Книга Любовь кончается в полночь - Марина Серова

Она взяла телефонную трубку и набрала короткий, очевидно, внутренний номер.

– Эдуард Генрихович? Тут пришла девушка, частный детектив. Она хочет поговорить с руководством о докторе Чайникове… Я не знаю, о чем конкретно… Хорошо, передам.

Девушка положила трубку и улыбнулась мне:

– Вам придется подождать. Управляющий скоро освободится и примет вас. А пока можете почитать журналы.

– Спасибо. – Я села в одно из кресел и взяла в руки журнал.

На меня с глянцевых страниц смотрели модели в таких нарядах, в которых, по-моему, нигде, кроме как на подиуме, появиться было невозможно. Мало того, что эти девушки очень напоминали Медузу Горгону, так еще у них на лицах были нарисованы бабочки, стрекозы, причем ото лба до подбородка. У одной на физиономии размещался целый аквариум: вокруг ее глаз красовались две золотые рыбки, от скул к глазам поднимались водоросли. Оригинальный макияж! Ей бы еще ракушку на нос! И чтобы из ушей щупальца торчали… Интересно, если в такой боевой раскраске показаться в публичном месте, это будет расценено как оскорбление общественной морали или человека просто заберут в психушку?

В это время из коридора вышел врач в голубом коротком халате и таких же штанах.

– Инесса Аркадьевна, прошу вас…

Нервная особа встала и ушла вместе с доктором. Вскоре таким же образом забрали и даму, ожидавшую в кресле. Некоторое время я оставалась в холле одна, но вот в дверь вошел молодой мужчина и обратился к регистратору:

– Я – Редков, пришел проведать жену. Первое отделение.

Девушка выдала ему бахилы и халат, сказала: «Палата номер три», и мужчина ушел по другому коридору, налево. Я опять осталась одна. Правда, ненадолго. На столе регистраторши зазвонил внутренний телефон, девушка взяла трубку и, выслушав кого-то на том конце провода, сказала мне:

– Пройдите по этому коридору в самый конец. Последняя дверь, с надписью – «Управляющий».

– Эдуард Генрихович? – уточнила я. Девушка кивнула.

Я пошла по коридору, мимо красивых светло-бежевых дверей. Они великолепно смотрелись на фоне стен цвета кофе с молоком. На дверях висели таблички: «Смотровой кабинет», «Процедурная», «Доцент И.С. Ревякин», «Доцент П.Н. Гуляева»… В самом конце была роскошная дверь с золоченой ручкой, на двери красовалась золоченая же табличка: «Управляющий». Я постучала, и из-за двери тут же послышалось: «Да!» Я вошла и оказалась в небольшом, но весьма шикарном кабинете. Посередине стоял великолепный стол в виде буквы «Т», за которым сидел солидный мужчина лет сорока с небольшим. По левую сторону от него находился книжный шкаф, где рядами теснились книги, журналы и папки с документами. По правую его руку был большой аквариум с подсветкой, в котором плавали красивые разноцветные рыбки.

Мужчина поздоровался. Он был лыс, полноват, дорогой летний костюм был ему немного тесноват. Светлые умные глаза открыто смотрели на меня из-за очков в черной оправе.

– Прошу вас. – Хозяин кабинета указал на один из стульев, стоявших вокруг стола.

– Я – частный детектив, меня зовут Татьяна Иванова, – сказала я, усаживаясь на мягкий удобный стул.

– Так, и что же вас привело в наши стены? – Эдуард Генрихович откинулся на спинку своего кресла и посмотрел на меня выжидающе.

– Ваш сотрудник, Чайников Виктор Васильевич, как вы знаете, недавно умер…

– Да, печальное для всех нас событие.

– Его друзья, тоже, кстати, врачи, попросили меня провести расследование обстоятельств его загадочной смерти. В связи с этим я хотела бы переговорить с вами лично и с вашими сотрудниками о том, каким человеком и каким специалистом был доктор Чайников. С кем из коллег он дружил, конфликтовал ли он с кем-либо…

По мере того как я произносила свой монолог, брови Эдуарда Генриховича поднимались все выше. Наконец они остановились, так как ползти дальше им было просто некуда.

– Что я слышу? «Загадочная смерть»?! А разве Виктор Васильевич не отравился грибами? Во всяком случае, мне так сказали.

– Да, вы правы. В заключении патологоанатома именно это и написано. Но друзьям доктора Чайникова это показалось странным, так как он был хорошим знатоком грибов. И вот они… заказали мне это расследование.

– Хм. Это интересно! И что же, вы нашли что-нибудь?

– Ищу.

– А от нас, простите, чего вы хотите?

– Я применяю психологический метод расследования. Я узнаю́, какой у покойного был характер и в каких взаимоотношениях он состоял с разными людьми: родственниками, друзьями, коллегами по работе, соседями. И на основании этих данных я делаю вывод, кто мог быть с этим человеком в плохих отношениях и даже желать ему смерти…

– Любопытно… Так мне надо вам рассказать, каким Виктор был врачом?

– Ну, давайте для начала об этом, – согласилась я.

– Хороший он был врач. Больные его любили. Со стороны руководства претензий к нему не имелось. Что еще?

– Неужели на него никогда не поступало жалоб от его пациентов, точнее, пациенток?

– Представьте себе. В противном случае мы бы его уволили. Мы не держим врачей, на которых жалуются больные. У нас платная клиника, как вы понимаете, и за свои деньги женщины хотят иметь комфортное и качественное лечение.

– Да, я понимаю. В каких отношениях он был с коллегами?

– В хороших. Виктор Васильевич был порядочным человеком, интеллигентным, неконфликтным. Все его любили. Кстати, его родственникам наша клиника выделила пятнадцать тысяч на погребение, и это кроме венков и цветов. Мы и на похоронах были все, почти в полном составе… Ну, это я так, к слову… Что вы еще хотели узнать?

– С кем дружил Чайников?

– Со всеми. Да, он со всеми был в таких дружеских отношениях, что выделить кого-то одного я не берусь. Вообще, он был молодец! И специалист хороший, и человек… Он был полон надежд, планов, он мог бы еще столько сделать в жизни!.. Для нас это большая потеря. Да, смерть не щадит никого.

– Неужели все было так уж хорошо? Замечательный доктор, хороший человек… И кто-то такому белому и пушистому человеку подложил в тарелочку ядовитые грибочки… Извините, но как-то все это сомнительно! – заметила я.

– Вы мне не верите? Зачем мне вас обманывать? – спросил он.

– Не знаю. С вашими сотрудниками я могу поговорить?

Эдуард Генрихович изобразил на лице недоумение. Всем своим видом он пытался показать мне, что моя просьба, по меньшей мере, кажется ему странной.

– Вообще-то им некогда, они работают, у них прием больных.

– Я собираюсь беседовать не со всеми, лишь с теми, кто непосредственно работал с доктором Чайниковым. И обещаю: только в их свободное время.

– Уверяю вас, вы ничего предосудительного о Викторе Васильевиче не услышите.