Книга История руссов. Варяги и русская государственность - Сергей Лесной

Это не значит, конечно, что русские ничего не дали, вклад их велик, но характер этого вклада ясно показывает, что русские над чем-то средним не сумели подняться: ни Ньютона, ни Гаусса, ни Эйнштейна они не дали. Поляки дали Коперника, но русские той эпохи — решительно ничего. Это, однако, не помешало России навязывать полякам свою культуру в течение столетий и всеми силами стараться сделать из них русских.

Янушевский прав, говоря, что у каждого народа есть свой лик и своя душа, т. е. характерная совокупность умственных и духовных черт, хоть и не присущая всем представителям данного народа, но все же значительной части его. У каждого народа есть свои плюсы и минусы, каких-то идеальных народов нет, зато есть отдельные черты, особенно развитые в каком-нибудь одном народе, взять хотя бы, например, педантичность немцев, способности к математике и музыке у евреев, бесшабашность русских и т. д.

Развитие культуры заключается не в подавлении одной какой-то нацией остальных, а во введении во всеобщее пользование того положительного, что есть у каждого народа. Пусть негры некультурны, но они оказали огромное влияние на современную музыку и танцы. Даже вовсе отсталые народы вносят свою лепту в общую сокровищницу человечества: изучая их, мы изучаем пройденные нами этапы нашего развития. Поэтому эти народы и оберегаются культурными нациями, а не уничтожаются только потому, что их можно уничтожить.

Чем дальше прогрессирует человечество, тем становится яснее, что народы земного шара переходят к иному типу взаимоотношений. Если прежде имелась целая дюжина могучих государств, оспаривавших первенство, в настоящий момент мы имеем всего два, борющихся за него. И нет никакого сомнения, что недалеко то время, когда одно из них будет доминировать на земле.

Будет ли это означать истребление других народов первенствующим народом (подразумевается не физическое, конечно)? Конечно, нет! Единая власть на земле приведет к полному уравнению всех народов — это неумолимый ход истории.

И Лига Наций после войны 1914–1918 годов, и Союз Наций во время войны 1939–1945 годов — этапы приближения к указанной цели, шаги, сначала слабые, колеблющиеся и неуверенные, а далее более твердые и последовательные. Эти объединения народов, опирающиеся на Соединенные Штаты Америки, представляли собой так называемый «Запад». В «Великой Хартии» народов была провозглашена (и в значительной степени осуществляется) свобода всех народов, и управление общими делами всех народов выявляется в постоянных конференциях. Хотя многое еще заставляет желать многого, но вопрос уже решен и действительное равноправие народов в самом скором времени будет реальностью.

С другой стороны мы имеем «Восток». В революцию 1918 года Россия сделала шаг, предварение к той же цели: к равноправию своих народов, к раскрепощению их от российского ига — говорить, писать и учиться на родном языке стало не преступлением, а обязанностью.

Квасные патриоты «матушки России» за рубежом совершенно не поняли значения этого шага. В нем увидели изуверство, измену отечеству, развал святыни, святотатство в масштабе целой империи. На самом же деле это был правильно продуманный, прогрессивный шаг, ведущий к благу не только «Россию», но и «Великороссию», — шаг, служивший примером для других держав. Прокламирована была свобода для всех народов России, провозглашено их равенство, восстановлено веками попранное право говорить, писать, учиться, общаться на родном языке, создавать, восстанавливать, развивать свою культуру.

Тупые патриоты России с пеной у рта доказывали (и даже теперь доказывают!), что «свету только в русском окошке». Они с трагической миной упрекали других, что те «рязанские», но сами они от мировоззрения «рязанцев» далеко не ушли.

Правда, замечательный шаг раскрепощения народов России в 1918 году не дал тех результатов, которых от него ждали: старая закваска вновь потянула назад, к крепостному праву народов, но главное было сделано. Принцип был провозглашен и в некоторых направлениях твердо проведен в жизнь и проводится до сих пор. Однако такие процессы, что охватывают десятки миллионов людей, не могут происходить мгновенно, прямо и безупречно, — на это надо время.

Русские зарубежные деятели с психологией старосветских помещиков Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны, конечно, ничего не поняли в совершающихся событиях, среди них, к сожалению, оказался и Янушевский.

Они не поняли, что прогресс человечества заключается в обогащении жизни, а не в сведении всего к какому-то единому шаблону. Если борьба за существование в мире растений и животных уничтожает слабых и сохраняет сильных, то в результате мы видим не монотонную, унылую пустыню жизни, а цветущий оазис, полный разнообразия.

Прогресс человечества не заключается в приведении всех народов к одному знаменателю, т. е. к русификации всех, кто только попадется, а в расцвете всего хорошего, что рассыпано среди многих народов. Жизнь человечества нельзя подгонять под русский пятак.

Раскрепощение народов России вовсе не означает провинциализацию, уничтожение русского государства, а скорее планомерное и гармоническое развитие составляющих ее частей. Если культура России высока и ценна, ее не убудет, если Грузия, Украина или Туркменистан будут представлять собой вполне самостоятельные государства, наоборот, вместо одной культуры будет несколько, и они будут обогащать друг друга. Нельзя вопросы культуры совершенно подчинять политике. Если оторвать туркмена от его языка, обычаев, истории, окружения, то он чудесного текинского ковра уже не произведет.

Нельзя забывать, что мы вступаем в эпоху, когда политические споры решают не дракой, а разумным, спокойным обсуждением вопросов представителями различных народов. Русский крестьянин Вологодского края не умрет с голоду, если от России отнимут украинскую пшеницу: не только собственное государство позаботится об его регулярном прокормлении, но и экономисты всего земного шара, планирующие и контролирующие сельскохозяйственную продукцию. В Австралии, например, ограничивают потребление риса на месте, чтобы переслать рис в страны, где он является главной пищей и его не хватает, и т. д.

Нельзя забывать, что предписанное историей соседство, скажем, Грузии и России, предопределяет их извечное влияние друг на друга. Если до сих пор Россия (как многие думают) много давала, то она начнет и много получать. И русский сможет убедиться, что «чурек» или «лаваш», если будет позволено такое сравнение, ничем не хуже русского хлеба, а в некоторых случаях и лучше.

Не следует забывать, что если русская культура так уже ценна и замечательна, то никто не променяет лучшее на худшее. Зато мы избавляемся от опасности попасть в лапы московского купца, который за какую-то дерюгу дерет втридорога только потому, что он монополист. Всяческая монополия ведет к застою и, рано или поздно, бьет по самому монополисту. Этого Янушевский и иже с ним не понимают.

Есть в его мировоззрении, как и у всех наших зарубежных историков, первородный грех — представление, что России предначертан какой-то особый путь, что у нее есть особая миссия, если не в отношении всего мира (этого еще не хватало!), то в отношении славянских народов и т. д.