Книга Маргарита Бургундская - Мишель Зевако

– Терпение! – промолвил Бигорн. – Волк нас не съест.

– А мы и оружия-то с собой не захватили! – проворчал Гийом.

Бигорн улыбнулся, расстегнул свой жакет и вытащил три коротких кинжала. Два из них он протянул товарищам, третий оставил себе.

– Без боя мы не умрем, не волнуйтесь! – сказал он.

– В добрый путь! – проговорил Гийом. – Вот это-то и называется – встретить смерть по-христиански, в хорошей и многочисленной компании!

– Твоя правда, – согласился Рике Одрио. – Не хватает разве что кувшинчика ячменного пива, чтобы почувствовать себя совсем уж в своей тарелке!

– Быть такого не может, – сказал Гийом, – чтобы у короля не нашлось ячменного пива, а может, и чего покрепче! Клянусь суверенной империей Галилеи, это мед… да такой, какого в Валь-д’Амур мы никогда и не пили!

Действительно, Гийом Бурраск заметил на столе большой серебряный кувшин, до краев наполненный сим славным напитком. Продолжая говорить, он подошел к столу, схватил кувшин, принюхался, наполнил серебряный кубок, из которого пил король, осушил его одним махом и с довольным видом поцокал языком.

После Гийома взбодрился Рике, выпивший не меньше друга, затем настал черед Ланселота Бигорна.

В это время король Людовик, миновав прихожую и еще две комнаты, вошел в зал охраны, где постоянно находились двадцать алебардщиков и командовавший ими офицер.

– Король! – громко прокричал один из стражников.

В один миг все похватали оружие и выстроились в одну шеренгу, отдав честь, то есть вытянув левую руку по шву и направив алебарду острым концом к земле.

Взгляд Людовика с минуту перебегал с одного стражника на другого. Губы его дрожали от ярости.

– Офицер! – рявкнул король. – Разыщите мне капитана.

Офицер исчез за дверью. Не прошло и пары минут, как появился Юг де Транкавель – бледный, напуганный этим странным ночным визитом Его Величества.

– Транкавель, – сказал король, – всех этих людей сию же минуту заковать в кандалы!

– Сир… – пролепетал капитан.

– Еще одно слово, Транкавель, – и ты сам окажешься в камере!

– Но офицер, сир!..

– И его – в кандалы вместе с ними!

И тогда произошла сцена, в которой присутствовало нечто величественное. Приговоренный к кандалам офицер встал перед шеренгой своих людей, отсалютовал королю шпагой и тихим голосом скомандовал парадный маневр, который заключался в том, чтобы пройти строем перед королем. Бледные от ужаса – так как столь жесткая мера не могла быть не чем иным, как прелюдией к обвинению в измене и последующему суду, – стражники продефилировали перед Людовиком, и эхо их тяжелых, удаляющихся шагов долго еще разносилось по дворцу. Не было ни ропота, ни жеста испуга у этих людей, которых, однако же, ожидало нечто ужасное.

Десятью минутами позже новый отряд швейцарцев пришел на смену тому, что отбыл, и, удовлетворенный, успокоенный этой короткой расправой, король провел Транкавеля в свою прихожую.

– Но, сир, здесь, у вашей двери, должен был стоять часовой, – воскликнул Транкавель.

Чей-то приглушенный стон был ему ответом. Транкавель живо подскочил к сундуку, из которого, как ему показалось, шли эти звуки, откинул крышку и увидел швейцарца – связанного, с кляпом во рту. Почти догадавшись, что государь подвергся некой опасности, и что разбойники, возможно, убийцы проникли даже в королевские покои, капитан вздрогнул от страха и, поспешив развязать швейцарца, спросил:

– Кто на тебя напал? Кто связал тебя и запихнул в этот ларец?

– Обезьяна!.. – пробормотал швейцарец.

– Какая еще обезьяна, тупица?

– Медведи!.. – продолжал швейцарец, стуча зубами.

– Этого человека так напугали, сир, что он потерял рассудок. Думаю, я понимаю, почему вы приказали заковать стражников в кандалы… Умоляю вас…

– Даже не пытайся ничего понять, Транкавель, – это тебе все равно не удастся. Разве что поставь людей у моих покоев и сам держись рядом с несколькими крепкими парнями. По первому же моему крику – входи, и тогда все тебе станет ясно.

С этими словами Людовик вернулся в спальню. Трое ночных посетителей ожидали его с совершенно безмятежным видом.

– А теперь, милейшие, – сказал он, – объяснитесь!

И король опустился в свое большое кресло, внешне очень спокойный и даже, возможно, в глубине души повеселевший, – он любил отважные поступки и предприятия, считавшиеся невозможными.

– Сир, – промолвил Бигорн, который услышал в этот момент шум десятков шагов в прихожей, – вы приказали окружить нас. Смею напомнить, что совсем недавно вы произнесли великодушные и воистину королевские слова: вы сказали, что пока мы находимся в спальне короля, нам ничто не угрожает.

– Да, – заметил Гийом, – именно так король и выразился, но рано или поздно нам все же придется отсюда выйти.

– И тогда, – добавил Рике, – мы вновь окажемся в положении всеми разыскиваемых мятежников.

Король встал, подошел к двери, открыл ее настежь и позвал:

– Транкавель!

– Нам конец! – прошептал Гийом и, судорожно сжав рукоять кинжала, вознамерился защищать свою жизнь до тех пор, пока хватит сил.

– Этот Бигорн – глупец, каких мало! – проворчал Рике, который тоже пребывал явно не в лучшем своем настроении.

– Терпение! – вновь проговорил Бигорн. – Клянусь дьяволом и святым Варнавой, еще не все потеряно!

Капитан стражи вошел и застыл на месте при виде этой троицы.

– Транкавель! – сказал король. – Пусть сейчас же приведут Каплюша. – (Бигорн поморщился.) – И моего казначея. – (Гримаса ужаса сменилась гримасой ликования.)

Что до Рике, то при имени Каплюша ноги его задрожали мелкой дрожью; Гийом же поспешил прикрыть шею перевязью, словно для того, чтобы ее защитить.

– Пусть Каплюш, – продолжал король, – принесет три прочные, совершенно новые веревки, а мой казначей – три кошелька, содержащих триста серебряных экю каждый. Ступай, Транкавель!

Капитан стражи бросился исполнять поручение, а король, вновь закрыв дверь, обернулся к непрошеным гостям.

– Вы, все трое, приговорены к смерти за то, что посмели посягнуть на персону моего глубоко любимого дяди и верного советника, графа де Валуа! Я даю вам возможность выбрать между тремя веревками палача и тремя кошельками казначея. Попытаетесь солгать – вам достанутся веревки, скажете правду – получите кошельки. Каков будет ваш выбор?

– Кошельки, сир! Кошельки! – воскликнул Бигорн.

– Говорите же! И для начала скажите, что вы сделали с графом?

– Мы не причинили ему никакого вреда, сир, абсолютно никакого! Мы просто предложили многоуважаемому сеньору де Валуа вкусить вместе с нами прекрасный свиной окорок и выпить кружку-другую доброго ячменного пива, на что он охотно, как истинный дворянин, согласился. Но так уж вышло, что благородный граф нашел окорок столь аппетитным, а пиво столь свежим и пробирающим, что он не пожелал покидать то приятное место, в которое мы его доставили, и поклялся своим великим богам, что проведет там неделю, а нам пригрозил виселицей, если мы оставим его без окорочков и пива.