Книга Последний американец - Александр Богатырёв

– Далеко пойдешь! – хмыкнул сержант, отдавая аттестат обратно. – Я уже не спрашиваю, за каким демоном ты сюда притащился. Наверняка, как та девочка, за деньгами. Для университета.

– Никак нет, сэр! Не за деньгами. За звездами, – продолжил разыгрывать из себя радостного дурака Диего.

– На погоны? – поддел его сержант.

– Да, сэр! И побольше!

Следующие две минуты эти двое упражнялись в красноречии. Один пытался уесть стоящего перед ним, а другой не менее изящно парировал все подколки. Поняв, что новобранец слишком остер на язык, и что только армия вообще и лагерь в частности его от этой болезни могут излечить, сержант сдался. Сделал напутствие в чисто сержантском стиле, пожелав парню всего такого, что самому себе вряд ли пожелаешь, и жестом отмахнулся от балбеса.

– Спасибо, сэр, за напутствие! – сказал Диего, все так же улыбаясь и воспринимая это как есть на самом деле – как игру для залетных дураков. – Так куда мне идти?

– Слышал, что сказал тем двоим?

– Так точно, сэр!

– Вот и топай!

– Слуш… сэр!!! – отрапортовался Диего и с той же залихватской улыбочкой, что и прежде, отправился вслед за Джонни и Карлом.

– Какое остроумное ныне пушечное мясо пошло! Или, наоборот, на всю голову раненое… – фыркнул сержант себе под нос и, сложив руки на столе, принялся ждать следующих остолопов. Кисти на его правой руке не хватало. Обеих ног тоже. Но на то его тут и посадили, чтобы он одним своим видом отсекал самых тупых, нервных и поэтому непригодных для службы остолопов.

* * *

Лагерь находился в местности, мягко говоря, не жаркой. Плоская, как стол, равнина, поросшая низенькой травкой, насквозь продуваемая холодными ветрами. И среди этой равнины стояло несколько кирпичных двухэтажных зданий, в которых располагалось жилье офицеров и разнообразные службы. Кирпичными были и некоторые хозяйственные постройки, разбросанные по степи.

Для новобранцев же существовало только одно жилье – палатки. Степь выглядела скучной, однообразной и надоела практически в первый же день пребывания. Для Диего это было еще одно приключение и еще одна ступенька в выполнении Плана, в то время как на остальных его будущих сослуживцев степь подействовала угнетающе. Они унылой толпой выгрузились в эту голую степь и так же уныло, подбадриваемые командным рыком сержантов лагеря, принялись обустраиваться на будущем месте временного проживания.

Кто-то хорохорился, кто-то сохранял мрачное молчание, однако, как заметил Диего, практически все новобранцы представляли собой просто толпу. Толпу ничем и никак не связанных индивидов, даже близко не осознающих факт того, что дальше им придется вместе служить и вместе делить тяготы федеральной службы. А может быть, делить в будущем и общую могилу. Если таковая вообще будет у них.

Даже здесь, в месте, где требовался хоть самый элементарный, но коллективизм, каждый старался выпятить свое «я». Отделиться от всяких прочих: где мрачным молчанием, где задиранием соседа, где просто бараньей покорностью судьбе.

Из этого следовало, что сержанты в Лагере будут ломать личность новобранцев. Грубо ломать. Вдребезги.

Эта ломка была главной опасностью армии Йос для Сергея. Хотя само предвкушение того, что он увидит воочию это хоть и не слишком эстетичное, но все-таки направленное на излечение от индивидуализма действие, сильно интриговало. Но не настолько, чтобы делать его безрассудным. Но ведь сейчас и здесь он сам, как прогрессор, ничего не мог сделать. Он пока для этого общества никто. Надо подняться на следующие ступеньки в нем, чтобы от него хоть что-то стало зависеть. А пока стоило подготовиться к глухой обороне. К защите от слома.

* * *

Командование лагеря не подвело его ожиданий.

Уже следующий день после прибытия оно сделало очень «веселым» для новобранцев.

Начать хотя бы с того, что выспаться после длительных переездов новобранцам не дали – подняли до восхода солнца. Среди ночи Диего-Сергея буквально выбросил из кровати дикий рев. Он сразу и не понял, что это. Стоял в защитной стойке, босой на земляном полу, и лихорадочно соображал, что это могло бы быть. На сирену не похоже. Но уже через секунду ощутил, что в этом реве присутствует некий ритм. Вскоре он понял, что играют какой-то военный марш.

А ревом он показался потому, что в лагере очень сильно сэкономили на звуковоспроизводящей аппаратуре: за хрипом и скрипом большая часть мелодии просто потерялась. Впрочем, ни содержание, ни другие качества сего произведения не имели в данный момент значения. Главное – эта музыкальная жуть была предназначена для подъема новобранцев, которые, несмотря ни на что, продолжали нагло дрыхнуть, натянув на головы одеяла и заткнув уши. Сообразив, что к чему, Диего-Сергей быстро оделся и выскочил наружу из палатки.

На выходе он чуть не сшиб злобного субъекта в форме младшего офицера. Оба шарахнулись друг от друга. Причем офицер бросил несколько удивленный взгляд на Диего, прежде чем нырнуть в палатку, из которой тот только что выпрыгнул.

На плацу в свете зари его встретил лишь один поджарый сержант. Тот прохаживался вдоль линии, начерченной для тупых новобранцев прямо по грунту, и, как было видно, пребывал в благодушном настроении. Холодный воздух его не трогал, в отличие от привыкших к комфорту новобранцев, но когда он увидел перед собой Диего – вздрогнул. Явно не от холода. От неожиданности.

Сфокусировал глаза, принял подобающий зверский вид и кинулся в атаку на курсанта.

– Кто такой? Имя!

– Диего Гонсалес, сэр! – браво ответил Диего, вспоминая литературный шедевр полуторатысячелетней давности, где был описан один такой персонаж в армии, косивший под идиота[11]. Диего вдруг очень сильно захотелось проверить: а здесь это пройдет?

– Что, самый умный и правильный? Смир-рна!

– Стараюсь, сэр! Соответствовать, так сказать, с-сэр!!! – тупо гаркнул Диего, еще более вытягиваясь по стойке смирно.

– Много болтаешь, курсант!

– Виноват, сэр!

Сержант подозрительно хмыкнул и обошел наглого курсанта кругом.

– И что ты еще умеешь, кроме как браво орать «виноват, с-сэр!»? Чему тебя еще дома научили?

– Драться, сэр! – с энтузиазмом заявил Диего.

– Ах, ты еще и драться умеешь! – почти ласково произнес сержант, многозначительно разминая пальцы. – И каким стилем ты владеешь? Какой предпочитаешь?

– Уличный стиль, сэр!

– Да чему вы вообще можете обучиться на улице… – презрительно бросил сержант, сделал два шага назад и стал в боевую стойку. – А ну, давай нападай, как можешь!

Сержант решил сбить с новичка апломб самым прямолинейным способом: показав, что здесь он никто, а его умения, приобретенные до армии, ничего не значат. Да и поколотить слегка этого зазнайку стоило.