Книга Как говорить с детьми об искусстве - Франсуаза Барб-Галль

Почему у Марсия лицо темнее тела?

Когда художник писал картину, ему позировали натурщики: он хотел как можно точнее воспроизвести строение мужского тела. Вероятно, у мужчины, который позировал для Марсия, лицо загорело больше, чем тело, — как и бывает у большинства людей, — и Рибера отразил это на полотне. Изображение Марсия стало еще более живым и близким к реальности. Что касается Аполлона, то цвет его кожи везде одинаково светлый, поскольку Аполлон символизирует свет. Его тело безупречно, потому что он не подвержен человеческим слабостям: ведь он бог.

На небе можно различить отдельные мазки кисти

Верхняя часть картины написана в легкой манере — художник использует нежные, переливающиеся, мерцающие оттенки, в то время как внизу преобладают темные непрозрачные цвета — черный и коричневый. Розовато-сиреневый плащ Аполлона играет роль промежуточного звена, благодаря которому тело Аполлона не слитком резко выделяется на фоне неба. Складки развевающегося плаща гармонируют с клубящимися облаками. Это помогает ощутить беспредельность пространства, где царствует бог, и напоминает о ветрах, которые сопровождают Аполлона в его стремительном полете…

Такое впечатление, будто обе фигуры вписаны в круг

Верно: раскинутые руки Марсия в нижней части картины образуют полукруг, а наполненный ветром плащ Аполлона замыкает круг сверху. Мы можем мысленно его очертить. Тем самым наше внимание целиком сосредотачивается на том, что происходит между двумя главными персонажами: они заключены в замкнутый круг, из которого Марсию уже не вырваться. Он символизирует вечный круговорот жизни и смерти, дня и ночи. Каждое утро, что бы ни случилось, Аполлон выводит за собой солнце и побеждает тьму.

Два главных персонажа полностью противоположны друг другу

Их свойства действительно противоположны: один воплощает божественное, другой — животное начало; суть одного — свет, суть другого — тьма; один невозмутим, другой кричит от боли — и т. д. Но художник представляет их и как два полюса человеческого существования: с одной стороны — то, что вдохновляет и зовет воспарить ввысь, а с другой — то, что обременяет и тянет вниз. Этот сюжет был интересен художнику еще и тем, что позволял изобразить два разных типа обнаженной модели: один выражает совершенство духа, другой иллюстрирует телесные страдания.

Почему Аполлон решил содрать с Марсия кожу

Такое наказание — само по себе страшная, бесчеловечная пытка — в этом мифе имеет еще и дополнительный смысл. Лишить Марсия кожи равнозначно тому, чтобы лишить его внешнего облика, сорвать с него маску, иначе говоря, обнажить подлинное естество того, кто осмелился состязаться с богом. В символическом смысле на картине изображена неминуемая кара за чрезмерную гордыню.

Не слишком ли жестоко такое наказание?

Действительно, кажется, что наказание не соответствует вине Марсия: ведь он хотел сравниться с Аполлоном всего-навсего как музыкант! Не такое уж это преступление! Но на самом деле все гораздо сложнее. Как бы прекрасно он ни играл, он не более чем исполнитель. По-настоящему Марсий виноват в том, что возомнил, будто талант может уравнять его с богом. Наказывая его столь жестоко, Аполлон — покровитель искусств — еще раз подтверждает разницу между умелой игрой ремесленника, пусть даже очень способного, и божественным вдохновением.

— 13-

Натюрморт с фруктами и омаром

Натюрморт с фруктами и омаром

Ок. 1646–1649. Холст, масло. 95 х 120 см

Картинная галерея, Берлин, Германия

Ян Давиде де Хем

1606, Утрехт — 1684, Антверпен

На картине полно всякой еды

Такие картины и правда пробуждают аппетит! Здесь перед нами всевозможные фрукты: виноград, персики, абрикосы, вишни, айва, и все это громоздится на огромном, белом с синим фарфоровом блюде. На отдельной маленькой тарелочке наполовину очищенный лимон с завитком кожуры, справа — креветки. Но первое, что бросается в глаза, — это большой красный омар на краешке стола.

Омар может ущипнуть за палец!

Бояться нечего: он красный, а значит его уже сварили, иначе он был бы серовато-коричневый. Но красный цвет выделяет его на общем фоне и действительно придает ему устрашающий вид.

Все тут перемешано

Действительно, кажется, что фрукты вывалены на блюдо в полном беспорядке. А вверху, на крышке шкатулки, обтянутой голубым бархатом, лежат раковины. В реальной жизни мы вряд ли увидели бы все это вместе и в таком количестве, но зато в картине мы имеем великолепный фейерверк красок.

Не сразу поймешь, на чем все это лежит

На столе: он хорошо виден в правом углу картины. Остальная часть стола закрыта темно-зеленой скатертью. Слева складки ткани слегка поблескивают.

Тут есть и еда, и питье

Да, на картине можно заметить три бокала различной формы. Они предназначены для разного вина: например, в широком бокале наверху справа — белое эльзасское вино. Художник предлагает нам угощение на выбор и на любой вкус.

Справа на столе очень красивый кувшин

В кувшины подобной формы наливалось вино. Он сделан из перламутровой раковины, оправленной в золото. Отражая свет, перламутр переливается всеми цветами радуги. Во время обычной, будничной трапезы такие дорогие предметы на стол не ставились. Художник помещает кувшин немного в стороне от всего остального и тем самым как бы приглашает нас полюбоваться им.

Кажется, будто омар живой

Красный цвет всегда создает ощущение движения. Кроме того, клешни омара выступают за край тарелки, словно он пытается что-то схватить. Художник хотел, чтобы омар сразу привлек наше внимание, как дорожный знак, предупреждающий об опасности. Поскольку омар передвигается боком, как краб, он традиционно символизировал лицемерие. Вводя омара в свою картину, художник предостерегает нас от превратных мыслей и неправедных поступков — и напоминает, что внешний вид бывает обманчив.

Почему лимон очищен не до конца?

Это позволило художнику использовать красивый, яркий завиток кожуры для того, чтобы уравновесить передний план. Наполовину очищенный лимон — излюбленный мотив многих натюрмортов. Он позволяет остановить мгновение на лету: снятая кожура еще держится, но вот-вот оторвется и упадет. Для живописцев это был один из способов отобразить мимолетность и непрочность сущего.