Книга Боль - Ольга Богуславская

В родильный зал она попала не сразу. Прежде ей прокололи околоплодный пузырь, причем акушерка не смогла справиться сразу, а позже сказала: "Знаешь, говорят "родился в рубашке" - вот у тебя такая "рубашка"..."

В родильный зал Аня попала позже Лены. И Ленина дочь родилась прежде, чем на свет появилась Анина дочка. Ленина девочка родилась минут на пять-десять раньше Аниной. Была ли в это время в зале детская сестра, ни Аня, ни Лена не помнят.

Родильный дом был переполнен. Новоявленные мамаши лежали в коридорах. Вот и Лена с Аней тоже оказались в коридоре. Сначала Лена, потом Аня. Вроде бы все шло в соответствии с порядком, раз и навсегда установленным в этих стенах: кто первый сделал свое дело, тот и первый получает еду, поступает в палату. А у Лены с Аней вышло вроде бы наоборот. Лену первой вывезли из родильного зала, но в палату первой поступила Аня. Казалось бы, какая разница... Но, видно, разница была, потому что где-то этот раз и навсегда заведенный порядок сбился.

Вот только где?

Аня запомнила, что, когда кричали в зале, какой у кого вес, про первую девочку было произнесено - 3 килограмма 100 граммов, а про вторую - 3 килограмма 150 граммов. А в метриках записано наоборот. Но тогда не обратили внимания.

Так же, как не обратили внимание на странную оговорку. Когда на другой день малышей принесли кормить, они были без косыночек. И Аня увидела на головке своей дочери царапину. Спросила, что это такое, и ей ответили - вам же прокалывали околоплодный пузырь, вот и поцарапали ребенка. Аня возразила - мне ничего такого не делали. На неё только махнули рукой: мол, тебе было не до того. Ты просто забыла.

Они с Леной походили, поспрашивали, да и махнули рукой. Тогда им и в самом деле было уже не до того. Лена вспоминает, что дома в первые дни все смотрела, смотрела на свою Яночку - совсем не похожа на сына, да и на мужа тоже. Бывает, конечно, ещё и не такое бывает, но все же странно - совсем не похожа. Ни на кого.

Аня тоже смотрела на свою девочку, да только ей показалось, что глаза у дочки бабушкины. Да и неблагодарное это занятие - сравнивать себя со своими детьми. У кого-то сын похож на маму, а у кого-то - на двоюродную сестру.

Прошел месяц, и Аня позвонила Лене. Просто так, узнать, как дела. Дела у Лены шли хорошо. У Ани тоже. И они стали перезваниваться. А через полгода решили встретиться. Все же девочки немного подросли, было уже не так боязно.

Надо же, какая у Яны на подбородке ямочка, прямо как у Аниного сына. Бывает же такое...

Прошел ещё месяц, Аня приехала с дочкой к Лене. На радостях сфотографировали всю честную компанию, двух сыновей и двух дочек. И ведь не всегда так получается - в одной семье и мальчик, и девочка. Здорово. Но потом, когда фотографии были готовы, и в той, и в другой семье их без конца разглядывали, разглядывали, а назавтра снова... Что же это получается: вроде бы Ленина девочка и впрямь похожа на Аниного сына. И наоборот.

Когда в голову лезут неприятные мысли, находятся сотни способов от них избавиться. И чем они неприятней, тем больше способов. И Лена, и Аня уже напрямую задавали себя один и тот же вопрос: не подменили ли детей? Не случилось ли скверной путаницы? Но думать об этом не хотелось. Не то что не хотелось - просто не думалось, очень было тяжело.

Вот поэтому они долго не виделись. Разъехались на лето, да ещё Лена вернулась от мамы из деревни позже, чем Аня, а там уж и осень началась, дожди, свои заботы, пока малышей укутаешь на улицу идти - глядишь, через час-другой уже и время обедать. Только пообедаешь - пора за старшими в детский сад. Со вторым ребенком вечер как-то мгновенно стал переходить в ночь, почему-то без всякого, даже короткого, отдыха. А утром все начинается сначала. Время летит в сто раз быстрей, чем раньше. Ане-то проще, она живет с мамой, а у Лены мама далеко, она совсем с ног сбилась. Поэтому Лена с Аней встретились семьями только под Новый год. Девочкам было уже почти по полтора года. Странное сходство спутанных, "неправильных" пар стало просто бросаться в глаза. Ленин сын ужасно похож на Анину дочку. А Анин - на Ленину.

Вот после этой встречи Лена с мужем приехали поговорить о том, что не давало ей покоя. Она предложила провести биологический анализ и раз и навсегда разрубить чьей-то рукой завязанный узел. Нужно знать, а вдруг и впрямь в роддоме перепутали детей.

А нужно ли? - вот что отвечали Лене Аня с мужем. Да только ли они?

Ленин муж тоже был против. От одной мысли, что такое возможно, в душе начиналась смута, справиться с которой не было никакой возможности. Значит, дочка на самом деле не дочка? Значит, на этом вот турнике, с таким трудом и любовью устроенном в крошечной квартирке, кувыркалась не его смешная кроха, а совсем чужая девочка? И этих кукол он выбирал чужому ребенку? И платьица, и крошечные туфельки - все это будто для чужой куклы... А как насильно вытолкнуть из памяти мгновения начинающейся жизни, когда ребенок каждый день - другой, и ты другой вместе с ним... Даже если это правда, пусть все остается, как было. Это катастрофа. Ее не вынесут ни взрослые, ни дети.

Лену поддерживали родители. Аню отговаривала мама. Аня думала: Ленина мама живет в деревне, видит внуков раза два в год, ей проще, а моей маме, на глазах которой Маша сделала первые шаги, все это просто нож в сердце. Одна Лена отчаянно рвалась навстречу отгадке. И все были правы. У всех был свой ответ на ужасный вопрос.

После той, первой беседы Аня с мужем решили: да, наверное, подмена была. На фотографии, где все четверо детей сидят рядышком, уже есть ответ на все вопросы сразу. На другой фотографии, где мальчики сидят с "чужими" сестричками, все сразу становится на свои места. Ну и пусть. Значит, так тому и быть. Делать ничего не будем.

Прошло время. Лена с мужем приехали к Ане. Лена сказала, что они сами проведут первый анализ, а там будет видно. Этот разговор Лена запомнила на всю жизнь. Анин муж разговаривал так, что замирало сердце - едко, как ножом, резал слова. Да, они все понимают, но пусть все останется так, как есть. А Лена смотрела на Анину девочку, и ей казалось, что перед ней сидит её сын. Все, разговаривать не о чем, сказали Лене. Что хотите, то и делайте. С тем они и уехали.

Вот как судьба распорядилась. Аня старалась избавиться от этих мыслей, и временами ей это удавалось. Она готова была жить с этим тайным знанием, и ничто так не смущало её сердце, как мысль о том, что нужно будет расставаться с Машей. Боялась она именно этого. А Лена - Лена сходила с ума от неопределенности. Ее голова постоянно была занята одной мыслью. Куда бы она ни шла, что бы ни делала, все вращалось и в конце концов приходило к одному, к тому самому. В детской поликлинике то и дело стала ловить себя на мысли, что разглядывает чужих детей - похожи ли они на мать. Если были непохожи, отвлекалась на других - с тем же вопросом. Когда встречала похожих, перед глазами вставала Маша.

А потом наступило лето, и они снова уехали в деревню. Там и налилась последняя капля, переполнившая эту чашу. Родня и соседи, как на грех, что ни слово, находили в её сыне такое явное, такое приметное сходство с ней, с её отцом. А про дочку ни слова. Будто её и не было. И тогда они с матерью сели ночью, поплакали, поговорили - и решились. Лена взяла Яну и приехала в Москву сдавать кровь на анализ, результат которого должен был перечеркнуть всю её прежнюю жизнь. И не только её.