Книга Последний американец - Александр Богатырёв

– Но… сэр! – оторопел Диего.

– Считай это учебным боем, курсант! – многозначительно произнес сержант. – И вообще, если сможешь хоть раз меня ударить – будешь командовать этими остолопами. Ясно?

– Да, сэр! – также придурковато ответил Диего и стал в стойку.

Зря сержант затеял это. Через полминуты он получил самым пошлым образом в ухо. Откатившись на несколько метров и став на ноги, уже совершенно иными глазами глянул на «наглого латиноса». По глазам было видно, что настроение у него резко испортилось. Сержант огляделся по сторонам. В ближайшем и дальнем радиусе каких-либо курсантов еще не наблюдалось. На лице его чуть ли не крупными буквами читалось раскаяние за потерю бдительности и очень скверная судьба для тех, кто сейчас будет вышвырнут из палатки. То есть балбесов, опоздавших к построению и, как видно, к представлению.

Диего-Сергей, изобразив на лице сильное раскаяние, между тем внутренне посмеивался.

«Медленны вы все для нас. Медленны! Против нас, людей с модифицированными генами и физиологией, вам не вытянуть в прямом столкновении. Вы бросили нас тогда на гибель. На отравленной планете, с мутировавшими вирусами и бактериями, с искалеченной разной дрянью наследственностью. Вы весь мир отравили, пытаясь найти способ сохранить власть, сделать нас рабами. Но раз за разом природа брала верх. И разум человеческий выкарабкивался из трясины навязываемой собачьей преданности, по сути, негодяям. Но мы выжили. Вычистили планету и себя. И вычищая – усовершенствовали. А усовершенствовав, вышли к звездам.

И пришли к вам, наследникам тех, кто стал причиной того, кем мы стали».

Это было необычное ощущение. Диего-Сергей постарался его хорошо запомнить. Как это: врезать в ухо Врагу, далекому наследнику Врага. Словно за всю боль тех, кого кинула эта цивилизация, отплатил…

Сергей прислушался к своим ощущениям. Тут примешались и эмоции самого Диего, который уже чуть ли не генетически ненавидел вояк, которые двести лет назад сначала завоевали половину испанского сектора, а после жесточайше подавили серию восстаний на оккупированной территории. Предания сохранились. Запрещенные хроники – тоже.

Память рода Гонсалесов – рода, который перенес рабство и помнил, что это такое, – удивительным образом наслоилась на память самого Сергея, создав этакую гремучую смесь.

Какой же чудовищной силы должна была быть катастрофа, вызванная древней цивилизацией англосаксов, чтобы память об этом впечаталась чуть ли не в гены?!

«Неужели ненависть имеет генетическую основу? – думал Сергей. – Или это естественная реакция на человеческую гниль? То самое отвращение к войне, лжи и тотальному обману, что прививали каждому человеку, будь то на Земле-Прародине, на Каллисто или в других мирах, колонизированных землянами. Прививали безотносительно рас, наций, народов».

В сущности, этот сержант не был виноват в том, что его воспитали таким. Была виновата цивилизация. Ее вожди.

Сержант аккуратно исполнял свой долг. Так, как он его понимал. И в этом столкновении, получалось, был некий знак. Знак первой стычки со Зверем, которого предстояло победить. Изнутри.

Сейчас станет ясно – выиграл или, победив, проиграл Сергей первую, битву.

Эти мысли за секунду промелькнули в голове у него, но все равно, как он ни старался, на его лице сквозь всегдашнюю удаль проглянул оскал торжествующего волка.

Видно, сержант заметил этот оскал. И понял, что парнишка ему не по зубам: такие не ломаются. А раз так, то его надо не ломать, а приручать.

Он сделал шаг назад, все также внимательно наблюдая за стоящим в боевой стойке Диего.

– Брэк! Достаточно! – резко сказал он и расслабился.

Диего, чтобы хоть немного загладить конфуз сержанта, вытянулся по стойке смирно.

– Неплохо-неплохо! – то ли с угрозой, то ли с похвалой сказал тот. На его лице, тем не менее, играло тенями бешенство. Видно никак не мог себе простить, что дал ударить себя новобранцу. Алая заря зарождающегося нового дня залила кровавыми отсветами ровную, как стол, стылую степь. Легла красными отсветами на гневное лицо сержанта, придав ему инфернальный вид.

– Кто тебя этому научил? Только не сочиняй басни про улицу.

– Папаша Дюк, сэр! Э-э, виноват, сэр, полков…

– Папаша Дюк?! – с сильнейшим удивлением прервал его на полуслове сержант. – Кем он тебе приходится?

– Сосед, сэр! И учитель, сэр!

– И тут достал… – непонятно, с сожалением или с восхищением буркнул сержант себе под нос.

– Брикс!!! – вдруг рявкнул сержант в сторону палаток.

– Да, сэр! – раздалось оттуда. Там по стойке смирно и со стеком в руке вытянулся обладатель хари, очень соответствующей фамилии своей кирпичностью[12].

– Где эти маменькины сынки?!! Почему они до сих пор не на плацу? Вышвырнуть их из палаток немедленно!

– Есть, сэр! – рявкнул «кирпич» и кинулся внутрь палатки. Оттуда немедленно раздались стоны и возмущенные крики.

– Вот так!.. – удовлетворенно произнес сержант, но потом снова глянул на застывшего по стойке смирно Гонсалеса, вспомнил свое пылающее ухо, – и настроение его снова упало.

– Блейз! – снова заорал он, и возле него тут же материализовался еще один субъект со стеком. – У меня к тебе задание. – Видишь вот этого? – сержант показал своим стеком на Диего.

Блейз кивнул.

– Сопровождаешь его, чтобы не сачковал. А тебе! – сержант обернулся к Гонсалесу и ткнул ему в грудь стеком, зверским выражением на физиономии изобразив все, что о нем думает. – До склада и обратно. Пять кругов. Бегом!!! Вон до того!

Сержант обернулся в сторону открытой степи и показал на еле видный у горизонта бетонный ящик.

– Есть, сэр! – с энтузиазмом взревел Диего. – Р-разрешите выполнять, сэр?!!

– Марш отсюда!!! – уже совершенно озверел тот, так как из палаток начали выползать курсанты. Кто на своих двоих, кто на карачках, сопровождаемый откровенными пинками инструкторов. Сержанту сильно не хотелось, чтобы хоть кто-то из этих молокососов узнал о его досадной промашке. А отыграться – он отыграется. На вот этих выползающих. Прямо сейчас.

Диего взял скорость прямо с места.

Блейз, не ожидавший такой прыти от новичка, еле успел кинуться за ним.

* * *

Дальнейшее превратилось в издевательство над бедным Блейзом. По изначальной задумке сержанта капрал, приставленный к Гонсалесу, должен был его загонять. Не секрет, что абсолютное большинство новобранцев приходило на федеральную службу с физическими кондициями гораздо ниже нормы, необходимой для нормальной службы. Даже если некто хорошо умел драться, то в выносливости вряд ли был на уровне. На это и был расчет.