Книга Романс для вора - Борис Седов

— Нет. Натуральный русский. А что?

— А то, что там, где хохол прошел…

— Там тебе, Шапиро, делать нечего, — закончил Коряга. — Но я не хохол, так что не беспокойся. Будешь жить.

— Говорил мне мой покойный папа Самуил Аронович Шапиро, — горестно покачал головой Шапиро, — ты, говорил он, будь с этими гоями поосторожней. Потому что среди них попадаются такие жиды, которым никакой погром не страшен.

— Эй вы, сыны русско-еврейской ассимиляции! — вмешался Роман, смеясь. — Хватит выяснять, кто из вас больший жид. Я жрать хочу!

— Так поехали! — Шапиро развел руками. — Я не понимаю, что мы здесь сидим? Стол в «Астории» заказан, грядка уже наверняка накрыта, так что — по коням! Там и поговорим о дальнейших делах.

— Скорбных, — вставил Коряга.

— Сам ты скорбный, — сказал Шапиро. — Едешь с нами?

— Нет, — с сожалением ответил Коряга, — это у вас, у артистов, жизнь как сало с мармеладом, а мы, труженики звукозаписи…

— Понятно, — прервал его Шапиро, — жажда наживы.

— Она самая, — сказал Коряга и поднялся с дивана. — Так что валите отсюда. Ко мне сейчас артистки приедут. Записываться.

— Артистки? — оживился Роман. — Какие артистки?

— Обыкновенные, — усмехнулся Коряга, — молодые, красивые и с сиськами. А также с прочими атрибутами молодого тела. Но вот только рот им открывать можно только для пения или для чего-нибудь еще… А если позволить им разговаривать, то ты, любитель молодых артисток, первым застрелишься на хрен.

— А о чем мне с ними разговаривать? — удивился Роман. — Они же не для разговоров…

— Давайте, давайте, — Коряга стал делать красноречивые жесты в сторону двери, — вам пора в кабак. О скорбных делах калякать.

— Пошли, Марина, — сказал Шапиро, и блондинка, сидевшая рядом с ним, поднялась с дивана, сексуально разгладив на бедрах короткую юбку.

Первым в дверь прошел Шапиро, и Марина, воспользовавшись тем, что он повернулся к ней спиной, пощекотала пальцем ладонь Романа. Почувствовав это, Роман поймал ее палец и несильно сжал его.

Марина глубоко вздохнула и закатила глаза.

— Что ты вздыхаешь? — поинтересовался Шапиро, не оборачиваясь.

— Утомилась я тут сидеть, — ответила Марина.

Это было чистой правдой, поэтому ответ прозвучал совершенно натурально. А Марина еще раз пощекотала ладонь Романа и, проехавшись тугой грудью по его плечу, быстро вышла на улицу вслед за Шапиро.

«Ну, сука похотливая, мало тебе твоего борова!» — подумал Роман и тоже вышел.

Было около шести часов вечера, но солнце светило ярко и на небе не было ни одного облачка.

* * *

Войдя первым в зал ресторана, Шапиро повернулся к Роману и сказал:

— Вон тот стол в углу.

И указал на большой, заставленный снедью и выпивкой стол, за которым уже сидели несколько человек.

— Это твои акулы бизнеса? — спросил Роман.

— Они самые, — ответил Шапиро, — и я тебя очень прошу, веди себя с ними без твоих обычных вывертов. Я понимаю, ты — суперзвезда, но… Разговор будет очень важным, и я не хотел бы, чтобы из-за твоих капризов дело сорвалось.

— Так что за дело-то? Ты уже целую неделю долдонишь мне про это дело, а в чем оно состоит — не говоришь.

— Сюрприз, сударь! — Шапиро хитро прищурился. — Но сюрприз приятный. Поверь мне.

— Ну смотри, сын гюрзы и раввина, — Роман погрозил Шапиро пальцем, — верю. Пошли к твоим бизнесменам.

Они прошли к столу, причем по дороге Роману пришлось несколько раз ответить вежливым кивком на приветственные возгласы, доносившиеся из-за столиков.

Его, как всегда, узнали.

Один из сидевших в углу братков поднял рюмку с водкой и громко спел:

— Я пью за то, чтобы колючка превратилась в гирлянду ароматных алых роз!

Это была строчка из песни Романа.

Улыбнувшись братку, он кивнул и, пройдя еще несколько шагов, оказался у накрытого специально ради него стола. Устало опустившись в обитое полосатым бархатом кресло, он оглядел сидевших за столом людей и взглянул на Шапиро.

Тот, оживившись, тоже осмотрел собравшуюся за столом компанию и сказал:

— Позвольте мне представить вас друг другу. Ну, Романа представлять не надо, а остальных господ… Режиссер нового проекта, о котором Роман впервые услышит именно сейчас, — Леонид Край.

Седоватый, коротко стриженный мужчина лет сорока с мелкими морщинками вокруг глаз слегка приподнялся с кресла и протянул Роману руку.

Ответив на рукопожатие, Роман сказал:

— Роман.

— Леонид, — улыбнулся Край.

— Директор телевизионной компании «Балтийский экран» Евгений Старостин, — продолжил Шапиро.

— То-то я и думаю, где же я вас видел, — вспомнил Роман. — Очень приятно.

— Мне тоже, — ответил Старостин и пожал протянутую руку Романа.

— Спонсор проекта — директор сети бензоколонок «Факел» Александр Каценеленбоген, — Шапиро повел рукой в сторону маленького полного брюнета.

— Ага, — Роман протянул ему руку, — судя по специальности спонсора, проект серьезный.

— А мы мелочами не занимаемся, — ответил бензиновый король и пожал руку Романа неожиданно крепкой лапкой.

— И, наконец, — Шапиро посмотрел на сурового мужчину в годах, который равнодушно наблюдал за процедурой знакомства, — заместитель начальника «Крестов» Александр Федорович Бурдюк.

Бурдюк криво ухмыльнулся и наклонил голову.

Роман, приветливо улыбнувшись, пожал его большую, но вялую руку.

— Итак, — Шапиро с шуршанием потер ладони друг о друга, — начнем, пожалуй. Я имею в виду — выпьем по первой.

Он наполнил рюмки и произнес:

— Сегодня Роман закончил запись нового альбома, и я предлагаю выпить именно за это. Естественно, когда он выйдет, каждый из присутствующих получит подарочный экземпляр. Итак, за талант нашего Романа!

Шапиро поднял рюмку и, подмигнув Роману, ловко опрокинул ее в рот.

Все последовали его примеру, а затем Шапиро сказал:

— Давайте пока что перекусим. Я должен заботиться об артисте и следить за тем, чтобы он всегда был сыт.

— И пьян, — улыбнулся Роман.

— Ну уж нет! — решительно возразил Шапиро. — Пьянка сгубила не одного артиста. Вспомни хотя бы того же Высоцкого. А ты кушай, мой маленький, а то ты такой худенький!

Роман засмеялся и ответил:

— Зато тебе поголодать не мешало бы. Вон какой дирижабль отрастил!

— Мне по рангу положено, — Шапиро довольно погладил объемистое брюхо, — я должен выглядеть солидно и представительно, чтобы всякие малахольные вроде тебя трепетали при одном моем виде.