Книга Поцелуй мертвеца - Лорел Гамильтон

С этого ракурса мне были видны только ноги: вампира — по-прежнему скованные, и другие — в униформе и в слаксах — копов. Двое полицейских отправились в полет. Один в форме так и не поднялся, оставшись лежать в углу бесформенной кучей, но две другие пары ног — одни в форме, и другие в слаксах все еще боролись с вампиром. Туфли у того, что был в слаксах были черными и блестящими, словно их только-только отполировали и я была чертовски уверена, что это был никто иной как капитан Дольф Сторр.

Вампир сорвал цепь со своих кандалов, и вот уже завязалась настоящая потасовка. Дерьмо! В плохие былые времена я могла бы достать свою пушку из шкафчика для хранения, и пальнуть ему в задницу, но ордера на этого вампира у меня не было. Зебровски и я блефовали. Без ордера, мы не могли просто взять и укокошить ублюдка.

Твою мать.

Я встала как раз вовремя, чтобы увидеть двух с лишним метровую фигуру Дольфа, обернутую вокруг намного меньших размеров тела вампира. Дольф обхватил вампа под мышками и завел свои руки вампиру за голову. Это был классический полный нельсон[1], и Дольф был просто огромным, что срабатывало против большинства людей, но ему изо всех сил приходилось стараться, чтобы удержать вампира в захвате, в то время, как полицейский в форме пытался заковать одну из рук вампира. Потом лицо полицейского расслабилось, и он попытался нанести удар Дольфу в лицо. Заметив это, Дольф пригнулся, воспользовавшись захваченной в ловушку головой вампира как щитом.

Я выкрикнула:

— Не смотри вампиру в глаза, чтоб тебя!

Я навалилась обратно на стол, двигая его к месту схватки, потому как это был самый быстрый способ, придуманный мной, чтобы добраться до Дольфа. Один из оставшихся парней в форме боролся с офицером, которому оттрахал мозг вамп. Вампир откинулся назад и дернулся из захвата Дольфа, высвободив свои руки. У двери показалось какое-то движение, но тот так брыкался в захвате Дольфа, что у меня не было времени, даже взглянуть, что собирается предпринять наша подмога.

Я пнула вампира под ребра, как меня учили, представляя траекторию удара точно по ребрам, от центра тела и на несколько дюймов в сторону. Так ставить цель меня натаскали в дзюдо, но даже теперь, освоив смешанные боевые стили, во мне проснулись старые привычки, и я нацелилась в ребра и что за ними. Вот только не учла пару вещей: во-первых— теперь я была сильнее человека, и во-вторых — на мне были трехдюймовые шпильки.

Удар оторвал его от Дольфа, и зажав ребра рукой вампир кинулся на меня все еще стоящую на столе. Я снова пнула его, на сей раз целясь ему в грудь, стремясь вышибить из него дух, как если бы он был человеком и ему постоянно нужно было дышать. Во время драки вы опираетесь на свои навыки, независимо от того с кем сражаетесь.

Моя нога врезалась в его грудь, пробив шпилькой грудную клетку, и от силы удара мой каблук сдвинуло вверх к его сердцу. У меня был момент, чтобы почувствовать, как каблук скользнул чуть вниз, второй, чтобы задаться вопросом — поразит ли трехдюймовая шпилька его сердце, а потом он отреагировал на удар и я осознала, что на моих туфлях имеется ремешок, и так как мой каблук застрял в его груди, когда он отодвинулся, моя нога сдвинулась вместе с ним, и остальная часть меня соскользнула со стола. Моего роста оказалась достаточно, чтобы упереться руками в пол а не просто повиснуть на его груди. В таком положении я не могла защищаться или предотвратить соскальзывания моей юбки вниз. Теперь пострадала моя добродетель, так как мои бедра и стринги были выставлены на всеобщее обозрение всем присутствующим. Дерьмо! Но если худшим из того, что произойдет, будет удар по моей гордыне, что ж, я смогу с этим жить.

Комнату озарил ярко-белый свет. Вампир зашипел и попятился. Я пятилась за ним на руках, пока он тащил меня за собой через всю комнату. Каблук начал выскальзывать из его груди, в конце концов, мое тело оказалось слишком тяжелым для этого. Моя нога уже полностью выскользнула к тому моменту, как кто-то вошел в комнату с освященным предметом, светящимся белым, неестественно холодного света, как если бы вы держали в руке горящую звезду. Я никогда не видела, чтобы святой предмет так ярко пылал, даже мой собственный. Это было еще более впечатляющим, тем более, если учесть, что я валялась на полу, одергивая свою юбку вниз, таращась на прошедшего мимо меня Зебровски, практически полностью скрытого сиянием от держащего высоко над собой креста. У меня перед глазами осталось остаточное изображение креста, когда я моргнула, как будто мне требовалась маска сварщика. Это никогда не казалось настолько ярким, когда мой собственный крест сиял один, но нам разрешали проносить святые предметы в допросную только в том случае, если вампир находился под арестом за нападение или убийство. Тогда мы могли сказать, что нуждались в защите чего-то, что не смог бы у нас отобрать вампир, как например оружие.

Дольф протянул мне руку и я приняла ее. Было время, когда я ни за что не сделала бы этого, но со временем поняла, что от Дольфа это знак уважения и товарищества, а никак не сексизма. Он и Зебровски тоже подал бы руку.

Мы наблюдали, как светом своей веры Зебровски загнал вампира в дальний угол, потому как святой предмет не засияет, если тот, кто его держит не верует, или если предмет не был благословлен кем-то достаточно святым, чтобы заставить поддерживать в нем эту силу. Было несколько священников, которым я не позволю больше освятить для меня святую воду, потому что в критический момент она не сработала. А церковь вообще прошерстила охотников на вампиров по всей стране, выясняя, кто из священников не прошел испытание верой. Я чувствовала себя сплетницей.

Вампир свернулся в углу, стараясь сделаться как можно меньше, закрывая лицо руками и вопя:

— Пожалуйста, прекрати! Жжет! Жжет!

Из яркого света раздался голос Зебровски:

— Я уберу его, как только ты будешь закован.

Полицейский принес кое-что новенькое — кандалы, разработанные специально для сверхъестественных подозреваемых. Они дорого стоили так, что даже у РГРСС[2]их было немного. Барни был новообращенным вампиром; и мы не думали, что он был настолько опасен, чтобы в них возникла необходимость. Мы ошиблись. Я взглянула на все еще лежавшего у стены полицейского. Когда кто-то стал проверять его пульс, он зашевелился и застонал, как если бы у него имелись многочисленные повреждения; он был жив, но не потому, что я для этого что-то сделала. Я была глупа и самонадеянна, поэтому пострадали другие. Ненавижу, когда подобное случается по моей вине. Ненавижу, просто пиздец, как ненавижу.