Книга Цветок душевного стриптиза - Галия Мавлютова

– Ир, говори нормально, а, – сказала я, втискивая трубку в плечо.

– Не могу, Коля подслушивает, ругаться будет, – вовсю изгалялась Ирка, – я так боюсь за него. Настя, а как тебя-то в приказ пропустили? Ведь Черников тебя в унитаз спустит, вот увидишь. Он еще ничего не знает?

– Нет, не знает, а в приказе я была в общем списке, он подписал его не глядя, – сказала я, покачивая ногой.

Я сидела на столе, разглядывая свое отражение в оконном стекле. По стеклам струилась вода. Водопад. Опять дождь, стучится в окно, настырный, наверное, в гости просится.

– А почему? – сказала Ирка.

Подруга недоумевала: неужели церберские порядки ушли в прошлое и в «Макси» наступил мир и покой? Надолго ли?

– У них новый кадровик, он из органов, они ему доверяют, – сказала я, отворачиваясь от собственного отражения и наглого дождя.

И дождь за окном, и отражение в нем мне категорически не нравились. Впервые я совершила подлость. Обманула двух мужчин. Трех. Но не больше. Да кто же будет считать обманутых мужчин, их на свете много, гораздо больше, чем обманутых вкладчиков.

– Тебе, Настя, повезло, крупно повезло, но Черников с тобой еще разберется, смотри берегись, мало тебе не покажется, – грозилась Ирка.

Тоже мне, Кассандра нашлась, многодетная и кормящая.

– Ир, ты меня не пугай на ночь глядя, а то мне сны дурные будут сниться, – сказала я, нисколько не боясь предстоящей встречи с Черниковым.

Мой челн легко научился обходить воронки и водовороты, плавно и незаметно. А вот как мне встретиться с Марком Горовым? Хотя бы на мгновение, на секунду его взгляд выловить. Мне было бы достаточно этой малости.

– А я тебя не пугаю, а предупреждаю. На то подруги и существуют, чтобы вовремя предупредить об опасности. Настя, а знаешь, что они с моим Колей сделали? – сказала Ирка, а я задумалась.

Что могли сделать владельцы компании с этим громадным и ленивым увальнем? Черников вынужден был восстановить Колю на работе по настоятельной просьбе собеса. И для Иркиного мужа не самая лучшая перспектива развернулась в связи с восстановлением, лучше бы уж он на диване валялся. До скончания века.

– Ну что они с Колей могли сделать – замочили, расчленили, замуровали в бетонную плиту и вмонтировали ее в недостроенный дом? – сказала я, страшась собственного не в меру разыгравшегося воображения.

И сериалы не смотрю, телевизор вообще не включаю, а в голове сплошные чернушки.

– Настя, ты дура, зачем говоришь такие слова? Ты же филолог по образованию, – заорала Акимова.

Ирка всегда напоминает мне о высоком и нравственном. О моем языковом образовании. И правильно делает. В первой битве за жизнь за бортом осталась кое-какая романтическая шелуха, пришлось содрать с себя лишнее. Кусками, слоями, клочьями слезала с меня девичья наивность. Из-под ошметков проглядывала новая кожа, гладкая, блестящая, сияющая. Крепкая и прочная, как у слона.

– Проехали мое филологическое образование, так что они сделали с твоим мужем, Ирина? – твердым и непреклонным тоном сказала я.

Голос зазвенел, как булатная сталь. Иначе Акимову ничем не остановить. Словесный поток обрушится мне на голову. И раздавит ловкий, но утлый челнок.

– Черников отправил моего Колю в Челябинск, в ссылку-у-у, – волчицей завыла Акимова.

– И что ты воешь, дурочка, там же командировочные большие, двойные, между прочим, и ты отдохнешь от Коли, соскучишься, в конце концов, не убили же они его и не отравили, – я сделала робкую попытку успокоить нежное Иркино сердце.

Но любящее сердце Акимовой выпрыгивало из обширной грудной клетки. Оно рвалось вслед за любимым мужем, туда, далеко, в Челябинск.

– Командировка непрерывная, на шесть месяцев, Коля будет сидеть безвылазно в этом паршивом Челябинске, ему даже на выходные нельзя отлучаться, – еще горше завыла Ирка.

Мне стало жаль подругу. Ирка Акимова – ранимое и тонкое существо, несмотря на пышные формы. Она нежно и преданно любит своего мужа Колю. А Коля отвечает ей тем же, теми же словами любит Ирину. У них хорошая семья. Есть двое младенцев, и оба уже кормильцы, между прочим. Еще недавно Ирка с Колей сидели без работы и всей семьей без зазрения совести питались детским пособием. И вот на семью обрушилась новая напасть, ненаглядного Колю отправили в ссылку. В Челябинск. На полгода. С ума сойти можно. А Ирке нельзя никуда сходить, даже с ума. Категорически нельзя, у нее же на руках двое детей, муж и свекровь. И все четверо равны по интеллекту, один к одному – малолетние дети.

– Ир, ну ты же ничего не можешь изменить, или можешь? – огорошила я Ирку, бабахнула прямо по темечку.

– Не могу, – промычала Акимова, заливаясь слезами, – не могу.

«Де богху, дэ богху», – со всхлипами доносилось из трубки. С трудом можно было перевести эти странные звуки в доступные слова. В этом месте мне пригодилась профессия переводчицы. Хотя бы в общении с подругой проявилась высшая квалификация. Умеет Акимова сделать из жизни великую трагедию. Прямо как Уильям Шекспир.

– Тогда не реви, если ничего изменить не можешь, а то у тебя молоко пропадет, – сказала я.

– Уже пропало, – пробасила Акимова.

У моей подруги вдруг образовался приятный баритон. Может, она родственница Степана Федоровича?

– И не баси, лучше дай совет, как жить дальше, – рассмеялась я.

Акимова немедленно прекратила рев, сменив пластинку. И с легким возбуждением приступила к любимому занятию. Ирина обожает учить всех жизни. И сразу пропал человек. Семинар растянется на неделю. На долгие годы. И тогда сиди и слушай, а лучше – записывай. Мелким почерком.

– Не знаю, Настя, зачем ты влезла в ярмо, это мне деваться некуда, семья на шее, а ты могла бы себе работу и в другом месте найти, по душе, по образованию, – ласково увещевала меня подруга. – В «Максихаусе» всем заправляет Черников, а все свои нехорошие делишки сваливает на Горова. А тот все время в разъездах. Ему бумагу подсунут, он и подпишет не читая.

Акимова бубнила и бубнила, а я злилась на нее. Разве можно научить жить? Оказывается, Акимова все знала про Черникова и Горова. Плутовка давно вычислила, кто из них является кем. А я скрывала от Ирки истинное положение дел, считая, что могу причинить боль любимой подруге, если расскажу про интриги Черникова, ведь именно по его требованию уволили Колю. Но никакой душевной травмы у подруги не наблюдалось. Акимова сама во всем разобралась, применила тактический ход и одержала победу. Ирка всегда была уверена, что из двух законченных злодеев можно выбрать одного, более подходящего, – цинично, но факт. Плутовка под внешностью простушки. Но я не могу рассказать Акимовой, что мне случайно встретился Марк Горов и он совсем не чудовище и абсолютно не похож на монстра. Завзятый злодей с клеймом в обществе не является злодеем для меня лично. А незадолго перед этим Марк Горов приснился мне. И я полюбила его загодя, заранее, еще не зная, что он существует в реальности. Ведь в реальности Марк Горов присутствует как символ лукавства и обмана. Но почему-то во сне он представляется мне прекрасным незнакомцем. Вот как я могу объяснить все эти несоответствия моей зареванной, озабоченной семейными проблемами подруге? Ирка все равно ничего не поймет. Закручинится, опечалится от моего рассказа, будет стенать и плакать. И невинные младенцы останутся без материнского присмотра. И я прикусила язычок. А ведь звонила Акимовой, чтобы поделиться своими радостями и горестями. Но они непонятны обычным людям. У всех есть собственные проблемы. Неразрешимые. Сложные. А у меня нет проблем. Ведь я другая. И я могу найти другую работу. Легко. Могу уволиться по собственному желанию. Тоже легко.