Книга Возвращение в Алмазные горы - Михаил Багнюк

— Но вы же знаете, что это не так! — искренне возбудилась я.

— Теперь знаю, — спокойно согласился настоятель. — После того как наблюдал за тобой многие годы, следил за твоими полетами.

— Почему вы не сдали меня в зверинец?

— Зачем? — пожал плечами мужчина. — Куда бы ты делась с территории монастыря?

— Вы изучали оборотня в естественных условиях, — наконец догадалась я.

Настоятель кивнул, съел пару орехов. Я обдумывала услышанное.

— А моего отца тоже убили вы?

Явно не ожидавший такого вопроса, настоятель напрягся.

— Почему ты так решила? — прищурив серые глаза, осведомился он.

— Он бы обязательно защитил мою мать, если бы был жив. У меня магический дар, получается, и он был чародеем, — поделилась я своими умозаключениями. — Значит, вы должны были убить сначала его, а потом ее.

— Можно и так сказать… — задумчиво протянул настоятель и немного помолчал. — Регина говорила, у тебя есть для меня письмо, — отчего-то прервал он выбранную им самим тему разговора.

— Да, от основателя Братства, — раздраженно ответила я. — Могу принести, оно в моей комнате в северном крыле.

— Не стоит утруждаться, я сам его возьму перед уходом, — остановил мою попытку выйти вон настоятель.

— Почему, убив моего отца, мою мать, половину моих сокурсников и мою лучшую подругу, вы пришли и спокойно разговариваете со мной, да еще имеете наглость признаваться во всех этих преступлениях? — вцепившись в подлокотники не хуже Кафада, прошипела я.

— Есть знания, которые необходимы человеку, чтобы жить и развиваться дальше, — попытался улыбнуться настоятель. — Для тебя это именно те знания, которые я сегодня дал тебе.

— Вы убийца! — выкрикнула я.

— А разве ты — нет? — жестко усмехнулся настоятель. — На твоей совести тоже не так уж и мало загубленных жизней.

Когти-кинжалы выросли мгновенно, сами собой, без малейшего усилия с моей стороны. Коктейль из закипающей злости, несправедливой обиды и праведной ярости выплеснулся наружу. Почти без замаха я полоснула настоятеля по горлу. Он отшатнулся, и когти едва поцарапали его, оставив три алые бороздки, просвечивающие сквозь разодранную горловину преподавательской мантии. Второй замах зацепил лишь воздух в том месте, где секунду назад была голова настоятеля чародейского монастыря. Исчез он из зеркального зала Саабаха так же быстро и неожиданно, как и появился в нем.

На ажурном столике из слоновой кости остался лежать черно-красный футляр толстой тисненой кожи с моим дипломом об окончании обучения в школе магов и целителей чародейского монастыря и направление на получение степени магистра.

— Он сказал тебе? — услышала я голос мастера Регины.

— Да! — Я бешеными от злости глазами смотрела на преподавательницу.

— Не вижу радости на твоем лице, — озабоченно проговорила Регина.

— Радости?! — Я даже задохнулась от такой наглости. — Радоваться признаниям убийцы своей кровной семьи?!

— Значит, не сказал, — резюмировала мастер.

— Что еще этот мерзавец мне не сказал?!

— Ты успокойся и додумай сама. Если, конечно, у тебя еще не все мозги сплавились.

— Чего?! — Я категорически не была настроена воспринимать подобные подколки.

— Успокойся, говорю. А то мозги сплавятся, — повторила магистр. — Даже пар из ушей валит.

Как и когда она успела долбануть меня заклятием я даже не заметила, слишком много эмоций и негативных новостей за последнее время лишили меня элементарной бдительности. Но, очнувшись на мягкой постели в своих покоях, я была очень благодарна любимой преподавательнице за заботу. В голове прояснилось, злость и ярость ушли, уступив место легкой грусти, приправленной горечью обиды.

— Полегчало? — раздался с балкона голос мастера Регины.

— Да, спасибо, — горячо поблагодарила я наставницу. — Настоятель доплачивает вам за исцеление душ послушников?

— Нет, это моя личная инициатива. На общественных началах, так сказать, — улыбнулась Регина.

— Пора просить доплату, — не унималась я. — Вы спасаете меня уже во второй раз.

— Ты теперь выпускница. Диплом вон, на тумбочке. Так что оплату мне придется требовать с тебя.

— Как только разбогатею… — усмехнулась я, слезая с кровати и присоединяясь к магистру на широких перилах балкона.

Обычно палящее в этих краях полуденное солнце решило сегодня смилостивиться и спряталось за пушистой шапкой кучевых облаков. Я с удовольствием вдохнула увлажненный парковыми фонтанами Саабаха нежный воздух.

— Что слышно на военном совете?

— Мужчины, несмотря на их общее скудоумие, нам попались не глупые, — в своей манере высказалась мастер-магистр. — Вынуждена признать — план хорош. Но меня смущает один момент. — Регина замолчала.

— Может, поделитесь?

— Главная роль в той каше, которую главы кланов хотят заварить, отводится тебе.

— И что вас смущает? Вы больше не уверены в моих умениях? Я же была лучшей вашей воспитанницей!

— Тебе слишком многое пришлось пережить в последнее время. В монастыре, несмотря на плотное расписание уроков и тренировок, вы жили спокойно и размеренно. Определенность в жизни, уверенность в своих силах, твердость на выбранном пути — вот чему вас учили на протяжении многих лет.

— Что-то изменилось?

— Это ты мне скажи. Что для тебя изменилось в свете событий этого лета и сегодняшнего дня?

— Вы хотите знать, принесло ли сообщение настоятеля в мою душу смятение и нежелание жить? Могу ответить — нет, не принесло. Цели, втолковываемые в монастыре, стерлись давно, а вот поставные в Братстве — остались и никуда не денутся, что бы ни случилось. Там все иначе, там моя семья, я благодарна вам и монастырю за то, что вырастили меня.

— И настоятелю? — хитро прищурилась мастер, закидывая косу за спину.

— Я об этом пока не думала, — нахмурилась я. — Слишком много вопросов порождает его признание.

— И это еще не все признания, что ему предстоит сделать.

— Вы опять говорите загадками, — недовольно скривилась я.

— Хорошо, давай попробуем сами понять, о чем он умолчал, — смилостивилась мастер Регина.

— Как?

— Очень просто. Вот ты, например. Много людей знает о том, что ты оборотень?

— Это как посмотреть. В Братстве все знают, здесь — Саабах, Мелик, Кафад.

— В случае с местным населением работает пророчество, а Братство, как ты сама сказала, для тебя семья. Юстинна знала?

— Нет.

— Ты же не кричишь об этом на каждом перекрестке?

— Конечно нет!