Книга Возвращение - Олег Говда

Отдаленный пейзаж сквозь прорезь в южной стене башни смог бы осчастливить любого украинца. Нет, он совсем не напоминал шмат сала, зато километрах в восьми, ровная, как стол, серебристо-зеленая степь начинала стремительно желтеть, и у самой небесной кромки возникало то самое сочетание колеров, от которого замирает и приходит в священный трепет всякая свободолюбивая душа истинного малоросса…

Где-то там, между побережьем и обжитой частью полуострова, кочевало небольшое племя орков. Но их вождь Каменная Башка чтил уложение о мире, и степные воины пока не беспокоили людей. Хотя, скорее всего, оркам попросту еще не стало тесно на своих территориях…

Ладно, к геополитическим вопросам в отношении южных соседей вернемся, когда разберемся с текущей мелочевкой. То есть — гоблинами.

С северной стороны можно было полюбоваться на сами Выселки, лежавшие передо мной, как на ладони. На протекающую за деревней речку с незатейливым названием Быстрица. На небольшой, поросший вербами, орешником да вишнями островок, гектаров на пять, образовавшийся в результате паводка и последующей смены рекой русла. Но и от старицы капризная река отказаться не захотела. Еще дальше глаз радовали общинные поля, раскинувшиеся по ту сторону водной преграды. По сравнению с теми ланами, что мне доводилось видеть на Родине, когда трактор при вспашке делает один круг как раз к обеду, здешние нивы больше походили на огороды. Но в пересчете на количество рабочих рук и технологический уровень, площадь вспаханной земли, все же впечатляла и вызывала уважение.

За полями кучковались небольшие березовые рощицы, между которыми, — исходя из полученной подсказки, так как увидеть это из башни, не представлялось возможным, — тянулись болота и прочие мочары.[6]Местами вполне проходимые, а кое-где лучше и не соваться — настоящая трясина. А вот за болотом, еще дальше, километрах в четырех от речки и деревни, как раз и начинался Гоблинский лес, одним названием объясняющий, какой вид обитателей в нем наиболее распространен. И ближе всего к Выселкам располагалась территория клана Лупоглазых. То есть — на текущий момент — проблема номер раз!

Перейдя по ходу течения Быстрицы к западной бойнице, я сперва обнаружил обширные выпасы, на которых, кстати, как раз щипало травку стадо голов, гм… Много голов! Определять на глазок количество постоянно передвигающихся с места на место животных я не умел, а справочное бюро ехидно помалкивало. Типа, «закрыто на обед» или «ушла на базу». Ну и ладно, пока не принципиально. Важно кое-что другое…

Километрах в семи-восьми строго на запад, куда указывала голубая лента Быстрицы, я обнаружил крыши строений. Домов! И не пару-тройку, а вполне соизмеримо с небольшой деревней.

— Это что там? — спросил не задумываясь.

Но староста, погруженный в тревожные мысли, не заметил еще одной моей оплошности, с головой выдающей во мне не местного уроженца, а пришлого человека.

— Приозерное… Что же еще? Ну, налюбовался уже?

— Уже, — кивнул я, отходя от амбразуры и поворачиваясь к Ярополку. — Красиво… Есть за что повоевать с Лупоглазыми.

— Было бы кому, — вернул меня на грешную землю Титыч. — Аль не видел вчера? Одни бабы с ребятишками… Ой, зря ты все это затеял, Влад. Боюсь, как бы хуже не вышло.

— Погоди, дядька Ярополк. Ты вот скажи мне, только честно: неужто веришь, что после того, как я убью и второго их наемника, Лупоглазые оставят нас в покое? Смирятся с поражением?..

— Больше всего, Влад, мне в твоих словах нравиться «после того», а не «если»… — пожал плечами староста. — Ты ведь уже спрашивал меня об этом. Нет, конечно… Но по уговору в третий раз потребовать поединок они смогут не раньше чем через два месяца. А это такая прорва времени…

— Если, как ты говоришь, эту прорву с умом использовать, то да… — согласился я. — А если просто дожидаться, пока яблоко само в рот упадет, можно с голодухи помереть.

— Ну, так я о чем? Мы — и урожай соберем, и излишки продать успеем. А может, даже озимые…

— Для гоблинов…

— Да ты меня не агитируй, Влад, — вздохнул Ярополк. — Будь я чуток моложе и глупее, давно бы плясал вокруг тебя от радости. Но я-то битый гусь и знаю, чем все может обернуться. Вот потому и мнусь, как красна девица. И хочется, и колется, и мамка не велит. Понимаешь?

— Понимаю.

Что тут возразишь, коли староста прав кругом. Ведь даже на моей родине многие поговаривали, что худой мир лучше доброй войны, пядь за пядью уступая более наглым соседям и землю и свободу. Крестьянин — он же, как овца. Все надеется, что резать не будут, а только остригут. А если и зарежут, то не его, а вон того, белобрысого или чумазого… Который не такой, как все, и выделяется из отары. Но прежде чем начать излагать свой план, надо было привлечь внимание Титыча и сбить его с минорного настроения. Тем более что мяч под удар он мне сам скинул.

— Ничего, староста, не дрейфь, мы все сделаем красиво. Так что и юбка не помнется, и мамка не узнает…

Глава десятая

Вдохнув дым от трубки Ярополка, я вдруг впервые осознал, что еще ни разу, с того первого перекура на пороге «родного» дома, не потянулся за сигаретами. Да, помнится, после сражения с Псом Ада что-то такое засвербело, но тогда пачки не оказалось под руками. А потом — как отрезало. Интересный побочный эффект от переноса. Надо будет запатентовать, как первооткрывателю, в плане борьбы со сверхприбылью табачных магнатов. А то интересная тенденция просматривается: чем больше минздравы курение запрещают, тем дороже сигареты. Хотя определенная логика просматривается. Коль ты и так потенциальный покойник, то зачем тебе деньги? А продолжая цепочку — стипендия, пенсия, зарплата… Все равно потратить не успеешь? Так, может, и кушать вредно? А нам просто забыли об этом сказать?.. Продукты ведь тоже с каждым годом все дорожают и дорожают…

Увлекся. Слава богу, лично меня инфляционные вопросы больше не касаются. Как и недоумение: почему бутылка обычной воды с растворенной в ней углекислотой стоит дороже литра молока? Здесь вода не стоит ровно ничего, а молоко, хоть и имеет цену, но для Влада Твердилыча подается к столу совершенно бесплатно. Хоть в виде парного, хоть охлажденного, хоть простокваши… Не говоря уже о его производных — сметане, сыре и… масле. Причем не о каком-то «процентно-сливочном спрее», а самом что ни на есть полноценном, домашнем. Которое так приятно намазывать на еще не остывший хлеб… Можно и без икры. Прямо слюнки текут.

Вот только отрабатывать все эти блага придется по-взрослому. Без скидок на возраст, опыт и прежнюю городскую прописку.

— Вот что я думаю, дядька Ярополк, — присел я рядом с дымящим, как небольшой винокуренный завод, старостой на одну из лежанок, сколоченных из толстых досок. Не на полу ж спать защитникам башни и нашедшему защиту в ее стенах мирному населению. — За те две недели, что у нас остались, надо хорошенько проверить все добро, которое здесь хранится, и максимально пополнить запасы. А еще лучше заблаговременно превратить башню во временное хранилище вообще всего, что только ценного найдется в деревне. Чтоб в домах у жителей оставались только самые необходимые на каждый день вещи. Да и то — поплоше. Такое, что можно ухватить в руки и убежать, а коли пропадет, так и не жалко…