Книга Таинственная женщина - Жорж Онэ

– Вы не признаете добродетели на земле? – спросил итальянец.

– Люди добродетельны только тогда, когда не представляется случая быть подлыми. Да, Чезаро, душа человеческая – это почва, вполне подготовленная для преступления и порока. Вопрос только в том, будет ли брошено в нее семя… Как вы верно заметили, мой милый, мне нет равных в искусстве соблазнения… И теперь душа Марселя Барадье станет полем для моих экспериментов.

– Я очень рад за него…

– Если бы он оставался простым фабрикантом или банкиром, он мог бы прожить спокойно свой век. Но он вздумал заниматься химией, и это обернется для него погибелью.

Солнце скрылось за холмами, в маленькой гостиной стало темнеть… Силуэты Софии и Чезаро смутно проступали в сумерках, голоса их звучали все глуше… Наконец, молодая женщина поднялась со словами:

– Ну, хватит философствовать. К чему все это? Слова, одни слова, друг мой! Счастье улыбается не тем, кто говорит, а тем, кто действует…

VII

Уже недели две прошло с тех пор, как Бодуан поселился на фабрике, и каждый день он с тревогой искал причину странного возбуждения молодого Барадье. Марсель, проводивший прежде большую часть дня в павильоне, работая или мечтая, стал выходить из дому после завтрака и возвращался только поздно вечером. Лаборатория была заброшена, фабричные дела полностью доверены Карде. Но особые подозрения у Бодуана возбуждало то обстоятельство, что юноша забросил свой простой деревенский костюм и стал тщательно заниматься туалетом. Выражение лица его изменилось; глядя на его сияющие глаза и счастливую улыбку, Бодуан думал: «Тут непременно замешана женщина!»

Он успел изучить эти угрожающие симптомы, наблюдая за генералом Тремоном. Он знал это лихорадочное возбуждение, заметное в каждом движении, знал эту нервную походку. Да, тут не могло быть сомнения… Но как умудрился он воспылать страстью в этом захолустье? Вот это-то Бодуан и решил выяснить.

Он познакомился с хозяином гостиницы «Золотой лев» и за стаканом вина расспросил его относительно хорошеньких местных и приезжих дам. Но из ответов хозяина убедился, что в самом Аре не было ни одной женщины, способной зажечь пылкое сердце Марселя. Оставалось обследовать окрестности…

– Есть молодая парочка, – сообщил хозяин гостиницы, – на вилле «Утес»: молодой человек и дамочка. Но они в глубоком трауре, не бывают в городе и ведут очень замкнутую жизнь. Они раза три брали у меня экипаж для прогулок. Молодая женщина никогда не бывала в Аре, и я не знаю, хороша она или безобразна. Кучер мой говорит, что оба очень печальны и говорят друг другу «вы». Он полагает, что они – брат и сестра… Во всяком случае, это иностранцы.

Бодуан не мог добиться более точных сведений, но и этого было достаточно. Траур и печальное настроение молодой женщины не могли защитить Марселя от любви… К тому же Бодуан вообще не доверял молодым парочкам, выдающим себя за брата и сестру, и недолюбливал иностранцев.

На следующий день хозяин «Золотого льва» сказал ему:

– Могу сообщить вам новость с виллы «Утес»: молодой человек уехал сегодня утром… Он заказал у нас карету, чтобы отправиться на вокзал. Наш кучер сдавал его багаж… Он держит путь в Париж. Молодая дама теперь на вилле одна…

Добровольный сыщик обратил внимание на то, что в этот вечер хозяин его вернулся позднее обыкновенного и что пиджак, который он снял, был покрыт частичками мха: по-видимому, владелец его сидел долгое время в лесу. На следующий день Бодуан вышел из дому раньше своего господина и расположился в трактирчике у Арских ворот, откуда была видна вся дорога от Ара до Боссиканского леса. Не прошло и получаса, как он увидел Марселя в элегантном сером костюме, в перчатках и новой соломенной шляпе. Лицо его было оживленно, глаза блестели. Бодуан подождал еще немного и потом осторожно последовал за своим господином.

Тот, действительно, направлялся к вилле «Утес». С того дня, как он встретился с госпожой Виньола, в жизни его произошел полный переворот. Он не думал больше ни о своей лаборатории, ни о фабрике, ни о своей семье – образ прекрасной итальянки всецело овладел его душой. Несколько часов, проведенных им в обществе молодой женщины, решили его судьбу. Она была так обаятельна, так скромна, так сдержанна, что даже Чезаро, прекрасно ее знавший, смотрел на нее с изумлением. По просьбе брата мадам Виньола уселась за рояль и весьма задушевно исполнила несколько далматских песен. Она была очень музыкальна и обладала прекрасным голосом. Марсель был потрясен. Он сам прекрасно играл на рояле и предложил аккомпанировать мадам Виньола. У него было много нот в фабричной квартире, и он пообещал принести их с собой. По его настоянию Чезаро отложил еще на день свой отъезд. Весь следующий день троица провела в Боссиканском лесу, выискивая тенистые тропинки в чащах, отдыхая на лужайках и дружески беседуя. К вечеру Чезаро сказал Марселю, обращая его внимание на розовое оживленное личико сестры:

– Посмотрите, как благотворно действуют на нее развлечения. Ее сегодня просто не узнать. Ах, если б она могла хоть несколько часов в день не думать о своем горе, она скоро поправилась бы!

– Не уезжайте! – воскликнул Марсель.

– О, я не умею ее развлекать! – сказал красавчик итальянец, но, точно спохватившись, прибавил: – Видите ли, посторонним легче, чем родным, отвлечь больного от его грустных мыслей…

– Но ваша сестра не больна… Посмотрите, как бодро она шагает по крутой тропинке.

– Да, ее поддерживает теперь нервное возбуждение… А вечером она будет грустна и подавлена. От нее не добьешься ни словечка.

– Если бы вы разрешили заходить к ней по вечерам, я постарался бы ее развлечь.

Итальянец с жаром пожал руку Марселю.

– Как вы добры!.. Благодарю вас… Но боюсь, что бедная Аннетта скоро утомит вас… Это капризный ребенок… Вы совсем ее не знаете…

Он не договорил: мадам Виньола подбежала к мужчинам и спросила своим мелодичным голосом:

– О чем это вы совещаетесь, господа?

– Ваш брат, сударыня, – сказал Марсель, – передает мне свои права до его возвращения. Он поручает мне с завтрашнего дня следить за вашим настроением и здоровьем… Я беру на себя большую ответственность, и потому вам придется подчиниться моему деспотизму.

Она с минуту точно обдумывала что-то, затем лицо ее приняло серьезное выражение.

– Да, Чезаро прав, – произнесла она вкрадчиво, – не оставляйте меня… Когда я одна, меня преследуют ужасные мысли… Будьте моим другом, месье Марсель… Чезаро скоро вернется, и мы снова будем гулять втроем… А до его возвращения приходите ко мне, вы всегда будете желанным гостем.

На другой день, после отъезда графа Агостини, Марсель подходил к вилле «Утес». Войдя в садик, он остановился: окна были открыты настежь, и из гостиной лился дивный голос мадам Виньола. Марсель прислушивался с трепетом к страстным звукам кантилены Маракчи «Цыгане», исполненной невыразимого чувства. Но вот голос оборвался, послышались рыдания… Молодой человек бросился через сад в гостиную. Мадам Виньола сидела у рояля и, опустив красивую голову на руки, громко рыдала. При появлении Марселя она вскочила, провела рукой по лбу и, словно сконфуженная тем, что выдала себя, протянула руку гостю.