Книга Русалочка в черном - Уинифред Леннокс

В гримерной, присев на диванчик передохнуть, Памела ощутила вдруг, что соскучилась по Палмеру. Сердце ее на секунду болезненно сжалось, а потом заколотилось как сумасшедшее. Вот еще новости, одернула она себя. Хороша, нечего сказать! Прошла всего пара часов, а ты нюни распустила! Не забыла, что это ты объявила ему, что любишь его, а не он тебе? А вечером он обещал…

Кто-то дотронулся до ее плеча. Вздрогнув, Памела обернулась, уверенная, что это Палмер, но перед нею стояла Кимберли, невероятно элегантная в узких коричневых брюках и шелковой кремовой блузке. Не тронутые помадой губы были крепко сжаты, в глазах застыло странное выражение то ли отвращения, то ли угрозы…

Вспомнив обещание, данное Палмеру, Памела решила взять быка за рога.

— Не трудитесь, миссис Палмер, — заговорила она, — мне все известно.

— Все ли? — холодно поинтересовалась Кимберли. — Ты в этом уверена?

Памела готова была уже раскрыть рот, но лицо женщины исказила вдруг мучительная гримаса. Господи, что же это такое?

— Ты хоть понимаешь, что сегодня вечером вы встретитесь? — Голос Кимберли предательски дрожал.

— Разумеется. — Памела силилась казаться невозмутимой. — А что в этом особенного? Палмер мне сам об этом сказал, он обещал найти меня…

— Тогда ты — настоящее чудовище! — Руки Кимберли сжались, будто для удара. — Ах ты, дрянь…

— Ну довольно! — Памела вскочила с диванчика. — Я не намерена выслушивать оскорбления! Я не заслужила…

— Ты сама не ведаешь, чего заслужила. — Кимберли справилась с собой, пальцы ее разжались, но лицо превратилось в каменную маску. — И тебе воздастся сполна.

Бросив на соперницу последний, испепеляющий, взгляд, она повернулась на каблуках и вышла, оставив Памелу в полнейшем недоумении… Похоже, Палмер солгал и эта чокнутая все еще любит его. Ничем иным объяснить поведение Ким Памела не могла.

Но, черт возьми, что означает это заклинание: «Я знаю все»? А ведь она повторила фразу как попугай! И непонятнее всего было то, что она продолжала верить каждому слову Палмера…

Настроение у Памелы тотчас испортилось, и во время дефиле она получила сразу несколько замечаний. Впрочем, совладать с собой ей в конце концов удалось, и не последнюю роль в этом сыграла Мадо, которая откровенно радовалась любому ее промаху. Вскоре все вновь пошло как по маслу — тело обрело нужную гибкость и легкость. Время летело незаметно, и когда Памела опомнилась, было уже семь часов вечера. А Палмер так и не появился.

Простившись с Беверли и Кирсти, жившими в отеле этажом ниже, она отказалась от предложения скоротать вместе вечерок и поднялась к себе. Ей сделалось вдруг так одиноко, что захотелось расплакаться, и Памела поспешила в ванную, надеясь, что проверенное средство поможет… Какое там! Горькие слезы текли по ее лицу вперемешку со струями воды, а тело содрогалось от рыданий.

Зачем ты позволила себе так влипнуть? Дурацкий вопрос. Вообще-то тебя никто не спрашивал, все случилось само собой. Но даже это не самое худшее. Вполне возможно, ты беременна, детка. И если даже пять лет назад, когда Шон тебя предал, ты думать не могла об аборте, что станется с тобой теперь?

С ужасом коснувшись груди, Памела замерла. Нервы, видимо, сдавали — она явственно ощутила ноющую боль в сосках, точно такую же, как тогда… Угомонись, сумасшедшая, мысленно прикрикнула на себя Памела. Это противно законам природы. Пройдет еще немало времени, прежде чем ты узнаешь…

— Ты уже все знаешь, Русалочка.

Она задохнулась от ужаса и зажала руками уши — так явственно прозвучал совсем рядом голос Мириам. Ей сделалось по-настоящему страшно.

В гостиной зазвонил телефон, и Памела в чем мать родила кинулась туда.

— Это ты? — в отчаянии закричала она в трубку.

И его голос, уже такой родной, откликнулся:

— Через две минуты я у тебя. Жди.

Едва накинув халат и прижимая руки к груди, словно боясь, как бы сердце не выпрыгнуло, она бросилась к двери. Распахнув ее прежде, чем Палмер успел постучать, Памела, уже не думая ни о чем, кинулась ему на грудь. Подхватив ее на руки, он отнес ее в спальню, уложил на кровать, а сам, опустившись на колени, не отрываясь стал смотреть на нее.

Почему он молчит? Памеле казалось, что еще секунда — и она закричит от ужаса. Но вдруг…

— Спасибо тебе, детка. — Палмер ласково улыбнулся.

— За что?

— Ты выполнила мою просьбу.

— Ведь я обещала…

Губы Памелы задрожали, глаза наполнились слезами. Видя, как она мужественно борется с собой, Палмер стал целовать ее руки. Чувствуя, как глубоко внутри просыпается желание, она распахнула полы халата. Горячие губы Палмера прильнули к гладкой коже ее живота, и сердце на несколько секунд перестало биться. А он… он даже не подозревал, что означают эти поцелуи.

Неожиданно Палмер поднял голову, взгляды их встретились… и Памела едва не лишилась чувств. Безумие, полный бред, но сейчас она могла поклясться, что он все понял! Словно в подтверждение ее сумасшедшей мысли, он вновь стал покрывать поцелуями ее живот, затем губы его коснулись груди, сильные руки стиснули ее в объятиях…

Медленно возвращаясь к реальности, она вдыхала пряный запах кожи любимого, запечатлевая его в памяти навсегда. Ведь что бы ни случилось, они связаны до конца дней. Может быть, это последнее их свидание. Однако отчего-то эта мысль уже не пугала.

— Ты сегодня была великолепна, — тихо проговорил Палмер, едва касаясь губами ее виска. — В финал прочат двенадцать девушек, первой называют тебя. Ты рада?

— Не знаю. — Не могла же она сказать, что ей плевать на результаты конкурса! — Я старалась, и все.

— Даже взыскательная Ким тебя оценила.

Упоминание о Кимберли заставило ее вздрогнуть.

— Да твоя жена сегодня меня едва не ударила!

— Знаю, — погладил ее по голове Палмер. — Мы с ней уже беседовали.

— Ах, беседовали! Тогда, будь добр, побеседуй и со мной! Не находишь, что настал час мне узнать, в чем, собственно, дело?

— Всему свое время, — спокойно ответил Палмер. — Терпение, девочка моя…

У тебя язык не повернется объявить сейчас, что двумя этажами выше, в номере, спит твоя дочь. Наша дочь… Это было бы чересчур даже для такой мужественной, такой храброй женщины, как Памела. А потом ты что-нибудь придумаешь…

Прерывисто вздохнув, Памела отвернулась к стене. Плечи ее вздрагивали.

— Я люблю тебя, маленькая, — отчетливо услышала она вдруг, и дыхание у нее перехватило. — И знаю о тебе куда больше, чем ты сама о себе знаешь!

Слушая его голос, Памела больше всего на свете хотела умереть — умереть сейчас, в его объятиях. Ведь счастливее она никогда уже не будет…

— Ты очень сильная, ты чистая и нежная, ты самая прекрасная женщина в мире, — говорил меж тем Палмер. — На твою долю выпали страдания, которые сломили бы любую другую. Другую, но не тебя… Ты умеешь любить и станешь прекрасной матерью…