Книга Объект закрытого доступа - Фридрих Незнанский

«Развела меня, как прыщавого подростка! — со злостью думал Фомин, шагая по тротуару. — Распалила и бросила! Какой вечер испортила, а! Знал бы, что она выкинет такой финт, подкатил бы к Светке Сидоренковой. Уж лучше толстушка Сидоренкова, чем сто грамм на ночь и холодная постель».

Дошагав таким образом до Киевского вокзала, Олег Иванович глянул на часы и, вспомнив, что следующая электричка будет почти через час, направился в вокзальную кафешку с твердым намерением накатить-таки еще грамм двести коньячку, чтобы избавиться от неприятных мыслей и вновь почувствовать себя «юбиляром» (двухсотлетний юбилей «Мосводоканала» Фомин воспринимал как свой собственный, личный праздник).

Несмотря на поздний час, а, может быть, благодаря этому, в кафе было многолюдно. Фомин уселся за единственный пустовавший столик и заказал себе графинчик коньяку с лимоном.

Хотя в меню значилось, что коньяк пятизвездочный, Фомин все же взял первую рюмку с опаской, так как никогда не доверял привокзальным питейным заведениям. Осторожно, словно опасался, что она может взорваться, поднес рюмку к лицу, понюхал, отпил немного и задумчиво почмокал губами. Затем удовлетворенно кивнул — хороший коньяк, не фальшивка.

Он уже наполнял рюмку во второй раз, когда возле столика остановился невысокий и сухопарый парень с темно-рыжими волосами и горбатым носом.

— У вас свободно? — спросил рыжий.

Олег Иванович посмотрел на незваного гостя и едва заметно поморщился:

— Занято, друг. Тебе что, места мало?

Горбоносый тонко улыбнулся.

— Места много. Людей мало. Поговорить не с кем, — объяснил он. Затем прищурился и добавил: — Вижу, один пьешь. И лицо у тебя невеселое. Я тоже один, но когда пью — компанию хочу. А сейчас я пью.

Фомин невесело усмехнулся:

— Это ты верно сказал: людей мало. В наше время настоящих людей днем с огнем не сыщешь. В глаза тебе улыбаются, а за пазухой камень держат. — Олег Иванович вспомнил усмехающееся лицо Болдиной и вздохнул: — Ладно, присаживайся.

Горбоносый уселся за стол и тут же, повернувшись к барной стойке, громко щелкнул пальцами.

Вскоре на столе появился еще один графин с коньяком, а с ним и закуски — тонко нарезанный лимон, маслины, копченое мясо и сыр.

— Тебя как зовут? — спросил незнакомца Фомин.

— Али, — представился тот.

Олег Иванович усмехнулся:

— С Кавказа?

— С Кавказа, — кивнул горбоносый. — А что, плохо?

— Нормально, — сказал Фомин. — У меня нет этнических предрассудков. Меня можешь звать Олег. — Фомин наполнил рюмки и придвинул одну Али. — Ну что, Али-Баба, давай, что ли, дернем? За знакомство.

— Давай.

Они выпили.

— Из-за бабы страдаешь? — спросил Али.

— А что, так заметно?

— Заметно, заметно. — Горбоносый сделал маленький глоток и поставил рюмку на стол. — Хорошо пьешь, Олег. Русские все хорошо пьют. Вот только драться совсем не умеют. Надерут вам чеченцы задницу, Олег. Увидишь — надерут.

Фомин вновь наполнил рюмки, опорожнил свою одним махом, поставил на стол и посмотрел на Али:

— Говоришь, драться не умеем? Гм… А что, если я тебе прямо сейчас по зубам двину, а? Это тебя убедит?

Поскольку ответа не последовало, Фомин усмехнулся и вновь взялся за графин. Но тут Али заговорил.

— Не двинешь, — тихо сказал он. — Пьяный ты. И дебелый. Наверно, за это тебя женщины и не любят. Бабам нравятся молодые и крепкие. Такие, как я.

Графин дрогнул в руке Фомина. Несколько капель коньяка упали на скатерть. Олег Иванович поставил графин на стол и тяжело посмотрел на кавказца:

— Дебелый, говоришь? — В глазах Фомина полыхнула ярость. — А ну, пойдем покурим, — глухо прорычал он.

— Пойдем, если не боишься, — пожал плечами Али. Он достал из кармана купюру, показал ее официанту, затем сложил вдвое и запихал под пепельницу.

— А ну, забери свою сраную бумажку, — пророкотал Фомин. — Я привык платить за себя сам.

— Ладно, плати ты, мне же лучше, — сказал кавказец и забрал со стола купюру. Все это он проделал с показным равнодушием, словно потешался над Фоминым.

Олег Иванович еле сдерживал ярость. Он быстро отсчитал необходимую сумму, швырнул ее на стол и поднялся.

— Пошли!

— Пошли, — согласился Али.

Они вышли из кафе — Фомин впереди, кавказец — за ним — и направились в сторону платформ.

До электрички оставалось еще двадцать минут. Платформа была почти пуста. Мужчины дошли до самой дальней и самой темной части платформы и там остановились. Фомин медленно повернулся к горбоносому Али. Он был почти на голову выше своего противника и раза в два шире в плечах. Однако кавказец, несмотря на малый рост и щуплость телосложения, смотрел дерзко и нагло.

— Ну что, Олег, двинешь мне по зубам? — иронично спросил он. — Или у тебя не только с бабами, но и с мужиками не получается?

— Ну все, рожа! — взревел Фомин. — Сейчас я тебя по рельсам размажу!

Он сжал кулаки и бросился на кавказца. Однако тот ловко поднырнул под правый кулак Фомина и сделал всего один — короткий и молниеносный — выпад. Фомин почувствовал, как что-то жаркое кольнуло его в грудь, а вслед за тем кровавая пелена затянула ему глаза.

Когда широкий затылок Олега Ивановича стукнулся об цементную плиту платформы, он был уже мертв.

3

Вдоль полосы железнодорожной насыпи, идущей через лес от славного города Малоярославца, медленно брел пожилой мужчина, одетый в прорезиненный плащ, кепку и сапоги. В руке он нес пустую плетеную корзинку, предназначенную, по всей вероятности, для грибов. Мужчина меланхолично смотрел себе под ноги, словно сбор грибов был для него пустой и, в общем-то, никому не нужной формальностью.

Метрах в пяти от мужчины, шелестя приминаемой травой, пробиралась сквозь кустарник женщина. Голова ее была повязана белой косынкой. В отличие от меланхоличного мужчины, она хищно, как охотник, вглядывалась в траву, выискивая грибы. Несколько шагов они прошли в молчании. Затем женщина громко крикнула:

— Да ты в голой-то траве не смотри! Груздь, он тенечек любит. В тенечке его и искать надо.

— Поучи свою мать блины печь, — сердито отозвался мужчина. — Груздь растет везде, и под деревьями, и на полянке. Главное — увидеть вовремя.

Женщина покачала головой:

— Ладно бы хоть на полянке, так ведь ты только вдоль насыпи и ходишь. Откуда там взяться грибам-то?

— Мать твою… — выругался в сердцах мужчина. — Правильно мне мужики говорили: лучше с чертом на рыбалку, чем с женой по грибы. Всю плешь мне проела. Ты еще к самому пепелищу пройди! Там грибы сразу в жареном виде подают. Можешь заодно и пообедать! — Мужчина усмехнулся собственной шутке.