Книга Римские древности - Дионисий Галикарнасский

место, подходящее для города, — холм, неподалеку от Тибра, примерно в тридцати стадиях от центра Рима. И из этого соперничества вскоре стала проступать разобщающая страсть к власти. Ведь для уступившего в выборе места победа брата грозила распространиться вообще на все.

LXXXVI. При этом время тянулось, а раздор нисколько не стихал, тогда они прибыли в Альбу поведать деду по матери о своих замыслах. Он же предложил им такой выход: сделать судьями богов, дабы они определили, кому принадлежать колонии и кому иметь власть в ней. Назначив определенный день, Нумитор приказал им сесть на заре отдельно друг от друга в том месте, которое каждый из них сочтет достойным для себя, и, заранее принеся богам установленные жертвы, поджидать вещих птиц; тому же, кому птицы первому окажут благоволение, и править колонией. 2. Юноши, воздав хвалу этому решению деда, удалились и в соответствии с соглашением явились в условленный для проверки день. Ромулу местом для птицегадания послужил Паллантий, где он счел нужным основать колонию, Рому же — лежащий напротив него холм, называемый Авентином, а как передают некоторые — Реморией. И к обоим была приставлена стража, дабы не позволить им объявить то, что не было явленным. 3. Когда же они заняли надлежащие места, Ромул некоторое время спустя от ревности и зависти к брату, — а может быть и божество подталкивало его к тому же, — и даже прежде чем увидеть какое-либо знамение, послал к брату вестников и потребовал, чтобы он как можно быстрее шел, так как он первым увидел вещих птиц. В то время как посланные им, посчитав обман позором, двигались не спеша, Рому дали знак шесть коршунов, летящих справа. И он, увидев птиц, возликовал, но немного времени спустя, посланные Ромулом, попросили его подняться и повели на Паллантий. 4. Когда они сошлись вместе, Ром спросил Ромула, каких именно птиц он увидал первым, а Ромул оказался в затруднении, не зная, что ответить. И в это время появились двенадцать вещих коршунов. При виде их Ромул осмелел и, указывая на них, ответил Рому: «Что тебе за нужда узнать о случившемся прежде, ты ведь, небось, сам видишь этих птиц». Тот же вознегодовал и посчитал ужасным, что он обманут братом, поэтому заявил, что не уступит ему колонии.

LXXXVII. А от этого вражда разгорается пуще прежнего, так как каждый тайно преследуя цель получить преимущество, открыто присоединяется к законному равенству по следующим причинам. Ведь дедом по матери им было установлено: кому первому показался знак в виде большего числа птиц, тому и править колонией. Так как род птиц обоим явился одинаковый, то один утверждал, что победил тот, кто увидел их первым, а другой, что тот, кто насчитал большее число птиц. Остальной люд также ввязался в их ссору и, кое-как вооружившись, развязал войну без приказа вождей; и разразилась жестокая битва, и много крови пролилось с обеих сторон. 2. Некоторые говорят, что во время этой битвы Фаустул, который вскормил юношей, желая покончить с враждой братьев, но ничего не в состоянии сделать, безоружным ворвался в гущу сражающихся, ища скорой смерти, что и случилось. Сообщают также, что каменный лев, который стоял на римском Форуме в самом лучшем месте около ростр[232], был воздвигнут над телом Фаустула, которого нашедшие погребли там, где он упал. 3. Поскольку Ром погиб в этом бою, Ромул, одержавший несчастную победу над братом и соплеменниками, хоронит Рома на Ремории, потому что при жизни тот сам определил это место для поселения. Сам же Ромул с горя и раскаяния в содеянном, потеряв интерес к жизни, впадает в угнетенное состояние. Так как Ларенция которая, приняв новорожденных, вскормила их и любила не меньше чем мать, умоляла и утешала его, он, повинуясь ей, воспрял духом. Собрав латинов, всех, избежавших гибели в бою, числом чуть более трех тысяч из той, вначале весьма многочисленной толпы, когда он выводил колонию, Ромул строит город на Паллантии. 4. Итак, мне кажется, что мое мнение наиболее убедительно из всех рассказов о конце Рома. Однако, если кто-нибудь сумеет передать это по-другому, пусть поведает. Все же, некоторые говорят, будто уступив первенство Ромулу, Ром в печали и гневе на обман, когда была построена городская стена, желал показать, что защита эта негодная, заявил: «Пожалуй, любой из ваших врагов перешагнет ее без труда, как и я», — и тотчас перепрыгнул через стену. А Целер[233], один из стоявших на стене, который был надзирателем за строительными работами, воскликнул: «Ну, что до этого-то врага, то кто угодно из нас может отразить его без труда», — ударил Рома заступом по голове и тут же на месте убил его. Так вот, рассказывают, закончилась вражда братьев.

LXXXVIII. Когда же не осталось никаких препятствий для основания города, Ромул назначил день, в который он намеревался, умилостивив богов, положить начало строительству, приготовил все, сколько необходимо для жертв и для приема людей, и собрался употребить это с пользой для дела. Как только наступил условленный час, он и сам первым принес жертвы богам и приказал остальным делать по мере сил то же самое. Сначала же он замечает вещих птиц, которые дают благоприятные знамения. После этого, повелев зажечь костры перед палатками, он выводит людей, чтобы они прыгали через пламя ради очищения от скверны. 2. Когда Ромул решил, что все, что было угодно богам, уже исполнено, он созывает весь люд в намеченное место и начертывает на холме плугом четырехугольник, проводя с помощью быка, сопряженного с телкой, длинную борозду, на которой будет воздвигнута стена. С того времени при основании городов у римлян сохраняется этот обычай опахивания их территории. Закончив это и принеся в жертву обоих животных, а также совершив многие другие жертвоприношения, он приставляет людей к работам. 3. Еще и по сию пору город римлян ежегодно чествует этот день, считая, что он не менее значителен, чем любое другое празднество, а называют его «Парилии»[234]. В этот день в начале весны земледельцы и пастухи приносят умилостивительную жертву за приплод четвероногих. Но проводили ли раньше этот день в отдохновении и поэтому сочли именно его наиболее подходящим для основания города, или он знаменовал начало города и священным днем сделали его те, кто полагал, что следует почитать в этот день богов-покровителей пастухов, я точно сказать не могу.

LXXXIX. Вот, что удалось найти мне, с большим тщанием изучив многочисленные сочинения эллинов и римлян о корнях римского племени. Так