилось так, что он сам натолкнулся горлом на острие меча. Сталь скользнула по шерсти, и рана получилась неглубокой, но этого хватило, чтоб хищник испуганно отскочил.

Слева от Бурунькиса раздался визг, а в следующее мгновение:

— Эгей хоп! рядом с братцем встал Капунькис. Малыш радостно улыбался и махал волчьим хвостом. — Один трофей я уже раздобыл. Осталось еще три.

Серые охотники сперва сбились в кучу, затем выстроились в линию и, ощерив клыки, двинулись к глюмам.

Четверо против двух — это весело! — Капунькис подмигнул братцу. — Ну, мешки хвостатые, не тяните время. Нападайте, пополните мою коллекцию!

Последние слова Бурунькиса утонули в реве великана. Отчего взревел страж Брат — от боли или от голода, — осталось неизвестным, но его рев подействовал на волков, как плеть. Они испуганно поджали хвосты, заскулили и, не сводя с глюмов злобных взглядов, попятились к деревьям. Отступив на десяток шагов, короли лесов в последний раз клацнули челюстями и, развернувшись, затрусили в чащобу.

— Что это с волками сделалось? — Бурунькис убрал меч в ножны. — Ведь они обычно на глюмов не нападают.