Книга Моров. Том 4 - Владимир Кощеев

и еще один момент, которым я решил заняться. Раз уж у меня есть время и силы, почему бы и не воспользоваться шансом?

Я помнил, что тело состарилось. Однако насколько, не представлял. А потому щедро зачерпнул магии, обнулив не только пятый, но и четвертый узел, а потом пустил эту мощь в переработку. Мне нужно омоложение и укрепление собственного здоровья.

Не дело это, когда простейшие заклинания магии крови способны стереть в порошок Верховного мага. Потому моя магия отправилась по всему телу, вплетая защиту от стихий в кости, а плоть наполняя чарами динамического щита. Будь я в сознании, сейчас бы умер от разрыва сердца.

То напряжение, которое сейчас испытывало мое тело, оказалось бы для меня смертельным. Но работающие в этот момент усиления и исцеления с омоложением сводили эффекты на нет. Я мог пережить и не такую операцию на себе.

То, что я делал сейчас, в прошлом мире мне довелось совершить всего один раз. Первый император стал моим первым и последним пациентом. И я тогда обладал семью узлами и безграничным источником магии. Мы работали больше месяца, чтобы превратить будущего правителя в сверхчеловека.

Здесь у меня не было ни источника, ни возможности. И, говоря откровенно, я прекрасно помнил, как реагировал мой друг, когда я выжигал на его костях ритуальные знаки. Магам крови и не снились те мучения, которые пережил первый император.

Я бы с собой такого делать не стал. Но раз уж выдался случай, почему я должен отказываться от такого усиления? Как по мне, уже очевидно — мирной жизни мне не светит. А раз так, чем каждый раз создавать себе артефакты, лучше я превращу в магическую систему все свое тело. А для того, чтобы враги не сразу об этом узнали, буду носить с собой безделушки.

Да, все зачарования для своего поддержания требуют магии объемом в два узла. Но, как показывает практика, с тем, чтобы восполнить резерв, никаких проблем у меня не предвидится. Зато второй удар державы я уже спокойно переживу. И мне чертовски повезло, что владелец артефакта не нанес его сразу. Иначе меня бы не гости Герасимовых ловили, а отскребали прах от стен особняка.

Закончив и этот процесс, я ощутил, что пора просыпаться. Магия завершила улучшение моего тела, так что я сосредоточился на желании вернуться в реальность и открыл глаза.

* * *

Московский особняк дворянского рода Герасимовых.

— Что скажете, господа? — спросил Венедикт Кириллович, сидящий у постели Ивана Владимировича.

Рядом с Солнцевым стояли несколько лучших специалистов по магии, но было ясно, что они вообще не представляют, что происходит с Моровым. Да и что произошло под покровом алого шторма, они тоже не понимали. Вместо того чтобы превратиться в облако кровавых ошметков, Иван Владимирович выжил и теперь лежал на постели, а его искаженное магией крови тело хрустело, корчилось и светилось золотым огнем.

— Я вижу магию смерти, — ответил Константин Леонидович. — И еще много всего. Кажется, будто Иван Владимирович собирает себя заново по кусочкам. Отмершие ткани выжигаются, но их место занимают новые.

— А я думаю, что это чары омоложения, — произнес Михаил Игоревич. — Иван Владимирович сделал нечто подобное для моей супруги. То же ощущение сейчас исходит от него самого.

Горящие печати над телом молодого дворянина, больше всего напоминающего мумифицированный труп, распались, и усталый седой мужчина в военном мундире опустил затекшие кисти рук.

— Мощнейшее истощение, господа, — резюмировал он, разминая узловатые пальцы. — Но оно быстро проходит. Никогда ничего подобного не видел. Я бы сказал, что перед нами какое-то подобие полного исцеления, но заклинания показывают, что некие изменения в теле Морова произошли. Его тело теперь насыщено магией.

Легостаев взглянул на него крайне внимательно.

— Это же смертельно, Кирилл Васильевич, — произнес он.

— Да, Константин Леонидович, — подтвердил тот. — В таком объеме насыщения тканей… Но Иван Владимирович в порядке, насколько можно быть в порядке в его состоянии. Никаких иных проявлений, кроме самой магии.

Венедикт Кириллович не оборачивался на них, не сводя взгляда с лица Морова. Пока все эти магические процессы происходили, оно не дрогнуло ни разу, как будто Иван Владимирович ничего не чувствовал. И в то же время артефакты Солнцева молчали — никакого рассеивания от Морова не шло.

Словно он делал еще один артефакт. Такой же совершенный, как и прочие. Но на этот раз из собственного тела.

Золотое свечение вокруг Ивана Владимировича погасло, и собравшимся магам предстало чуть возмужавшее, но все то же узнаваемое лицо.

А через пару секунд он открыл глаза.

Золотые.

* * *

Московский особняк дворянского рода Герасимовых. Иван Владимирович Моров.

— Господа, — произнес я, поднимаясь на постели, куда меня положили. — Как Никодим Павлович?

Незнакомый пожилой военный в мундире гренадера отрицательно покачал головой. А стоящий рядом с ним мужчина, похожий на Леонида Викторовича, произнес:

— Никодим Павлович ушел, как подобает настоящему дворянину, — сообщил он. — Благодаря его жертве удалось выиграть время.

Я поджал губы и повернулся к сидящему рядом со мной Солнцеву.

— Мне бы воды…

Судя по вензелям на стенах, находился я все там же, у Герасимовых. А делегация вокруг — консилиум, призванный либо помочь мне, либо подтвердить смерть.

— Да, конечно, — кивнул Венедикт Кириллович и тут же отошел к бару.

— Позвольте представиться, — снова заговорил пожилой гренадер. — Осколков Кирилл Васильевич, полковник в отставке.

— Иван Владимирович Моров, — слегка наклонил голову я. — Приятно познакомиться, Кирилл Васильевич, жаль, что при таких обстоятельствах.

Тот кивнул, а я принял из рук Солнцева стакан с водой. Осушив емкость, я сразу же почувствовал себя лучше. И только теперь обратил внимание, что на мне из одежды одна простынь.

На теле не имелось видимых следов вложенных в плоть ритуальных знаков. Однако, разумеется, если мне попадется кто-то с магическим взором, он сразу же их распознает.

— Легостаев Константин Леонидович, — представился еще один посетитель. — Рад, что с вами все в порядке, Иван Владимирович, однако я не понимаю, как это произошло…

Намек был кристально ясен. Несмотря на то, что в комнате собрались довольно опытные чародеи, моих знаний у них не имелось. Впрочем, скрывать правду я не собирался. Какой смысл прятаться, если через пару месяцев я все расскажу на лекциях в академии?

— В этом нет никакой загадки, Константин Леонидович, — пожал плечами я, подтягивая простынь в район