Книга Моров. Том 4 - Владимир Кощеев

паха. — Я же изготавливал артефакты, которые могут закрыть хозяина от магии крови. Однако то количество силы, что было применено при ударе, оказалось чрезмерным. Так что мой артефакт расплавился, как только оказался перегружен.

Опустив голову, я взглянул на грудь. Следов ожога не осталось. Как, впрочем, и на пальце. Интересно, а куда делись мои запонки? Я все же их выронил?

— Полагаю, вы ищите это, Иван Владимирович, — Венедикт Кириллович достал из внутреннего кармана своей жилетки мои артефакты и вложил их мне в подставленную ладонь. — Кажется, им досталось больше, чем они смогли вынести.

Я раскрыл пальцы и полюбовался на оплавленные запонки. Больше они не годились для своих задач. Как вовремя, однако, я занялся собственным усовершенствованием.

— И это все? — уточнил Легостаев, приподняв бровь.

— В общих чертах, Константин Леонидович, — кивнул я. — Кто-то еще, кроме Никодима Павловича, пострадал?

— К счастью, нет, Иван Владимирович, — сообщил мне Кирилл Васильевич. — Вы с Герасимовым сделали все вовремя. К сожалению, кроме вас не оказалось рядом ни одного человека, который смог хоть что-то сделать с алым штормом. Наших сил хватало лишь на то, чтобы немного задержать магию крови, но остановить…

Полковник в отставке покачал головой.

— Что же, значит, все было не зря, — вздохнул я.

— Иван Владимирович, у вас цвет глаз изменился, — сообщил мне Венедикт Кириллович. — У вас радужка золотая.

Я поднялся с постели и, прикрываясь простыней, добрел до ближайшего зеркала. Солнцев не соврал, глаза действительно теперь казались золотыми. Учитывая так и оставшиеся седыми волосы, смотрелось довольно странно.

— Да уж, теперь все девушки мои, — произнес я, прежде чем повернуться к дворянам. — Господа, раз со мной все в порядке, предлагаю завершить нашу встречу. Благодарю за то, что пришли мне на помощь, я этого не забуду. Однако, полагаю, Герасимовым сейчас не до продолжения приема.

Они кивали и по одному откланивались. Венедикт Кириллович, естественно, задержался. Солнцев подошел ко мне и, активировав заклинание, блокирующее возможность подслушать разговор, произнес:

— Иван Владимирович, вы превратили свое тело в артефакт, — утвердительным тоном произнес он. — Надеюсь, это не скажется на вашей продолжительности жизни?

— Буду откровенен, Венедикт Кириллович, — с вежливой улыбкой ответил я. — Я никому не рекомендую проводить эту операцию. Во-первых, так сложились уникальные обстоятельства, которые я не смогу повторить. Во-вторых, это крайне опасная и болезненная процедура.

Глава рода Солнцевых несколько секунд смотрел на мои изменившиеся глаза, словно надеялся узреть там что-то необычнее цвета. Наконец, он вздохнул.

— Что ж, спасибо за информацию, Иван Владимирович, — кивнул он. — Полагаю, вам понадобится какая-то одежда, не может же дворянин ездить по городу в простыне.

— У меня в машине есть запасной комплект, — ответил я. — А вот телефона, чтобы вызвать своего слугу, у меня больше нет.

Венедикт Кириллович улыбнулся.

— Мои люди обо всем позаботятся, Иван Владимирович.

А стоило мне выйти на крыльцо, ко мне тут же подошла Антонина Владиславовна, на этот раз — в форме.

— Иван Владимирович, — обратилась ко мне ученица. — Я рада, что с вами все в порядке. Хм… Мне кажется, у вас глаза были другого цвета.

Я отмахнулся.

— Вы здесь, чтобы взять у меня показания, что случилось? — уточнил я.

— Верно, если хотите, мы можем отправиться к вам, и там вы все мне расскажете.

— Так и сделаем, — кивнул я. — Вы же не откажетесь прокатиться на моей машине?

Глава 2

Антонина Владиславовна на этот раз оставаться на ужин не стала, как только я закончил рассказ под запись, моя ученица упорхнула по своим служебным делам. А я плотно поел, краем уха слушая новостной выпуск.

Ведущая рассказывала о случившемся на приеме Герасимовых. В конце репортажа показали портрет самого Никодима Павловича, обрамленный черной ленточкой. Фотографию использовали из личного дела, так что я мог посмотреть, как выглядел глава рода Герасимовых десять лет назад. И оценить украшенную наградами форму.

Героический дворянин, не пожалевший себя, чтобы остановить чужую атаку. Он действительно выиграл для меня время — развернуть на собственном теле ритуал переработки магии крови мгновенно я бы не смог. Безусловно, можно было разорвать дистанцию, но… Тогда жертв было бы значительно больше.

Глядя на портрет Никодима Павловича, я не обращал внимания на перечисляемые ведущей подвиги. Запомнил только, что похороны состоятся в среду. Герасимов жил героем и ушел героем. За те несколько минут, что мы общались, он произвел на меня приятное впечатление.

— Нелишним будет взглянуть, кто станет охранять покой Российской Империи в ближайшие годы, — сказал он.

Вздохнув, я поднялся из-за стола и направился в свои покои. Вызвав к себе управляющего, я сел в кресло. Демин явился через минуту, все еще напряженный после случившегося. И откровенно переживающий из-за гибели Герасимова. Это я знал Никодима Павловича мало, а для Даниила Игнатовича он был воплощением армейского командира.

— Вызывали, Иван Владимирович?

— Да, — кивнул я. — В среду я отправляюсь на церемонию прощания с Никодимом Павловичем. Будете меня сопровождать. И позаботьтесь, чтобы все было готово, Даниил Игнатович.

— Будет сделано, ваше благородие, — с поклоном ответил управляющий.

Отпустив его, я взял из ящика стола новый телефон. Включив его, дождался, пока аппарат синхронизируется, выкачивая из облака все необходимые данные. В который раз я почувствовал себя в сказке. Куда там магии, здешние технологии превосходили все мечты!..

Встроенный органайзер напомнил, что у меня запланирован прием лавки. Прикинув, что по времени я вполне успеваю на встречу со столичным дворянским собранием, я набрал номер бригадира.

— Иван Владимирович, добрый вечер, — первым поздоровался тот.

— Вечер добрый, Олег Иванович, — ответил я. — Успеете завтра сдать мне объект, скажем, в восемь утра?

Он зашуршал бумагами на том конце. Видимо, бригадир был занят в выходной, раз занимался документами в такое время. Но, наконец, он произнес:

— Иван Владимирович, приехать я смогу завтра только к половине девятого. Если вас устроит…

— Вполне, Олег Иванович, — ответил я. — Тогда до завтра.

— Да, Иван Владимирович, до свидания.

Положив телефон на подлокотник кресла, я закрыл глаза.

Наложенные на тело ритуальные знаки никак мной не ощущались, хотя я и мог их рассмотреть в магическом взоре. Резерв работал, как положено, его скорость восполнения подросла, и при желании можно было наблюдать,