Книга Пойми и прости - Дж. П. Моннингер

Он налил нам водки из двух бутылок одновременно. Мы улыбнулись и осушили стопки. Бармен покачал головой.

— Американцы? — уверенно спросил он на английском.

Мы кивнули.

— Мой дядя умер в Чикаго, — сказал бармен. — Давным-давно.

— Нам очень жаль, — сказал Джек.

Я кивнула.

— Я хотел проведать его, но так и не успел. Он красивый, Чикаго?

— Может быть, — сказал Джек. — Я был там проездом. А ты, Хезер?

— Нет, простите.

— Озеро Эри, — сказал бармен и улыбнулся. — Мой дядя, он всегда рассказывал об озере Эри.

— Это большое озеро, — согласился Джек. — Великое озеро.

Джек ему подыгрывал. Мне нравилась его доброта к этому мужчине. Нравилось его рвение слушать и говорить.

Тем временем бармен поднял один палец и наклонился под стойку. Он достал бутылку водки и показал нам этикетку. Это была «Зубровка», известная фирма, которую мы только что видели в «Лоунли Плэнет». Одним из туристических советов было попробовать эту водку, как только будет возможность. Почему бы и не сейчас?

Бармен налил нам еще по одной. Он обернул стопки вокруг своей оси, как он сказал, на удачу и от бед.

— Вы к нам присоединитесь? — спросил Джек. — Это честь для нас — угостить вас.

Бармен пригрозил нам пальцем:

— Я не позволю вам платить за это. Вы слишком молодые. Это подарок. Говорят, она сделана из слез ангелов… Понимаете?

— Да, — ответила я.

— Хорошие напитки всегда грустные. Они приносят нам жизнь, но напоминают об умерших. Согласны?

Я кивнула. Джек тоже. Бармен жестом призвал нас пить. Правда. Первый глоток водки огнем спустился по моему горлу. А «Зубровка» была на вкус словно горная вода. Я совсем не разбиралась в водке и ее разновидностях, но разница с тем, что я пробовала раньше, была огромная. Бармен вернул бутылку на полку.

— Очень мило с вашей стороны, — сказала я. — Спасибо.

— Мягкая, — сказал он, выровнявшись.

— Да, очень.

— Когда-то Америка была прекрасной страной, — сказал он, сложив руки на бокалы перед собой. — Теперь слишком много бомб. Бомбы повсюду, с беспилотниками, кораблями, просто бомбы. Америка никогда не устанет от бомб.

— Я понимаю, как это выглядит со стороны, — сказал Джек. — Иногда нашим людям приходят в голову забавные решения.

— Тем, кто страдает от этих бомб, это совсем не кажется забавным.

— Да уж, — согласился Джек. — Не кажется.

Мы заплатили, оставив бармену щедрые чаевые. Когда мы вернулись, Раф и Констанция уже не спали. Они сложили ноги на наши сиденья и убрали их, увидев нас. Констанция держала «Лоунли Плэнет» на коленях. Несомненно, искала места, связанные со святыми. Она всегда отличалась в планировании досуга.

— Вы что, пили без нас? — спросил Раф. — Я чую водку.

— Еще какую, — ответила я. — Начинается на «з».

— «Зубровка», — блаженно протянул Раф. — Это как отыскать давнего друга. Бывали у меня веселые ночки с «Зубровкой». Вы знали, что ее признали целебной?

— Она сделана из слез ангелов, — сказала я.

— Забавно, а я слышал, что из утиных слез, — сказал Раф. — Ветер сдувает слезы с утиных глаз… Только зимой.

— Я должна попробовать эту водку, — сказала Констанция, не поднимая глаз от путеводителя. — Вы меня убедили.

И тогда Джек увидел северное сияние.

— Не может быть, — сказал Раф, глядя в окно. — Мы сейчас примерно на пятьдесят пятом градусе. Чтобы увидеть северное сияние, нужно быть как минимум на шестидесятом.

— Откуда ты знаешь, на какой мы широте? — спросила Констанция, ошеломленно вытаращив глаза.

— Это мой нервный тик, — сказал Раф. — Тебя это пугает? Я всегда знаю свои точные координаты. Да, это странно.

— Не совсем. Это меня заводит.

Милый диалог между Рафом и Констанцией. Тем временем Джек поднялся с сиденья и попытался получше рассмотреть северное сияние. Он щурился, почти в упор глядя сквозь стекло. Я выглядывала из-за его плеча, но это было похоже на любой другой источник света. Хоть я никогда не видела северное сияние, вряд ли его можно было с чем-то спутать.

— Это заправка! — наконец сказал Раф, устремив взгляд туда же, куда смотрел Джек. — Это просто неоновая вывеска!

Джек смущенно развернулся.

— Он прав, — сказал он. — Такой вот жизненный урок.

— В следующий раз, когда увидишь северное сияние, убедись, что это не вывеска на заправке, — сказала я. — Нужно запомнить это правило.

— Ну, я не знаю, — тихо и спокойно сказала Констанция, не отрывая глаз от книжки. — Я восхищаюсь людьми, которые настолько сильно хотят увидеть северное сияние, что видят его в вывеске на заправке. Мечтатели.

— Спасибо, Констанция, — негодуя, сказал Джек и сел рядом со мной. — Рад, что хоть кто-то понимает.

— Когда слышишь стук копыт, думай, что это лошади, а не зебры, — сказал Раф. — Верно?

— Когда слышишь стук копыт, думай, что это единороги, — сказала Констанция, подняв на нас глаза. — Вот как нужно жить.

Поезд подъехал немного ближе к той самой заправке. Туман рассеялся, и мы увидели действительно зеленую вывеску, которая действительно потерялась в ночном тумане, но все же то было не северное сияние.

Немного позже я уснула. Раф и Джек еще долго обсуждали природу реальности, наши знания, то, как мы доверяем интуиции и что принимаем за правду. Как мне показалось, они обсуждали, почему Джек увидел именно северное сияние, и какое-то время я еще слушала их рассуждения. Мало-помалу сон овладел мной, а когда я проснулась, поезд уже тормозил в Кракове. Это было раннее утро, солнце еще не встало, и пронзительный скрип колес о рельсы, казалось, вот-вот разбудит весь мир.

— Я хочу тебя похитить, — сказал Джек после обеда. — Я отведу тебя в место, куда ты ни за что не отправилась бы одна, но тебе необходимо посетить его. Мне тоже.

— Это плохой способ заставить человека делать то, что ты скажешь, Джек.

— Поверь мне на слово, — сказал Джек. — Наша жизнь вот-вот изменится.

Я не понимала, шутит он или говорит всерьез. Мы стояли возле уличной лавки с едой и поедали сырные сосиски с жареной картошкой из газетного кулька, мокрого от масла. Джек обожал есть на улице, к тому же ему безумно понравился Краков. Раф снова был прав: Краков обладал невероятным очарованием Старого Света. Мы успели подняться на Вавель, прекрасный замок над Краковом, и собирались съездить на север, к известному кирпичному замку Мальборк за Гданьском. Краков был не настолько испорчен туристами, как Париж или Амстердам, тем не менее был довольно людным городом.