Книга Кругом одни соблазны - Марина Серова

Я тоже пытался. Однажды ночью я связал эту стерву по рукам и ногам, заклеил рот пластырем, положил на палас и сел ей на спину. И говорил… И бил ее по щекам… А она плакала… Я долго говорил. А она начала задыхаться. Причина проста: ее душили слезы, она лила их беспрестанно. Заложило нос. И она чуть не погибла. Господи, благодарю тебя, что этого не случилось. Я люблю тебя, дура! И ненавижу!!!

Мне жаль эту девочку! Жаль! Но что поделаешь? Себя мне жаль еще больше.

Она открыла мне дверь не задумываясь — мы с ней были единомышленники: она хотела верного мужа для своей матери, а я — верной жены для себя. Она не ведала, что я решился. На все. Наш с ней симбиоз ничего бы не дал. И я знал, что мне делать…

А там был еще и этот ее моральный помощник. Что ж. Помогал ей, поможет и мне. Еще более достоверная картина.

Наркотики у меня всегда при себе. Я же все-таки врач, почти…

Они мне иногда так нужны, чтобы Алена не сбежала. Пусть лучше полутруп, чем летучий голландец. Иногда мне это удается, и она, опьяненная, падает в мои объятия. И у нее не хватает сил покинуть наш дом. Пусть так будет всегда!

Малышка готовит кофе. Ее бойфренд считает, что он сможет ей помочь. И она ему верит. Дурочка. Она и не знает, что все это происходит в самый последний раз. Потому… что ее папка жизнь мне портит. И нет ему места на земле. А она верит, что я спасу ее папку, что он перестанет в один прекрасный вечер шляться по чужим бабам. Именно поэтому она впускает меня в квартиру, где уже сидит это придурок-психолог.

Вхожу на кухню, смотрю в окно, привлекаю их внимание, асам…

Да… Как тот самый мерзкий, гадкий, неуловимый. Ну, нет. Он-то, точно, действовал совсем не так. А я…

— Кофе закипел, ребята.

Сам я не пил этого кофе: я сказал, что вообще не могу взять ничего в рот. А, впрочем, так оно и было.

Они пили кофе, мечтали о том, чтобы вернуть этого типа в семью. Я был с ними солидарен. Ради этого они меня впустили. Я тоже хотел вернуть эту стерву в семью. Только я — старше и мудрей, чем эти молодые люди. Я не верю в озарения и прочую чушь собачью. А вот стресс! Он всех меняет. Он заставляет пересмотреть мнение.

Словом, я был ориентирован на стресс.

Они почти одновременно заснули.

В этом самом кофе — нечто из моего арсенала.

Они оба засыпают за столом.

Дальше… Дальше все было, как во сне… Дозу я вкатил ему смертельную, на мой взгляд. Но для верности надо бы еще и ножом ударить.

Не судьба… Будь что будет. Ключ начал поворачиваться в двери. Пришлось уходить. Жаль…

Когда я узнал, что он все-таки остался жив, но у него амнезия, я понял, что бог меня оградил. Не надо лишних смертей. Хватит одной. И так страшно.

Уйти было совсем нетрудно. Под их квартирой магазин. Меня даже дотошные соседи не увидели. Вот так.

Потом я позвонил ему… Как дрожал его голос!

Жаль, что он выкрутился. Но ничего, еще не вечер. Я еще что-нибудь придумаю. Потом…

Плохо, что эта детективша влезла, мать ее ети. Она мне все карты спутала. Говорят, дотошная баба. До всего докопается. И я сглупил. Сдрейфил, как мальчишка. Сам не знаю, что на меня нашло. Тогда мой поступок мне показался логичным. Если я конфискую научный труд этого лопуха Харламова, тот самый психологический портрет, она решит: надо искать маньяка. А я не маньяк. Я несчастный, одинокий человек, запутавшийся в своих проблемах.

Глупый человек. Если она все-таки вычислит, что это я напал на нее в тот вечер, то сумеет сделать из меня маньяка, все деяния этого типа мне припишет. Все ужасно… И ужасно хочется спать…

Кажется, я перебрал сегодня. Или озона передозировал. Труд на свежем воздухе лечит душу. А ее все нет… Мысли путаются. Спать… Надо спать.

Глава 10

И что дальше? Куда свой взор направить?

Наверное, надо посетить фирму, где работал Харламов. Не знаю пока, что это мне даст. Разве что дополнительные впечатления, которых у меня и так предостаточно.

Посмотрю им в глаза и спрошу, а верят ли они в виновность Харламова Алексея Павловича? И не считают ли нужным нанять маститого адвоката? Такого, который все ходы и выходы знает. Только такой сумеет выиграть дело при теперешнем раскладе. От адвоката зависит очень многое, если не все. Особенно в такой щекотливой ситуации.

Пока это. А там посмотрим. Как карта ляжет.

Фирма «Неон» располагалась на Немецкой улице в старинном здании. Она занимала весь второй этаж. И, судя по количеству арендуемых метров и интерьеру, вовсе не бедствовала. У лестницы охранник в камуфляже.

— Вы к кому, девушка?

Я пояснила, что мне необходимо переговорить с генеральным директором, и, конечно же, показала с безопасного расстояния свое липовое удостоверение.

А потом мне пришла в голову одна мысль:

— Простите, пожалуйста, а вы каждый день работаете или по графику?

— Я — да, а другие…

До других мне сейчас дела не было. И я несколько невежливо перебила:

— А вы случайно не видели здесь вот эту девочку? Показала Танину фотографию. Я еще и сама не знала, для чего это спрашиваю. Видимо, просто интуиция. Я должна как-то объяснить ее появление в Лешином жилище и Лешино появление в ее квартире. Он рассмотрел снимок и кивнул:

— Да, она была здесь несколько раз. А однажды пришла, его не было на месте, так она до директора дошла, адрес его просила. Какое-то дело у нее к нему было, как она утверждала, срочное. Да влюбилась, наверное, девочка по уши. Вот и таскалась за ним по пятам.

Я не стала убеждать в обратном. Его право думать в меру своей испорченности. Главное, я поняла теперь, почему она появилась у него в квартире и почему потом они отправились к ней домой. Таня в это утро слышала разговор отца с матерью, которые решились на развод.

Это, по словам самого Ковалева, ее убило. И она отправилась к Алексею, который, видимо, все-таки согласился помочь ей справиться с проблемами. А тут и Наталья подоспела. Разъяренная, она вынудила их сменить место дислокации.

Так Леша оказался в тот роковой день в квартире Ковалевых.

Разговор с директором мне практически ничего не дал. Скажем прямо, я и не рассчитывала на многое.

— Мы же наняли адвоката. Что, по-вашему, еще могли сделать?

— Скажите честно, Юрий Антонович, вы верите, что Харламов мог так поступить?

— Нет, разумеется.

— Ну, хоть какие-то меры вы должны были принять. Хоть что-то.

Я знала, что не права по всем статьям. Просто была на перепутье, и все мне казались виноватыми.