Книга На краю архипелага - Артем Каменистый

Уже совсем было отчаялся, решив, что придется тащить опостылевшую лодку назад, как вдруг среди монотонного хаоса рифовых мелей и серых низких скал увидел нечто принципиально новое. Далеко – плохо просматривается, но прикрыто подозрительно высокой грядой, что обнадеживает.

– Увидел воду? – не утерпел Снежок.

– Мальчик, да тут везде вода, – хохотнул Бродяга, хлопнув по морской глади, сверкавшей в считаных сантиметрах от коралловой щетки.

– Я о нормальной воде спросил, а не о горячей луже!

– Чует сердце – придется тащить лодку назад, – вздохнул Туча. – Ты как, Летчик? Не жалеешь еще, что добровольно на эту каторгу вызвался?

Летчик, с треском оторвав затуманенный взгляд от стройных ножек Дины, ответил невпопад:

– Я тоже пить хочу.

– Там протока. – Макс счел нужным порадовать товарищей.

– Где?! – вскинулся Снежок. – Там?! Но нам ведь в другую сторону.

Мальчуган был прав: протока просматривалась на северо-западе, а Большой остров должен быть где-то на востоке или даже на юго-востоке – слишком далеко они забрали к северу, двигаясь вдоль преграды вот уже второй день.

– Это первая серьезная вода, которую мы здесь встретили. Я уверен, что пропустить проход никак не могли – все ведь внимательно осматривали. Значит, на юге его вообще нет. Но может быть другой путь с северной стороны, к той самой широкой протоке, о которой Бродяга рассказывал.

– Не протока, а пролив, – уточнил тот.

– Пусть будет пролив – какая нам разница. Отсюда плохо видно, но эта протока, похоже, тянется на северо-восток. Возможно, она где-то там с ним соединяется.

– И толку? – не понял Туча. – Мы все равно потом по своим следам не сможем протащить корабли – их на руках не унесешь.

– Поменяем тактику. Будем обследовать протоки – искать нормальный путь, а не бродить по мелководьям. Расселина, на которой стоит наш буй, тянется на север. И восточная расселина туда же тянется. Может, они как-то связаны с этой или с тем проливом. Надо на серьезной воде дорогу искать – зря мы вообще сюда полезли.

– И далеко до этой протоки? – заранее мрачнея, уточнил Туча.

– Не очень. Надеюсь, в последний раз таскать придется.

Вздохнув, Туча оставил труп в покое, подошел к лодке, взялся за веревочную петлю:

– Ну что, бурлаки? Последний решительный рывок?

Опыт – великая вещь: по отдельным просматриваемым пятнам открытой воды и зубчатой стене высокой рифовой гряды Макс по аналогии с уже виденным сделал далеко идущие выводы. И не ошибся.

Все как обычно: полоса морской глади шириной метров семьдесят в самом узком месте, и до сотни-полутора или даже чуть больше в широком. Берега каменные, высокие, скалы на них почти белые от птичьего помета – серьезного дождя давно не было, а пернатые любят эти богатые рыбой проходы в рифовом поле.

Единственное новшество – это оказалась тупиковая расселина. Экспедиция вышла как раз к ее окончанию: почти идеально круглой заводи диаметром метров сто пятьдесят. Почти точно в центре покачивался торец металлического цилиндра, увенчанный длинным узким конусом. Больше ничего заслуживающего внимания в этой местности не было.

– Буй! – Снежок сообщил то, что и без него было очевидно. – Тот мужик, наверное, отсюда пришел!

– Если так, то слишком быстро скопытился – не успел толком отойти. Вряд ли отсюда, – предположил Туча и довольно добавил: – Глубокая расселина – то, что нам надо.

– А где ты видел мелкие? – хмыкнул Бродяга, спускаясь к воде.

Макс последовал за ним, с наслаждением намочив голову. Вода была не холодной, но все равно несравнимо лучше того почти горячего компота, в который ее нагревало на мелких местах. А уж про сковородки скальных выступов из рыхлого, крошащегося в коралловый песок и крошку камня не хочется даже вспоминать.

– Про этот буй небось никто не знает, – с намеком заметил Снежок.

– Так не бывает. – Макс покачал головой. – Если он рабочий, то люди здесь часто появляются.

– Я не о том. Здесь ведь невозможно выжить. Только в расселине еда, но там с голыми руками делать нечего, а на мелях ничего хорошего нет, кроме колючек: слишком жарко. И пресной воды нет. Кто попал – тот пропал. Я вообще-то о том, что если тут барахло падало, то никто его унести не мог.

Макс, поднявшись, оценил темную синь разверзавшейся под ногами глубины и спросил:

– Хочешь понырять?

– Не. Ты что. Тут метров тридцать, если не больше.

– Значит, умываемся и в лодку. Пойдем на веслах… наконец.

– А берега обшарить? Никто ведь не живет здесь – плавающее добро могло на камни выбрасывать волнами.

– Некогда нам. И так кучу времени убили.

Дина, прижав ладонь ко лбу козырьком, уставилась на воду и неуверенно произнесла:

– Там, на буе, тряпка какая-то. А может, и нет. Плохо видно.

Макс, подняв бинокль, убедился, что она права:

– Да. Что-то красное из-за конуса выглядывает. Ладно, давайте туда сплаваем, а затем уже по расселине пойдем.

Никто, разумеется, не возразил: всем было интересно, да и не стоит спорить с командиром без серьезного повода.

То, что издали казалось бесформенной тряпкой, оказалось зимней курткой. Детский пуховик красного цвета. Ветром его не сдуло чудом – он ни на чем не держался, но при этом было понятно, что лежит здесь далеко не первый день.

Туча без сантиментов обшарил карманы, добыв магнитный ключ с желтым пластмассовым поросенком-брелоком и непочатую пачку разноцветных леденцов. Последняя находка его обрадовала – закинув один в рот, начал делиться с остальными. Дина, не обращая на него внимания, взяла отложенную курточку, встряхнула, осмотрела со всех сторон, еле слышно заметила:

– На ребенка. Маленький совсем… был.

– Ага, – кивнул Туча. – Утоп, наверное, – мелкие почти всегда тонут. Непонятно только, почему куртка здесь оказалась. Динка, хочешь конфетку?

Та, посмотрев на него с нескрываемой неприязнью, начала сворачивать трофей, так и не притронувшись к угощению.

Лодка была судовым имуществом «Челленджера». На корабле их вообще-то было две: одну таскали на буксире, применяя для поисковых работ, вторая болталась у борта на всякий случай. Вот именно ее и прихватили – без этой скорлупки команда Пикара легко проживет. Удобная: есть возможность ходить на двух парах весел, минимальный вес и приличная грузоподъемность. Но без минусов не обошлось: корпус слишком хлипкий. Приходится беречь от ударов и очень страшно столкнуться с хищницей вроде пропавшей Анфисы – такая громадина может наделать проблем при попытке тарана. Поэтому пока двое гребли, остальные посматривали на воду, стараясь не прозевать появления угрожающей тени. На этот случай они не будут беззащитными: Бродяга, Туча, Летчик и Болтун вооружены копьями с металлическими наконечниками – трофеи, доставшиеся от готов, – а у Дины и Макса по гранате из затонувшего вертолета. Даже в глубине опасным обитателям расселины не укрыться от взрыва, а если поднимутся на поверхность, их можно будет обстрелять из ружей и револьвера.