Книга Написанное остается - Александр Леонтьевич Петрашкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Г у с о в с к и й. Тогда ответствуй при свидетелях, Франциск Скорина, побратиму своему: чем богат? чем славен? чем счастлив? и опечален чем?..
С к о р и н а. За славой не гонюсь…
М с т и с л а в е ц. Подтверждаем! Наставник Франциск сам говорит: кто жаден на похвалу, тот беден заслугами.
С к о р и н а. Это не я говорю, Петр. Это Плутарх утверждает.
М с т и с л а в е ц. Тем более!..
С к о р и н а. Клятву нашу держу крепко и исполнять стараюсь исправно.
М с т и с л а в е ц. Мы, как Марк Аврелий, приставляем одно доброе дело к другому, и так плотно, что между ними не остается ни малейшего промежутка.
Г у с о в с к и й. Франциск, где ты себе такого умника взял?..
М с т и с л а в е ц. А пошто нам в дураках ходить? Наставник Франциск и сам у Марка Аврелия учится не делать ничего без причины и цели, а во-вторых, не делать ничего, чтобы не клонилось на пользу общества.
С к о р и н а (с гордостью за Мстиславца). Как видишь, богат я друзьями верными и учителями славными. Счастлив встречей с тобой. Счастлив, что воспоминания наши временем не затемненные… Ни один человек не счастлив, пока не считает себя счастливым. А чем опечален, того не перечесть… Пожалуй, и вся исповедь, друже…
М с т и с л а в е ц. Наставник Франциск у нас милостник науки и мудрости…
Скорина шутя дает Петру подзатыльник.
Мы в предисловье так и написали (цитирует): …иже болей избрал оставити в науке и в книгах вечную славу и память свою, нежели во тленных великих сокровищах.
О д в е р н и к. Молодец, Петр! Если уж товар и подавать, так лучшей стороной.
М с т и с л а в е ц. А наш наставник со всех сторон…
С к о р и н а. Льстецы несчастные. Эдак разве гоже?
О д в е р н и к. Гоже, Франциск, гоже. Кто же нас в этом большом мире заметит, если мы еще сами себя уничижать будем?.. Неси-ка ты, Петр, сюда дело рук его и разума светлого!
М с т и с л а в е ц. Все нести?
О д в е р н и к. А чего скупиться? Свое, поди, а не с чужих рук!
Мстиславец выходит.
С к о р и н а. Прости, Микола, они тебе и рта раскрыть не дали. Где ты теперь? Откуда и куда? Как живешь и при ком служишь? Какими ветрами занесло тебя в неметчину?..
О д в е р н и к (голосом Скорины). Словом, отвечай, Микола, побратиму своему Франциску: чем богат? чем славен? чем счастлив и опечален чем?..
Г у с о в с к и й (через продолжительную паузу). Хочу быть богатым, а живу бедно. Люблю славу, а она меня обходит. Хочу счастья, а живу в печали. Хочу быть самим собою, а являюсь средством выявления других. Хочу чистого неба над головою, а дышать приходится смрадом от костров, на которых палят людей. Хочу видеть родное поле усеянным золотыми снопами, а вижу его истерзанным копытами боевых коней и политым кровью братьев своих…
О д в е р н и к. Загадками говоришь, братец. Давай яснее…
М с т и с л а в е ц вносит стопку прекрасно изданных книг.
М с т и с л а в е ц. Поднять тяжко, а нести приятно. (Кладет книги перед Гусовским.)
С к о р и н а. Добре сказано!
Г у с о в с к и й (догадался). Франциск, я не верю очам своим.
М с т и с л а в е ц. А вы дотроньтесь, полистайте!
О д в е р н и к. Оно и почитать не повредит.
Г у с о в с к и й (читает). «Я, Франциск, сын Скоринин с Полоцка, в лекарских науках доктор, разумея, что без мудрости и без добрых обычаев не есть мощно, почтиве жити людем простым на земле, сказал в славном старом месте Празском лета по божьем нараждении тысяча пятьсот семнадцатого эту книгу тиснути русскими словами, а словенским языком наперед ко чтению и к похвале богу… а также к общественной пользе, наиболее с той причины, что меня милостивый бог с того языка на свет пустил…» (Взволнованно.) Книги на языке своего народа?! Впервые?! Знаешь ли сам, что сотворил ты, Франциск Скорина?!
С к о р и н а. Исполнена пока только половина дела.
М с т и с л а в е ц. Аристотель говорит: начало есть больше, чем половина всего.
С к о р и н а. Вспоминая Аристотеля, друг мой, не забывай Овидия, а он советовал о деле по результату судить.
О д в е р н и к. Нечего прибедняться — вернемся на Белую Русь, и загремит твоя слава, Франциск, сын Скоринин…
С к о р и н а. Делай великое, не обещая великого! (Обнял за плечи Мстиславца.) Опора ты моя и надежда в начинании великом на святой Руси. (Гусовскому.) Не гляди, что юн отрок, — умен, в меру набожен, в книжной премудрости преуспевает, в печатном деле верной руки мастер…
М с т и с л а в е ц (застеснялся). Ну уж вы скажете, дядя Франциск…
С к о р и н а. И самое главное в том, что не только учеником в печатном деле состоит при мне Мстиславец, а послом от Максима Грека пришел он ко мне в Прагу. Сам же Максим великое дело на Москве начинает и еще на большее надеется.
М с т и с л а в е ц. Закончим святое писание, а там и другие книжки тиснуть начнем: «Александрию», «Трою», арифметику аль вирши, как в других странах!..
О д в е р н и к. Дай срок, и окончится твое господство, латина постылая! Завоют служки папские. Сам народ, без толмача в сутане, постигнет правду божию. А там, глядишь, и свой голос прорежется у люда простого. А будет голос свой да вера единая, перестанет воевать брат брата. И займет народ наш место равное среди равных… Что молчишь, земляк?..
Г у с о в с к и й (после паузы). При августейшем владыке и господине, божьей милостью короле польском и великом князе литовском Сигизмунде служу дипломатом, мои братья милые…
С к о р и н а (задумчиво). Так…
О д в е р н и к (не сориентировался). Дай бог каждому!
Г у с о в с к и й. Дай, да не всякому. Из Италии еду. С посольством короля Сигизмунда был у папы римского.
О д в е р н и к. Ого!
М с т и с л а в е ц (восхищенно). У самого папы?!
Г у с о в с к и й. Теперь дорога моя к великому магистру Прусскому. Озверел тевтонец. Обломав в свое время зубы о земли русские, воюет и губит сейчас Вармию. Замирить надо короля Сигизмунда с племянником его магистром Альбрехтом. Тешу себя надеждою с другом нашим Николаем Коперником свидеться. Сказывают, преуспевает в науках небесных… И с Альбрехтом воюет исправно.
С к о р и н а. Дай бог удачи и тебе и ему!
О д в е р н и к. И нечего так печалиться. Слава богу, не тот теперь тевтонец!
Г у с о в с к и й. Печаль моя оттого, братья, что в чужих землях и чужим народам мира ищу, а свой в слезах и крови захлебывается. Княжеские междоусобицы и раздоры губят братние народы, а татарину и тевтонцу только того и надобно. И теперь вот, русские города разорив, татары Бельскую, Любенскую и Хелминскую земли своевали и поразили поляков у Сокаля. Как знали, что те не пожелали слушать разумные советы князя Константина Острожского и гетмана литовского, которые имелись разом с Русью на подмогу полякам прийти. (Вынимает из-под плаща-накидки небольшую книжицу, начинает читать на латыни.)
Скорина слушает очень внимательно и все больше восхищается. Одверник смотрит на Гусовского искоса и улыбается скептически. Петра захватывает мелодика стиха, хотя он и не понимает содержания.
In medio quaedam populo spectacula Romae
Contigerant nuper forte videnda mihi.
Dum fera dimissi miscebant proelia tauri,
Densa
