Книга Тайна заброшенной часовни - Анна Устинова

– Все-таки, Машка, удачно, что наша бабушка принимает снотворное! – не преминул заметить Дима.

– Чем про снотворное разглагольствовать, лучше поставь будильник, – отозвалась сестра.

– Учи ученого, – уже входя в свою комнату, от махнулся он.

Стаскивая с себя одежду, Дима изо всех сил пытался не забыть про будильник.

«Вот сейчас только окончательно доразденусь, – думал он, – и сразу поставлю. На десять утра. Или даже на девять. А может, лучше на половину одиннадцатого? – заколебался он. – И Петька наверняка раньше не проснется. Ему еще череп ремонтировать надо…» На этой мысли Дима заснул.

Разбудил его голос сестры:

– Вставай!

– Рано еще, – не открывая глаз, пробормотал брат. – Будильник ведь не звонил…

– И никогда не зазвонит, – отрезала Маша. – Ты его вчера даже не поставил. Ничего тебе нельзя доверить!

– Отстань, – Дима вновь устроился поудобнее на подушке.

В этот момент в комнату вошла Анна Константиновна.

– Дмитрий, почему не встаешь? – заботливо склонилась она над внуком. – И бледный какой!

Часом не заболел?

– Ни часом и ни двумя часами! – С Димы мигом слетели остатки сна.

– Тогда марш умываться и завтракать, – приказала бабушка.

Дима вскочил с постели. Он уже спустился вниз и вошел в ванную комнату, когда раздалось несколько настойчивых звонков в дверь. Бабушка открыла. Дима выглянул из ванной. В прихожую, едва не сбив хозяйку дома с ног, ворвался Павел Потапович. За ним степенно следовала его чопорная жена Евгения Францевна.

– Анна Константиновна! – закричал почтенный академик. – Вы не повегите! Я видев пгизгака!

Глава VII НОВЫЕ ДЕТАЛИ

– Видели? Призрака? – поглядела на него, как на помешанного, Анна Константиновна. – И, разумеется, это был сам князь Борский.

– Точно не газгвядев, – развел руками действительный и почетный член множества академий мира.

– Как же вы так? – усмехнулась бабушка близнецов.

– Дево в том, Анна Константиновна, мивая, что он появився пготив всяких законов, – продолжал вещать Павел Потапович.

– Вот уж не думала, что у призраков существуют какие-то законы, – с изрядной долей сарказма произнесла Анна Константиновна.

– Я пытався вызвать пгизгака согвасно книге Пагнасского, – начал объяснять Павел Потапович.

– Ну и ну! – всплеснула руками бабушка Димы и Маши. – Павел Потапович, вы же серьезный ученый. По-моему, это маразм – заниматься какими-то призраками.

– Вы еще скажите, стагческий магазм! – приосанился Павел Потапович.

– Между прочим, – подала голос дотоле молчавшая Евгения Францевна, – многие очень серьезные и достойные ученые в наше время самым тщательным образом исследуют паранормальные явления.

– Ах, догогая! – посмотрел Павел Потапович на Анну Константиновну. – Пгигвасите же нас поскогее в дом, и я вам все гасскажу по погядку. Увегяю вас, вы пгосто обавдеете.

– Павел Потапович! – нахмурилась Евгения Францевна. – Опять этот ваш жаргон.

– Мой жаггон подчегкивает мои эмоции, – немедленно ответил муж.

– Павел Потапович. – Из ванной комнаты вдруг показался Дима. – А где вы видели призрак?

– На подходе к газвавинам усадьбы, – с готовностью принялся объяснять академик. – Поэтому у меня есть все основания повагать, что это бывший князь Богский.

– А он был один? – задал новый вопрос Терминатор.

– Дима! – вмешалась бабушка. – Что за манера встревать в разговоры взрослых? А вы, Павел Потапович, – перевела она взгляд на гостя, – перестаньте забивать детям головы всякой чушью.

– Нет, – заартачился почтенный ученый. – Пусть моводежь посвушает! Им повезно.

– Да, бабушка! Нам полезно! – подоспела сверху Маша.

– Анна Константиновна, догогая! – игриво подмигнул Павел Потапович бабушке Димы и Маши. – Не вишайте моводежь инфогмации! Это, в конце концов, недемокгатично!

– Не знаю, не знаю… – У Анны Константиновны были на этот счет свои взгляды.

– Павел Потапович! Евгения Францевна! – воскликнула Маша. – Мы сейчас собираемся завтракать! Присоединяйтесь к нам.

– С удововьствием! – немедленно откликнулся на ее предложение академик. – Я, видимо, от волнения хочу жгать, как собака!

– Павел Потапович! – топнула от возмущения ножкой Евгения Францевна. – Опять жаргон? Здесь же дети!

– Ах, эти дети тебя еще и не таким выгажениям научат, – заявил Павел Потапович.

– Пойдемте же, пойдемте завтракать! – И, взяв почтенного академика под руку, Маша потащила его в столовую.

– Ну, как мы смотгимся вместе? – вновь игриво подмигнул Павел Потапович бабушке близнецов.

– Очень мило, – выдавила из себя Анна Константиновна. – Пойду принесу кофе, – направилась она на кухню.

– Молодец, Машка, – отдал должное находчивости сестры Дима.

Анна Константиновна принесла кофейник. Едва все сели за стол, как Павел Потапович быстренько сделал себе четыре бутерброда, а потом еще наложил полную тарелку овсяной каши.

– Павел Потапович! Вы что, из голодающей губернии? – строго взглянула на него Евгения Францевна.

– Я уже тебе говогив, – отозвался ученый супруг. – У меня негвный стгесс, и я на этой почве жутко хочу жгать.

Евгения Францевна хотела прочесть Павлу Потаповичу очередную нотацию по поводу жаргона, но ей помешал Дима:

– Павел Потапович! Мы очень хотим узнать, что с вами случилось!

– Сейчас узнаете, – отозвался тот с полным ртом. – Только кашу доем.

Насытившись, Павел Потапович взмахнул пухленькими руками и принялся обстоятельно рассказывать обо всем, что произошло с ним минувшей ночью. Лишенный возможности прочитать том Парнасского, который находился в данный момент у Петьки, почтенный академик взял у Ковровой-Водкиной самую раннюю книгу Аполлинария. В ней Парнасский, не успевший еще посетить перуанских индейцев, излагал способ вызова призраков, почерпнутый из трудов одного шотландского средневекового отшельника.

В своей книге Аполлинарий честно предупреждал, что метод отшельника не всегда срабатывает. А если и срабатывает, то часто с неожиданными результатами. Тем не менее, по уверениям Парнасского, ему все-таки удалось вызвать призраки Нострадамуса, Шекспира, Клеопатры, Марии Медичи, древнеримского императора Нерона, а также российских самодержцев – Петра Первого и Екатерины Второй. Причем, как писал Аполлинарий, со всеми этими личностями он вел крайне интересные и содержательные беседы.

Прочитав это, Павел Потапович Верещинский решил: уж если духи подобных людей откликались на метод шотландского отшельника, то князь Борский тем более отзовется. Перед тем как обратиться к смелому эксперименту, действительный и почетный член множества академий мира заручился свидетелем, который, в случае удачи, должен был подтвердить успешное проведение опыта. Таким свидетелем после некоторых уговоров согласился стать Степаныч.