Книга Я выбираю любовь - Кара Уилсон

— Выйдите из моей комнаты! — взорвалась она.

— Вы пригласили меня!

Его голос был низким, глаза приняли незнакомый, дымчато-голубой оттенок, когда он исследовал ее отражение в зеркале.

Она не успела надеть платье, на ней было только черное шелковое кружевное белье, которое, подобно тени, лежало на ее бледно-золотой коже, оставляя большую часть тела обнаженной.

— Я думала, что это Сьюзен Джейн, я звала ее. Кто вам дал право зайти ко мне в спальню? — сердито спросила Антония. — Уйдите, или я позову на помощь!

— Внизу никого нет, иначе я бы не помешал вам, — сказал он, подходя к ней с подчеркнуто безразличным видом, который заставил ее прийти в еще большее раздражение.

На нем был черный вечерний костюм, белая шелковая рубашка и черный галстук. В этой одежде он выглядел потрясающе. Стройный, с широкими плечами, узкой талией, великолепными длинными ногами… Лучи заката как бы ласкали его волевое лицо, подсвечивали голубизну глаз, гладкую загорелую кожу, волосы, выгоревшие на солнце.

Антония в отчаянии огляделась в поисках платья. Но она оставила его на стуле и, чтобы одеться, ей надо было обойти Патрика.

Он спокойно спросил:

— Где Аликс и его жена? Я думал, что вечеринка начинается в восемь, а сейчас уже девятый час.

— Они вернутся с минуты на минуту, пошли купить кое-что, — призналась она, затем почти с отчаянием сказала: — Вы выйдете отсюда?

— Имеете ли вы хоть малейшее представление о том, как сексуально вы выглядите? — прошептал Патрик. — В вас всегда было что-то не от мира сего — это расстояние, которое вы старались держать между собой и любым мужчиной, который мог бы попытаться подойти к вам слишком близко. Но сегодня вечером вы как сверкающее мифическое создание из сказки: полуптица, полуженщина.

Она застыла, не узнавая его голоса, который стал похож на мурлыканье леопарда.

Он медленно поднял руку, чуть отодвинув мягкие, пушистые серебряно-белые перья.

— Чьи это перья? Голубя? Какой-то странный оттенок для голубя: не белые, а серебряные.

— Нам сказали, что они от серебряного фазана, — пробормотала она.

— Прекрасно, — сказал Патрик, кончики его пальцев пробежали по перьям до филигранного серебряного края маски над ее скулами. Она вздрогнула, когда почувствовала, как его пальцы коснулись ее теплой кожи, скользнули вниз ко рту, нежно проследовали по его изгибу, вызывая дрожь возбуждения во всем теле.

Она была загипнотизирована, наблюдая за ним через маску, в то время как желание заставляло ее дрожать, а страх напоминал прошлые события.

— Если вы птица, я хотел бы поймать вас и посадить в клетку, — еле слышно сказал Патрик. — Если вы женщина, то я хотел бы запереться здесь с вами, чтобы целыми днями заниматься любовью.

Его улыбка была лукавой, но глаза горели так страстно, что мурашки побежали по телу девушки.

Она попыталась перевести все в шутку, заставив себя издать короткий смешок.

— У вас странное чувство юмора, я не думаю, что это забавно.

— Мне не забавно. — Он внезапно схватил ее за руки снова развернул лицом к зеркалу.

Патрик стоял сзади нее, его подбородок лежал на плече Антонии, его руки скользнули вокруг талии и схватили ее грудь в чашечках лифчика.

— Вы женщина или нет? Не время ли вам решить этот вопрос?

— Нет! — простонала она, стараясь вырваться, но на этот раз его рука сжала талию, потянув ее назад.

Его тело прижалось к ней, заставив осознать, насколько он возбужден.

— Перестань сопротивляться, Антония, — тихо сказал он, его рот прижался к ее шее и зубы нежно покусывали кожу. — Только расслабься и почувствуй это.

Как будто она не чувствовала!

— Я не могу вынести этого! Пожалуйста… не надо, Патрик, я не могу, — бормотала она, закрыв глаза.

— Не закрывай глаза! — в неистовстве воскликнул Патрик. — Посмотри в зеркало, Антония! Успокойся и честно взгляни на то, чего ты так боишься и от чего убегаешь!

Она покачала головой, боясь открыть газа, ее сердце неистово билось.

— Если ты будешь продолжать закрывать глаза и притворяться, что ничего не происходит, ты никогда не сможешь, не дрогнув, встретить любовь!

Его голос снова стал резким, она почувствовала охвативший его гнев и вздрогнула.

— Не сердись на меня, — умоляла она. — Тот мужчина был сердитым… я ненавижу, когда ты в гневе, это напоминает мне о нем.

— Все во мне напоминает его, не так ли? Как ты думаешь, что я чувствую по этому поводу? Иногда ты смотришь на меня, твои глаза затуманиваются, я вижу, как ты вздрагиваешь, и знаю, что ты думаешь о нем. Я хочу найти того ублюдка и убить его!

Его слова были столь неожиданны, что она непроизвольно подняла глаза и посмотрела на него в зеркало.

Патрик поймал ее взгляд.

— Антония, ты хочешь, чтобы с тобой всю жизнь обращались, как с калекой? Раньше или позже тебе придется признать, что ты женщина и нуждаешься в любви. В этом нет ничего плохого или постыдного.

Он обнял ее, потом нежно прижался к ней щекой.

— Мне это тоже необходимо, как, впрочем, и всем. Человеческие существа нуждаются в любви, как растения в дожде. Твой опыт был горьким, но если ты никогда полностью, по-настоящему не станешь женщиной, то ты запрячешь все это в себе и будешь бояться любить.

Антония смотрела, как интимно они обнялись, как тесно прижались друг к другу, ее тело будто вдавилось в тело Патрика. Ее тонкая полупрозрачная черная комбинация скрывала очень мало, и большая часть тела была хорошо видна. Она хотела снова закрыть глаза, но взгляд Патрика загипнотизировал ее, и она не смогла отвести от него глаз.

Патрик, не отрывая от нее взгляда, начал исследовать ее тело. Его губы слегка касались ее шеи, ключицы, плеча, легкие, как крылья бабочки, поцелуи заставляли ее трепетать от удовольствия. Тем временем руки его тоже были заняты, он отодвинул тесемки ее комбинации и лифчика, обнажил ее грудь, нежно лаская упругую бледную кожу с затвердевшими розовыми сосками. Она беспомощно наблюдала за ним, дрожа и хрипло дыша, и Патрик следил за ее лицом, пока его руки ласкали ее тело.

— В этом нет ничего ужасного, не правда ли? — прошептал он, мягко покусывая мочки ее ушей. — Это не пугает тебя, я не обижу тебя. Тебе это нравится. Не притворяйся, что нет. Ты хочешь, чтобы я касался тебя.

У нее не было сил отрицать это, даже если она захотела бы, она задыхалась.

— Ты хочешь, чтобы я касался тебя, — повторил он хрипло. — Вот так…

И его руки нежно пошли вниз по женственным изгибам ее тела, проследовали по ее бедрам, тепло его ладоней, проникавшее через тонкий шелк, доставляло ей сильное наслаждение.