Книга На фронтах Великой войны. Воспоминания. 1914-1918 - Андрей Черныш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обследование позиции на протяжении 35 верст потребовало много времени: только поздно вечером мы вернулись в Онышковцы. А на утро 22-го был получен приказ о… наступлении. Написан он был в бодрящем духе; смысл его был тот, что довольно отступать, пора показать обнаглевшему врагу, что мы не так слабы, как он воображает; далее требовалось нанести ему короткий, но сильный удар.
Таким образом, «наша примета» как будто оправдывалась и привела нас в веселое настроение и к еще более твердому решению – «никаких схем».
С целью достигнуть более заметного успеха предписанным наступлением решено было согласовать его с соседями. Поэтому я был послан в этот день в 7-й корпус для ориентировки о его предположениях.
Испытанный, выносливый «оппель» быстро домчал меня до Почаевской лавры[122], где размещался тогда штаб 7-го корпуса. Попал на обед как раз. Штаб занимал одно большое помещение среди многочисленных монастырских зданий. Народу была масса. Командир корпуса, генерал Экк[123] возглавлял собрание. Настроение всех мне показалось очень бодрым и даже веселым, точно не мы отступали, а австрийцы, нами преследуемые. Меня приняли очень хорошо. Кормили и поили, разумеется. Затем от начальника штаба, генерал-майора Сулькевича[124], я получил нужные сведения.
Возвращался я вечером в бодром, несколько приподнятом настроении, почерпнув его в штабе 7-го корпуса. По пути попадались еще части обозов и вереницы обывательских, перегруженных всяким скарбом, фур. То были снявшиеся с родных пепелищ жители приграничной полосы и много их из Галиции. Они уходили от австрийцев на восток, куда – и сами не знали.
23 августа наш корпус, главным образом, 3-я дивизия, немного наступал. 3-я дивизия имела даже некоторое продвижение, отбросив перед собою противника. 35-я осталась на месте, произведя лишь поиск в направлении Сестратина, где в лесу неожиданно захватила целый батальон австрийцев, беспечно отдыхавший. Эти наши наступательные попытки имели то последствие, что на нашем участке австрийцы были робко-осторожными. Они не лезли так, как обычно это было на другой день всякий раз по занятии нами новой позиции. 3-ю дивизию они уже почти и не беспокоили. И только на участке 35-й пытались сбить ее в некоторых местах. Так, у с. Крупец (7 верст северо-восточнее от Радзивилова) на участке 138-го Болховского полка был упорный бой 24 августа. Даже часть селения перешла на некоторое время в руки противника. Но в конце концов полковник Головинский, командир полка, собрал кое-какие резервы на своем 10-верстном участке (Крупец – Немировка) и к вечеру очистил селение от австрийцев.
Севернее, на участке 137-го Нежинского полка, в районе Михайловки была нелепая, бессмысленная попытка атаковать наши окопы конницей, около двух эскадронов, ведомых каким-то шальным или пьяным командиром.
В общем же на фронте корпуса было сравнительно спокойно. От соседей же мы не имели еще сведений. Казалось, что посидим здесь, хотя позиция нам очень не нравилась. Но поздно вечером, вдруг – приказ по армии: отходить за Икву, вследствие неблагоприятно создавшейся обстановки в 7-м корпусе. Корпус этот был нашим соседом от самого Перемышля и всегда отличался большой стойкостью, прочностью, вообще доблестью. Однако отсутствие оттуда сообщений заставляло наше воображение создавать мрачные картины поражения.
На самом деле там произошло, что происходило и во многих других корпусах, заставлявшее их и целые армии отходить, то именно, что выработало, как я уже сказал, какую-то линейную стратегию.
Согласно приказу по армии от 20 августа, 7-й корпус генерала Экка к утру 21 августа занял позицию, подготовленную (слабо, впрочем) по линии с. Дранча – м. Подкамень – Подбережце. В частности – 34-я дивизия, бывшая левее 13-й, заняла участок Подкамень – Стыберувка – Подбережце.
