Книга Фрейлина немедленного реагирования - Молка Лазарева

Ведомая этими почти философскими вопросами, я шагала на разведку к вожделенной обители питания. Однако вопрос о том, как выпросить у местных поваров еду, все еще оставался открытым.

«Здравствуйте! Подайте, пожалуйста, на пропитание!» — послушно подсказывала фантазия и нарисовала жалостливые глаза, наподобие тех, которые строит Мурз, если сильно накосячит.

Шиза хихикала, но комментариями мои мысли не удостаивала.

Захотелось ее в чем-нибудь или упрекнуть, или побесить. Так же как она меня бесит.

«Слушай, так ты определилась уже, кто ты вообще такая? Или такое? Девочка, мальчик?» — решила я задать давно волнующий вопрос.

Дар задумался.

«Мне кажется, я — это ты! — после недолгого размышления призналась она. — Такая же Эля, только со своим мнением со стороны!»

«Поясни?» — Ее ответ меня поставил в немалый ступор.

«У меня все твои воспоминания, твой же характер, только чуть-чуть более утрированный. Ну и я явно девочка! Мне нравится, когда нам уделяют мужское внимание! Например, когда на ручках носили, было очень круто!»

Это что выходит-то… Шиза моя вовсе не шиза… А сама я, только говорящая со мной же от третьего лица. Не знаю даже, что лучше: раздвоение личности или получение мозговой сестры-близняшки.

Бред какой-то. Неужели я такая истеричка или порой даже стерва? Мне казалось, я почти совершенство, разве что с патологическим невезением в отношениях.

Сразу вспомнилась сказка «Королевство кривых зеркал», где двойник Оли — Яло — была не такой уж милой девочкой, какой героиня сама себя представляла.

«Вот только если ты меня Элей называть будешь, мне это уже не нравится. Может, Эллаидой? Или Эльвирой?»

«Угу! Эльвира — повелительница тьмы!»

Сразу представилось, как второе «я» захватывает силком мое тело и наряжается в черное платье с декольте до пупка… А потом, светя перед всеми грудью, спасает мир!

Эльвира опять задумалась. И эта задумчивость меня пугала.

«Мне больше нравятся костюмы, как у Трои!»

— Даже не думай! — не удержалась и ляпнула вслух я.

— О чем не думать? — раздался за спиной до боли знакомый голос.

«Эльвира! — захотелось взреветь бешеным медведем. — Я тебя убью!»

Догадавшись, как сильно меня подставила моя же шиза и в чем был ее коварнейший план, я с превеликим трудом сохранила на лице каменное выражение, а затем медленно повернулась к собеседнику.

— Даже не думай оправдываться передо мной, Глеб! Я жду от тебя конкретных объяснений!

И хотя в голос я постаралась вложить всю возможную суровость и твердость, они испарились, едва я взглянула на зельевара.

Вот нельзя так давить на женскую жалость. Нельзя — и точка…

Потому что выглядел он ужасно! Мои черные круги под глазами рядом с его мешками даже близко не стояли. Казалось, в них можно спрятать весь неприкосновенный запас моей иномирянской необъятной Родины. А глаза, красные от недосыпа, с кровяной сеточкой лопнувших сосудов, словно намекали на возможные вампирские пристрастия магистра.

Но даже несмотря на свое удручающее состояние, поэт умудрялся мне улыбаться.

— Привет! Я скучал!

«Я за тебя рада!» — проглотила ехидное замечание, сдобренное тонной сарказма. Конечно же, я тоже по нему скучала. Вот только разрыдаться и кинуться к нему на шею не собиралась. Не простила бы себе такого поступка.

«Соберись, тряпка!» — настроилась на путь истинный и приготовилась вести словесную дуэль с зельеваром.

— Забавно, выходит, если бы мы сейчас с тобой здесь случайно не столкнулись, я бы тебя еще сколько не увидела? День? Два? Неделю?

Преподаватель нахмурился, но отпираться не стал.

— Возможно, дольше, — признался он. — Ровно столько, сколько бы понадобилось.

И никакого тебе «Эля, прости, я был не прав»! Зашибись!

— Ну и где логика? Цветочки подарил, соскучился, а видеться, значит, не собирался? — я начинала терять терпение и самообладание.

— Эль. — Глаза магистра стали моляще-просящими. — Я сейчас позавтракать собирался. Давай ты составишь мне компанию, а я тебе все объясню за едой?

Я хотела уже огрызнуться, мол, никуда с ним больше не пойду, никогда и ни за что, но вот желудок со мной не согласился. А шиза так тем более.

«Вот видишь, Элька! Со мной с голодухи не помрешь! Я тебе устроила романтический завтрак!»

«Иди ты знаешь куда!»

«Конечно, знаю! В столовую с Глебушкой, там нас ждут замечательные пирожки с повидлом и жареная курочка!»

Вот лучше бы она мне этого не говорила, потому что курочка, а тем более жареная, сразу если не уничтожила всю обиду на зельевара, то отодвинула ее на задний план.

«С хрустящей шкуркой, золотистой, со стекающим жиром…» — продолжала издеваться Эльвира.

А я поняла, что фиг с ними, с обидами, но курочку я очень хочу!

— Ну, так ты составишь мне компанию? — повторил предложение зельевар.

— О да! — Я расплылась в предвкушающей улыбке.

Путь к сердцу женщины, похоже, тоже лежит через желудок, особенно если она голодная, а речь идет о жареном мясе.

Глеб смерил меня странным и осторожным взглядом, видимо, не понравилась ему резкая смена настроения.

— Эль, а с тобой все в порядке? Какая-то ты не такая, как обычно.

«Еще бы, блин! В моей крыше поселился замечательный сосед! Как же мне не веселиться, не грустить от разных бед?»

Вслух же ответила:

— Я просто есть хочу! Опоздала сегодня на завтрак.

О том, что на вчерашний обед и ужин я тоже не явилась, решила предусмотрительно промолчать, а то еще по попе отшлепает…

— И все равно ты какая-то странная, — не унимался зельевар и меж тем предложил мне руку.

Пришлось смущенно улыбаться и прикидываться тапком. Наставления Эридана были живы в памяти. Глебу не стоит пока знать о моем даре, ради его же блага.

— Мне понравился гладиолус, — как бы невзначай перевела стрелки разговора в другое русло.

— Глади… что? — не понял меня зельевар, продолжая вести по коридорам Академии.

Его шаг был четким и уверенным, немного спешным, видимо, есть хотела не только я.

— Ну, цветок, который Мурз приволок вместе с запиской.

Он загадочно улыбнулся, эта улыбка была такой приятной и доброй. Даже стыдно стало, что три минуты назад я ему глаза хотела выцарапать.

— Значит, ты знаешь, что это за растение?

— А ты нет, что ли? — удивилась я, в голове не укладывалось, как можно подарить то, о чем не имеешь ни малейшего понятия.