Книга Мне не больно - Андрей Валентинов

Кабинет Володи Альтмана находился этажом выше, но Михаил зашел туда не сразу, а с небольшой остановкой в курилке. Надо было немного прийти в себя. Похоже, поручение все же не сводилось к конвоированию обычного зэка: полковник Альтман не занимался подобными мелочами. Кроме того, он был известен как человек, с которым, несмотря на высокий чин и должность, всегда можно поговорить откровенно.

Ахилло не ошибся: Альтман рассказал ему многое, а еще о большем можно было догадаться по вполне понятным намекам. Беседовать с профессионалом было легко – не то что с наркомом, занимавшимся оперативной работой чуть больше года, – но откровенная беседа ничуть не улучшила настроения.

Прежде всего Альтман расшифровал прозрачный намек Ежова: Сергея Пустельгу действительно зачислили в подозреваемые. Пропавший командир группы «Вандея» прямо обвинялся в связях с нелегалами. По мнению полковника, авторами этого идиотского предположения были достаточно влиятельные люди из окружения наркома, не простившие молодому работнику ни снятия Фриновского, ни отставки Рыскуля.

Вдобавок – и это было самым диким – Столичная прокуратура действительно вела дело об убийстве, в котором Пустельга значился как главный подозреваемый. Михаил, услыхав такое, совсем пал духом: в случайности он не верил, а значит, за их группу принялись всерьез.

Что касается самой «Вандеи», то Альтман подтвердил, что Большой Дом отныне не занимается ее поисками. Кое-кто на «самом-самом верху» – понятнее намекнуть невозможно – крайне недоволен результатами расследования, и дело передано, как и подозревал Михаил, в НКГБ. В последний момент Ежов, дабы продемонстрировать старание, снял с должности четырех начальников областных управлений и нескольких видных сотрудников центрального аппарата, но это заклание уже ничего не изменило. Теперь, как понял Ахилло, чистка Продолжится, но чистить Большой Дом будут уже другие.

Вообще же Альтман намекнул, что таинственное Подполье «кое-кого наверху» приводит в состояние, близкое к панике, и уже не на Большой Дом, а на госбезопасность возлагаются последние надежды.

Итак, акции «малиновых петлиц» падали, а «лазоревых» – возрастали. Вдобавок НКГБ сумел добиться того, что ряд важных функций, выполнявшихся доселе совместно людьми Ежова и военными, был передан новому наркомату. Этому способствовал провал крупной операции на объекте «Якша», о сути которой достоверно не знал и сам полковник. Но всяком случае, скандал был неимоверный, головы летели градом, и Ахилло мог порадоваться, что не имеет к операции на Якше никакого отношения.

Правда, как выяснилось, кое-какие последствия эта неудача имела и для Михаила. Дело в том, что Перед началом операции руководство НКГБ конфиденциально попросило поделиться некоторой информацией. В частности, людей с лазоревыми петлицами интересовал один важный зэк, которого Большой Дом перебрасывал на объект. Нарком отказал, и в результате «неизвестные» не только обстреляли группу сопровождения в аэропорту, убив подполковника Константина Любченко, но и умудрились осуществить воздушную атаку на спецрейс. Последствий весь этот разбой не имел. «Самый-самый главный» и его представитель товарищ Иванов предпочли сделать вид, что вендетта двух спецслужб их совершенно не касается. Неудивительно, что на этот раз Ежов предпочел пойти на компромисс. Человек, заинтересовавший НКГБ, передавался без особых проволочек.

Итак, задание намечалось не из приятных. Альтман сообщил, что нужный – «лазоревым петлицам» зэк – бывший работник Коминтерна, а заинтересовался им почему-то новый научный центр, находящийся под опекой НКГБ. Этот объект, проходивший под двузначным номером, был известен как «Теплый Стан», или «объект Тернема». Тут уж Ахилло действительно стало любопытно: о таинственном Тернеме уже приходилось слышать, причем не раз. Взглянуть на подобный объект, даже с риском для жизни, было крайне соблазнительно.

Вдобавок Альтман сообщил, что нужный зэк содержится не в Лефортове, как сказал нарком, а в Лефортове-бис-2. Разница заключалась в том, что этот филиал знаменитого узилища был комфортабельным дачным поселком, где под строжайшей охраной содержались те, кого следовало особо беречь на будущее. Фамилия заключенного ни к чему не обязывала – Сидоров, имя и отчество соответствовали – Петр Петрович.

Михаил получил запечатанный пакет, командировочные и предписание немедленно направляться в конкурирующий наркомат, где ему надлежало найти старшего лейтенанта госбезопасности Ерофеева.

Контора «лазоревых петлиц» немного удивила. Здесь было тихо, даже как-то глухо. Никто не спешил по коридорам, не было привычных часовых на каждом углу, да и личности попадались все больше в штатском. Правда, документы проверяли еще пристальнее, чем в Большом Доме, и для того, чтобы попасть к нужному Михаилу сотруднику, понадобилось не меньше получаса.

В конце концов Ахилло оказался у полуоткрытых дверей кабинета на третьем этаже. Он постучал, услышал: «Валяй!» – и не без некоторой опаски переступил порог.

Кабинет был невелик. Половину его занимал огромный стол, возле которого стоял немалого роста рыжий детина, почему-то в летном комбинезоне. Детина был занят делом – собирал немецкий пулемет системы «МГ». Дело, похоже, продвигалось туго.

– Чего стоишь? – Голос был под стать росту – гулкий и низкий. – Лучше подсоби. Не видишь – заело эту хрень, мать ее! Гансы поганые, наизобретали, тудыть…

Ахилло, решив ничему не удивляться, погрузил пальцы в пулеметное нутро. Особым специалистом он не был, но подобная система была ему знакома.

– Да не лезь туда, пальцы отшибет! – комментировал хозяин кабинета. – Ты б еще кой-чего другое туда вставил! Нет, это я проверял… Да не лезь туда, говорю! Тут, наверно, пружина гавкнулась…

Михаил был и сам не рад, что вместо доклада по всей форме занялся бог весть чем, но дела привык доводить до конца. Он аккуратно взял лапищу рыжего детины за рукав и отодвинул в сторону.

– Ты чего? – возмутился тот. – Да я эту машинку лучше всех знаю!

– Ты еще язык туда вставь, – не выдержал наконец Михаил, иногда умевший попадать в тон. Что случилось с пулеметным затвором, он уже догадался. Минута – последовал щелчок, затвор клацнул, и детина облегченно усмехнулся.

– Ну, молоток! А я эту фигню просмотрел. На тряпку, вытри руки!

Вытирая с пальцев масло, Михаил быстро прикидывал, как действовать дальше. Но рыжий детина перехватил инициативу.

– А ты откуда такой грамотный? Постой, постой, да ты же «малиновый»! Имелся в виду, естественно, цвет Петлиц на гимнастерке Михаила.

– Какой есть. Мне, собственно, старшего лейтенанта госбезопасности Ерофеева.

– Я Ерофеев, – сообщил рыжий, слегка оправляя комбинезон. – Ерофеев Кондратий Семенович. А ты чего – капитан Ахилло?

– Не похож? – усмехнулся Михаил, внезапно сообразив, что в документах он по-прежнему старший лейтенант, а на петлицах у него «кубари» вместо «шпалы» – приводить все это в порядок не было времени.

Ерофеев, в свою очередь, вытер руки и полез в ящик стола. Оттуда была извлечена папка.