Книга Пылающий бог - Ребекка Куанг

«Послушайте мое пророчество, – сказала она. – Один из вас умрет. Один будет править. А третий уснет навеки».

Часть первая

Глава 1

Запястье Рин пульсировало болью.

Утром, когда она сидела в засаде, воздух всегда казался другим, словно насыщен электричеством, потрескивает остатками грозового заряда, гудит вокруг нее и всех солдат. Сражаясь за Республику, Рин никогда такого не испытывала. Поначалу войска Иня Вайшры были закаленными профессионалами – угрюмыми, мрачными, готовыми завершить дело и разойтись. Но под конец стали бояться. Их охватило отчаяние.

Однако солдаты Коалиции южан кипели злостью, и одной этой злости хватило, чтобы продержаться во время нескольких недель изматывающей подготовки и быстро превратиться в умелых убийц, хотя мало кто из них когда-либо держал в руках меч.

Для них война была личным делом. Пусть Худла и не их родной город, но они выросли в этой провинции, а каждый житель провинции Обезьяна пострадал от мугенской оккупации. Их выгоняли из домов, грабили, насиловали, убивали и казнили. По всему югу повторились тысячи Голин-Ниисов, и всем было плевать – ни Республику, ни империю не волновал юг.

Однако некоторые южане выжили и хотели отомстить за погибших, эти люди и составили войско Рин.

Текли напряженные минуты, ряды солдат ощетинились в предвкушении, как натянувшие поводки охотничьи псы. Запястье Рин ныло, словно служило громоотводом, каждую секунду в локоть впивался миллион иголок боли.

– Прекрати чесаться, – посоветовал Катай. – Ты только делаешь хуже.

– Но она болит, – отозвалась Рин.

– Потому что расчесываешь. Оставь в покое, и быстрее заживет.

Она провела пальцами по неровной потрескавшейся коже, покрывающей запястье в том месте, откуда должна была начинаться правая ладонь. Рин стиснула зубы, борясь с желанием впиться ногтями в саднящую рану.

Ладонь ей ампутировали в тот день, когда они пришвартовались в порту Анхилууна. К тому времени, после двух недель в море, рука превратилась в гниющее гангренозное месиво. Несмотря на все усилия лекарей Черных лилий и попытки стерилизовать рану, кожа настолько воспалилась, что инфекция лишь чудом не распространилась дальше. Операция была короткой. Личный лекарь Муг отсек Рин ладонь, подрезал гниющую плоть и зашил кожу аккуратным узлом над торчащей костью.

Сама рана зажила неплохо. Но как только Рин перестала принимать лауданум, запястье превратилось в источник непереносимых мук. По нескольку раз в час в несуществующих пальцах вспыхивали фантомные боли. Иногда такие сильные, что Рин молотила рукой по стене, чтобы заглушить их более сильной болью, лишь бы вспомнить – руки больше нет, а боль лишь воображаемая. Но Рин не могла избавиться от боли, существующей только в ее воображении.

– Ты расчешешь до крови, – предупредил Катай.

Сама того не осознавая, Рин снова начала чесать руку. Обхватила культю пальцами и с силой сжала, пытаясь изгнать зуд отупляющим нажимом.

– Это сводит меня с ума. Не просто зуд, а пальцы. Как будто они до сих пор на месте и в них вонзаются тысячи иголок, только я ничего не могу с этим поделать.

– Кажется, я тебя понимаю, – сказал Катай. – У меня тоже так иногда бывает. Вдруг возникает дрожь без всякого повода. А это странно, если задуматься. Пальцы-то есть только у меня, но боль передается от тебя.

До ампутации они беспокоились, что если отрезать гниющую ладонь, то и Катай лишится руки. Они не знали границ своей якорной связи. Знали только, что смерть одного означает и смерть другого. Они чувствовали боль друг друга, а раны одного проявлялись бледными, едва заметными шрамами у другого. Но насчет ампутации они ничего не знали.

Однако к тому времени, когда они причалили в Анхилууне, рука Рин так воспалилась, что оба страдали от страшной боли, и Катай сквозь зубы объявил – мол, если Рин не отрежут руку, он сам ее отгрызет.

К обоюдному облегчению, его ладонь осталась в целости. Вокруг запястья появился неровный белый шрам, похожий на браслет, но пальцы по-прежнему работали, хотя и слегка утратили гибкость. Время от времени Рин замечала, что он с трудом удерживает кисть для письма и дольше одевается по утрам. Но все-таки ладонь осталась на месте, и, несмотря на радость по этому поводу, Рин не могла побороть вездесущую зависть.

– Ты ее видишь? – Она помахала перед Катаем запястьем. – Маленькую призрачную ладошку?

– Ты могла бы привязать к руке крюк.

– Ни за что!

– Ну, тогда клинок. И тогда начала бы тренировки.

Рин бросила на него раздраженный взгляд.

– Ладно, как-нибудь выкрою время.

– Никогда ты не выкроишь время, – сказал Катай. – Если будешь продолжать в том же духе, то первый же раз, когда тебе придется столкнуться с мечом, станет и последним.

– Я не нуждаюсь…

– Ты сама прекрасно знаешь, что меч может понадобиться. Рин, подумай, что случится, когда…

– Не сейчас, – огрызнулась она. – Сейчас я не хочу об этом говорить.

Рин ненавидела упражняться с мечом. Терпеть не могла, что теперь приходится кое-как справляться левой рукой с теми задачами, которые правой она делала машинально. Она казалась себе беспомощной и глупой неумехой и очень долго убеждала себя, что по-прежнему сильна. Впервые она взяла в руку меч через неделю после операции, и левая рука так задрожала от слабости, что Рин немедленно и с отвращением отшвырнула оружие. Она просто не могла вынести этого еще раз.

– Я понимаю, в чем проблема, – продолжил Катай. – Ты встревожена.

– Вовсе я не встревожена.

– Чушь. Ты в ужасе. Вот почему увиливаешь. Ты боишься.

И на то есть веская причина, подумала Рин.

Боль в запястье была не проблемой, а лишь симптомом. Рин во всем искала подвох. То их позицию могли раскрыть. То мугенцы могли прознать, что они приближаются.

Или они просто-напросто проиграют.

Прежде ей не приходилось иметь дело с такой отличной обороной. Мугенцы в Худле знали, что войска Рин наступают, и караульные ее армии были настороже уже много дней. Теперь они больше всего боялись ночных вылазок, хотя мало кто решился бы устроить засаду в темноте. Предстоящая операция будет нелегкой.

И Рин не может ее провалить.

Худла – это проба сил. С тех самых пор, как они сбежали из Арлонга, Рин просила наместника провинции Обезьяна поставить ее во главе армии, но снова и снова получала ответ, что не может вести все войско в сражение, не имея опыта. Сегодня ей наконец-то дали командование. Ее задача – освобождение Худлы. До сих пор Рин сражалась в одиночестве – огненный факел, который Коалиция южан бросала в битвы, словно снаряд массового поражения.

Теперь она вела в бой бригаду из сотен человек.