Книга Тамерлан. Правитель и полководец - Гарольд Лэмб

Переход через Кавказ занял все лето. Тимур требовал от своих людей невозможного. Местами лес – высокие ели, поднявшиеся над более низкорослой чащей деревьев, поваленные гигантские стволы среди зарослей вьющихся растений и папоротника – был настолько частым, что не продувался ветром. В лесных чащах царил мрак, за исключением редких полян, освещенных солнцем. Путь проходил среди вековых деревьев.

Рядом горцы укрылись в месте, выглядевшем неприступным, – на горной вершине, огороженной со всех сторон скалами. Вершина находилась так высоко, что у воинов Тимура кружилась голова, когда они смотрели на нее. Ни один из них не мог послать стрелу, которая достигла бы вершины. Однако Тимур отказался пройти мимо нее – оставить на своем пути хотя бы одну крепость непокоренной.

Он поручил своим бадахшанцам изучить подходы к вершине. Эти люди выросли в горах и охотились на горных баранов в скалах. Бадахшанцы пытались пробраться к вершине по расщелинам, но не преуспели в своих попытках, о чем доложили Тимуру. Эмир тем не менее не отступился. Он осмотрел это место с другой вершины и распорядился строить осадные лестницы, связывая их друг с другом веревками.

Лестницы подняли на утесы высотой в триста футов с помощью веревок, перекинутых через ветки высоких деревьев. Верх лестниц доставал до горного выступа, откуда можно было подниматься выше. Тюркские воины поднимали на этот выступ лестницы и карабкались дальше к другому выступу. Те, кого защитники вершины не сбивали камнями, поддерживали за веревки товарищей.

Части воинов все же удалось взобраться на возвышенность, откуда их стрелы доставали защитников вершины. Пока они обстреливали вершину, к ней подобрались их товарищи и вынудили грузин сдаться.

В таких условиях войско Тимура вышло к долинам, ведшим к морю. Перед ними открылся Эльборс, горный хребет в Северной Персии с такими же укреплениями, как в Грузии. Тимур предлагал защитникам укреплений сдаваться, щадя тех, кто внимал его призывам.

Предания выделяют как самые памятные осады двух крепостей – Калата и Тикрита. Первая представляла собой горное плато, располагавшее источниками чистой воды и прекрасными пастбищами. Плато окружала сеть ущелий, что не позволяло армии разбить рядом с ним лагерь. Ущелья считались непроходимыми, а скалы вокруг плато – непреодолимыми. Здесь в последние годы жизни Надир-шах хранил свои сокровища. Когда штурм плато не удался, Тимур оставил часть войск в соседнем ущелье и двинулся дальше. Со временем эпидемия завершила то, что не удалось сделать воинам: защитники плато обессилели, а крепость заняли воины эмира. Ворота и дорога, ведущая к крепости, были восстановлены для будущего ее использования.

Другая крепость – Тикрит, построенная на массивной скале, обращенной к реке Тигр, принадлежала независимому племени, безнаказанно занимавшемуся грабежами на дорогах. Тикрит нельзя было взять штурмом.

Когда к крепости подошло войско Тимура, предводители племени решили ее не сдавать и все подходы к укреплению завалили каменными глыбами.

Дробь тюркских барабанов возвестила сразу сигнал к атаке крепости. Ее внешние укрепления у подножия хребта были взяты сравнительно легко, но противник удалился в саму цитадель. Военные строители Тимура принялись за сооружение катапульт, стреляющих камнями. На длинных деревянных сваях установили камнебросатели, и начался обстрел крепости. Выяснилось, что каменные снаряды могли перелетать ее стены. Одна за другой крыши домов за крепостной стеной были проломлены.

Однако подобный обстрел не особенно беспокоил защитников цитадели. На такой высоте каменные снаряды не представляли большой опасности для самой крепостной стены. На третью ночь отряд тюркских воинов под командованием некоего Саида Хоя овладел башней одного из бастионов перед крепостью, однако закрепиться на каком-нибудь плацдарме у стен крепости ему не удалось.

Тюркские строители и саперы продолжали трудиться под прикрытием временного настила над их головами. Они строили леса до тех пор, пока те не стали доставать подножия стен крепости на поверхности скалы.

Различным отрядам тюркских воинов были определены секторы для штурма. Семьдесят две тысячи человек принялись долбить скалу ломами и кирками. Они работали посменно, день и ночь. Один из отрядов продолбил в скале углубление в двадцать футов, подпирая верх стойками по мере продвижения вглубь.

Осажденные, напуганные работами по минированию крепости, прислали эмиру подарки. Тимур же потребовал, чтобы из крепости вышел сам предводитель племени Хасан ат-Тикрити и сдался. Хасан не стал этого делать.

Тогда зазвучала дробь главного барабана, зовущая к штурму. Стойки под одной из секций стены пропитали маслом, а углубления наполнили сухим хворостом и подожгли. От жара, исходящего от горящих толстых деревянных стоек, один из секторов стены рухнул, увлекая в пропасть вместе с обломками многих защитников крепости. Тюркские воины карабкались по обломкам вверх к цитадели, но встречали отчаянное сопротивление. Тимур велел поджечь горючий материал под другими секторами стены. Цитадель окутал черный дым.

Когда в стене образовались новые бреши, сквозь них на цитадель повели наступление тяжеловооруженные отряды воинов, а горцы племени Тикрити отступили на высоту позади полуразрушенной крепости. Их преследовали и там. Тогда Хасан, связав себе руки и ноги, бросился в пропасть. Победители отделили мирных жителей крепости от воинов. Первых пощадили, вторых, распределив по тюркским отрядам, убили.

Им отрубили головы, из которых построили две башни, скрепленные речной глиной. На каменных фундаментах этих башен появилась надпись: «Зри участь нарушителей закона и злодеев», хотя по справедливости там должна быть другая надпись: «Зри участь тех, кто противится воле Тимура». Проломы в стене сохранили, и крепость ежедневно посещали люди, чтобы поглядеть на дело рук воинов эмира, свидетельство его безграничной власти. Но люди избегали приходить сюда по ночам, поскольку слышали, что в это время над башнями из черепов блуждали светящиеся души покойников. Во тьме только дикие кабаны осмеливались заходить на территорию Тикрита.

Неприступный Тикрит пал перед воинами Тимура после семнадцатидневной осады.

Эмир стал повелителем севера Аральского и Каспийского морей, горной Персии и Кавказа. На 2200 миль протянулась через его владения большая хорасанская дорога. Дань ему платили четырнадцать городов, от Нишапура до Алмалыка.

Но это стоило жизни многим воинам эмира. Значительно уменьшилось число его военачальников, сократилось братство бахатуров. Хитай-бахатур пал на снежной равнине у Сырдарьи, Шейхали-бахатура, возглавлявшего успешную атаку на ордынцев, шпион-туркмен убил ножом в спину. Второй сын Тимура, Омар Шейх, был сражен стрелой на Кавказе. Смерть, магически обходившая эмира, взяла у него второго сына.

Когда Тимуру сообщили об этом, он ничем не выдал душевных волнений.

– Аллах дал жизнь и взял ее, – произнес эмир и велел возвращаться в Самарканд.

По пути Тимур сделал остановку в Ак-Сарае, Белом дворце, строительство которого на лугу близ Шахрисабза полностью завершилось. Здесь он уединился на некоторое время, не желая видеть никого из своих приближенных.