Книга На краю архипелага - Артем Каменистый

Главное – не прозевать.

Поначалу плыть было весело – контраст с прежним черепашьим темпом продвижения был разительным. Но вскоре однообразие обстановки наскучило: все те же загаженные птицами скалы на берегах и непроглядная синь глубоких вод расселины. Если верить компасу, она тянулась почти точно на северо-восток, и пока что Макса это устраивало. Хотя этот курс, скорее всего, уводит их от острова, но, если Бродяга прав, остается надежда найти путь к проливу, а уже по нему легко доберутся до Большого.

Вот только верить Бродяге полностью невозможно – он ведь временами не вполне адекватен… Макс поежился, вспоминая, сколько споров ему пришлось выдержать, чтобы экспедиция состоялась. Если он не найдет водного пути к Большому и не убедится, что там все соответствует словам чудака, – лучше не возвращаться. Второй шанс ему, может, и дадут, но нескоро – народ все силы пустил на укрепление поселка и подходов к нему, а также на новые методы добычи продовольствия: те, которым научили бывшие подданные Люца, и те, что стали доступны после получения трофеев из вертолета. Макса все, конечно, уважали и мнение его ценили, но он был лишь одним из нескольких человек, имевших право голоса на совете, и далеко не все с ним соглашались. Олег даже предлагал ему прекратить этот балаган, устроив монархический переворот. Себя, само собой, он видел не иначе как в роли царя всех островов, а товарищу обещал почетный титул верховного водолаза.

Говорил вроде в шутку, но было в его словах что-то заманчивое…

Одно хорошо в этих расселинах: они почти ровные, идут без разветвлений, и для продвижения по ним много ума не нужно – знай себе плыви вдоль понравившегося берега.

Через пару часов пути экспедиция столкнулась с сюрпризом: расселина решила резко изменить обыкновению.

Их протока пересекалась с такой же, протянувшейся с юго-востока на северо-запад. На перекрестке болтался буй, ничем не отличающийся от других. Так же глубоко и такое же почти полное отсутствие волнения.

Макс, изучив открывшуюся картину, спросил:

– Кто-нибудь хоть раз видел, чтобы расселины разветвлялись или пересекались?

– За поселком Люца разветвляется, – ответила Дина.

– Первый раз сталкиваюсь с таким…

– Куда плыть будем? – весело уточнил Бродяга.

Макс, почти не раздумывая, указал на новую дорогу:

– Пойдем туда – к юго-востоку. Это, по-моему, в сторону Большого. Или вообще неизвестно куда…

– Не уверен? Я, если честно, тоже запутался. А Динка права – протоки часто разветвляются, просто вы на своем острове жизни не знали.

– Я тоже запутался. По направлениям сужу и времени.

– Жалеешь небось, что навигаторы здесь не продаются?

– И не говори… Давайте поворачивайте, а потом на ходу перекусим – время обеда.

Туча, набивая рот, заметил:

– За пару часов мы уже два буя встретили. Если это не совпадение, то, похоже, их тут очень много. А где много буев, там и диксов полно. Как ночевать будем? В лодке тесновато, на скалах страшновато.

– Вечером видно будет, – ответил Макс, приканчивая последнюю рыбешку.

Рыба была мелкая и беспощадно высушенная. Ее на удочки ловили дети в заливе протоки неподалеку от поселкового буя – при некоторой усидчивости за день можно было натаскать несколько килограммов. На солнцепеке она превращалась в дерево за считаные часы. Эн надеялся, что ее не возьмет ни плесень, ни гниль, – можно смело брать в дальние экспедиции. Хорошо бы заставить самого Эна питаться ею утром, в обед и вечером. Последних моллюсков съели на завтрак, не дав испортиться, – теперь осталась лишь эта колючая гадость и два десятка кокосов. Очень сильно хотелось добраться до Большого, хотя бы ради пополнения запаса орехов. Помимо еды это и вкусное питье – вода в бамбуковых и пластиковых сосудах, несмотря на все ухищрения, нагревалась будто в чайнике.

Новая расселина внешне ничем не отличалась от старой – все те же скалы берегов и глубина вод. Рыбы здесь, похоже, водилось больше – несколько раз замечали приличные вытянутые тела, проносящиеся возле поверхности. Однажды слева от лодки промелькнула крупная акула – не меньше трех метров. Интереса, к счастью, не проявила, да и не настолько велика, чтобы всерьез ее опасаться.

Через все те же два часа, будто по расписанию, вышли ко второму перекрестку. А вот здесь оказалось гораздо интереснее.

– Я же говорил! Говорил! – Бродяга чуть ли не плясал, раскачивая лодку бешеной жестикуляцией. – Вот он! Пролив! Все как говорил вам! Эх! Не верили!

Если откровенно, то все было не так просто, как он рассказывал. Поначалу заметили новую расселину по правому берегу – она ничем не отличалась от увиденных ранее. Но когда, направляясь к ней, вышли из-за мыска, опешили: впереди открывалось обширное водное пространство. Ничего подобного Макс здесь никогда не видел и поначалу даже решил, что лодка достигла открытого океана. Но почти сразу уменьшил масштабы открытия: не океан и не море, скорее похоже на залив.

Естественно, обследовать новую расселину никто и не подумал – гребцы без приказов продолжили путь, спеша побыстрее попасть на большую воду. Когда приблизились к устью, правота Бродяги стала почти очевидной: действительно подобие широкого пролива – не меньше километра от берега до берега. Но вышли они к его южной оконечности: здесь он разделялся на несколько проток, расходившихся в стороны растопыренной птичьей лапой.

Хотя почему пролив? Пролив ведь не может заканчиваться тупиком. Фьорд? Нет – Макс помнил, что у фьордов скалистые высокие берега, а не еле выглядывающие коралловые недоразумения.

Ладно, нечего голову ломать географическими тонкостями. Пусть будет проливом.

Покрутив головой, Макс обернулся к Бродяге:

– Это тупик – пролив уходит на север, а на юг не тянется. Ты уверен, что мы на месте?

– Абсолютно. Я здесь был. Точнее, почти здесь – во-о-о-о-о-он по той протоке подходил, на лодке, вместе с бронзовыми людьми.

– Но ты говорил, что пролив подходит к берегу.

– Разве? Ты меня неправильно понял. Не волнуйся, Макс, мы не заблудились. Если свернуть в ту протоку, то часа через два-три подойдем к острову. А может, в ту…

– Так в какую?!

– Я уже сам путаюсь – давненько здесь не был. И если честно – всего-то один раз и был.

– Смотрите! Там тоже буй! – воскликнул Снежок.

Действительно, у дальнего берега пролива темнел вытянутый конус. Никто даже не заикнулся сгонять туда для осмотра – волна на большой воде разгулялась приличная, и легкую лодку даже в устье протоки болтало нещадно.

– Многовато здесь буев, – буркнул Туча, и на этом обсуждение открытия исчерпалось.

Бродяга, несмотря на все усилия, так и не смог вспомнить, какая же из двух проток ведет к побережью Большого. В итоге бросили жребий, использовав одну из найденных монет. Судьба указала на устье дальней расселины, и, поспешно пройдя по волнующейся большой воде, направились в нее.