Книга Честь виконта - Жаклин Санд

– Мы оставим вас, отец Демаре. Час поздний, и дама устала.

– Я вовсе не устала! – запротестовала графиня.

– Ну а я устал. – И Сезар поднялся. – Возможно, мне еще нужно будет с вами поговорить, святой отец, коль скоро судьба нас свела. Вы не будете против, если я нанесу визит?

– О чем вы говорите, виконт! Конечно, я всегда рад видеть вас.

Весьма опрометчивое заявление для случайного знакомства, однако священники – люди особенные, им сам Господь велел быть гостеприимными. Распрощавшись с отцом Демаре, вся троица покинула домик. Сезар помог графине забраться в коляску и сам сел рядом с Ивейн, а журналист устроился напротив, спиной к кучеру.

– Ну что же, – сказал Трюшон, когда коляска покатила по дороге, оставляя позади маленький каменный домик, – это был весьма насыщенный вечер.

– Он поджигает каждые три дня, – негромко произнесла Ивейн. Она сидела, сложив руки на коленях и глядя мимо всех, в проносящуюся ночную тьму. Поднявшийся ветерок трепал ее волосы, выбившиеся из-под шляпки. – Лишь сначала было не так. А потом стало так. Граф де Надо сгорел в ночь на субботу, муж моей кузины – в ночь с понедельника на вторник. А сегодня был четверг, и снова поджог. Если он руководствуется своей логикой, если он ее придерживается, следующий должен быть…

– В воскресенье, тридцать первого июля, – закончил Трюшон.

– Что бы это ни значило, так есть.

– Придумать бы еще, что с этим делать, – мрачно заметил Сезар.

Графиня помолчала, а потом положила ему на локоть свою ладонь в тонкой перчатке.

– Но вы ведь придумаете, виконт? – требовательно сказала Ивейн. – Придумаете?

Сезар долго молчал. Ветер шумел в деревьях, вот коляска свернула на очередную улицу, покатила мимо темных домов… Наконец виконт накрыл своей ладонью ладонь графини и просто сказал:

– Да.

Глава 14

Церковь Святой Кристины

Утром Сезар пребывал уже в более оптимистичном настроении, чем ночью; возможно, способствовало этому то, что он как следует выспался, или же плотный завтрак, или же новый темно-синий сюртук. Как бы там ни было, уже в десять часов виконт приказал подать оседланного коня к входу. Сегодня ему не хотелось трястись в коляске, хотелось почувствовать размеренную рысь вышколенного жеребца, да и прогулка намечалась в приятный район. Возможно, после того как удастся поговорить со священником, Сезар проедется по Венсенскому лесу. Интересно, его уже начали перекапывать вдоль и поперек или же рощица пока уцелела?

Направив серого коня по улице Вожирар, виконт воспользовался возможностью поразмыслить, если так можно выразиться, на ходу.

Итак, Поджигатель избрал для своих писем религиозный тон, что бы это ни означало, и во всех них говорится о пламени. В общем-то, логично: он хочет сжигать, и он сжигает. Но что означают эти фразы? Не просто так они взяты, или же Поджигатель элементарно использовал те куски библейского текста, где упоминается огонь? Сезар понимал, что логика должна быть. Для человека (а он почему-то продолжал думать, что действует один человек, непохоже все-таки на шайку) столь целеустремленного должен быть резон поступать именно так и тщательно продумывать свои действия. Если удар ножом может быть мгновенным, то пожар как способ убийства громоздок и требует подготовки. И если Поджигатель решил действовать к тому же стильно, что подтверждается письмами, – тому должна быть причина, и кроется она среди причин, почему преступник это делает.

Он считает, что несет возмездие? Это первым приходит в голову. Но за что? И возмездие ли это? Или личная месть? Слишком много у него знакомых, которые не знакомы друг с другом. Слишком они разные. Что их связывает, кроме Поджигателя и призрака субботних встреч (который, того и гляди, развеется туманом)? Или он просто бросает игральные кости на карту Парижа и выбирает ближайший особняк…

Возможно, разговор с отцом Демаре что-то прояснит.

Сезар добрался до церкви Святой Кристины без приключений; теперь, в ярком свете теплого июльского дня, он имел возможность как следует разглядеть строение, вчера ночью укрытое тьмой. Церковь стояла на небольшом холме, была окружена деревьями, от которых здесь лежала прохлада и тень, и казалась детской игрушкой. Шпиль протыкал ветви и устремлялся ввысь, к синему небу, по которому сегодня плыли обрывки облаков; серые стены, казалось, светятся, несмотря на то что сложены из грубого, плохо обтесанного камня. В зазорах между камнями виднелась кладка и рос мох. Словом, удивительная церквушка, больше похожая на сельскую – и тем не менее находящаяся в пригороде Парижа.

Сезар спешился, оставил серого у коновязи и неторопливым шагом направился к дверям церкви. Они были распахнуты. С барельефа над входом взирал печальный ангел, застывший в невесомом рывке над коленопреклоненной святой. Виконт вошел в церковь, и прохлада обняла его со всех сторон.

Потрескивали свечи у алтаря, веселые огоньки плясали над лампадами; пахло ладаном и еще – свежим сеном и опилками: судя по всему, с ними подметали пол. На каменных плитах, плотно пригнанных одна к другой, временами встречались полустертые письмена. Ряды грубых скамей, статуи, тоскующие в нишах, окно-роза над главным алтарем – ярко-синие, золотые и алые стекла пропускали пучки солнечных лучей, и на полу лежала разноцветная клякса. Сезар медленно пошел к алтарю, шаги гулко отдавались под невысоким сводом и улетали в полутьму за колоннами, и еще витал тут легкий запах цветов. Как оказалось, букет лилий стоял у иконы с изображением Девы Марии, висевшей в углу.

Сезар остановился перед алтарем, рассматривая его; небогато, но очень тепло сделано – тончайшая резьба, глаза святых блестят тусклым янтарем. Святая Кристина, Иисус, парящий на кресте, и еле различимый деревянный голубь, с которого облезла краска.

– Сын мой, – раздался голос отца Демаре, – я рад, что вы приехали.

Священник вышел из маленькой дверки в боковой стене (по всей видимости, там располагались помещения, где хранились немудреные местные сокровища) и стоял, сцепив пальцы и глядя на виконта. Сезар еле заметно улыбнулся и шагнул навстречу.

– Доброе утро, отец Демаре. Как и обещал, я приехал поговорить с вами.

– Охотно. Но сначала не хотите ли осмотреть церковь?

Отказываться было невежливо. Виконт кивнул.

– Разумеется.

Священник оживился: судя по всему, сюда мало кто захаживал, церквушка-то на отшибе, – а потому каждый гость был драгоценным.

– Вы знаете что-нибудь о святой Кристине из Больсена?

Сезар пожал плечами:

– Боюсь, что немного.

– Пойдемте. – Священник увлек его в боковой придел, где стояла статуя, весьма и весьма заинтересовавшая виконта. Женщина, молитвенно сложившая руки, стояла на невысоком постаменте, заведя к небу непрозрачные глаза. Но – из рук ее струились каменные змеи, они же извилистыми лентами ползли у ног, а еще там был нож, и две стрелы, и жернов, и щипцы.