Книга Мне хочется сказки - Элизабет Кейли

— Спасибо, — ответила она, — только я не... — Но Сара не закончила фразы. Она столько лет была мисс Уэлч, что уже привыкла не обращать внимания на удивленные взгляды окружающих. Действительно, красивая, еще довольно молодая женщина открыто говорит, что никогда не была замужем. Конечно, все можно было бы списать на независимость и феминистический настрой Сары — она сама часто так объясняла свое нежелание выходить замуж. Но все дело было в том, что единственная фамилия, которую бы она себе взяла, была Рольф. Миссис Уильям Рольф — это то, о чем Сара мечтала долгие годы одинокими ночами, когда лежала без сна.

— Миссис Рольф, — позвала ее медсестра, — вы хорошо себя чувствуете?

— Да-да, — поспешила ответить Сара. — Я уже иду. Как он себя чувствует?

— Неплохо, — улыбнулась медсестра. — Мистер Рольф очень крепкий человек. И он не желает слышать о покое. А кто мы такие, чтобы пытаться переспорить лучшего адвоката Сан-Франциско?

Сара улыбнулась ей в ответ. Действительно, тот Уильям, которого она помнит, мог любого заставить согласиться с собой. Видно, люди не так сильно меняются с годами.

В палате Уильяма, окна которой выходили на восток, было уже светло. За белыми жалюзи угадывалась розовеющая полоска зимнего неба.

— Сегодня будет морозно, — вместо приветствия сказал Уильям.

— Да. Все же ноябрь на исходе, — согласилась с ним Сара.

Они замолчали. Им обоим казалось, что тот день, когда они встретятся вновь, будет наполнен разговорами, ведь им так много надо рассказать друг другу! Но вот они встретились и молчат, как будто совсем чужие люди.

— Как ты себя чувствуешь, Уильям? — спросила Сара, чтобы хоть как-то растопить лед неловкости, который возник между ними.

— Отлично. Вот только если бы меня выпустили отсюда сейчас же, было бы гораздо лучше! — недовольно пробурчал Уильям. — Врачи самые упрямые люди на свете!

— Но тебе вчера действительно было плохо! — попробовала Сара возразить Уильяму, но в ответ получила очень знакомый взгляд. Когда много лет назад он так смотрел на нее, это значило: не лезь не в свое дело, малявка! Ведь он был старше ее на целых пять лет! Но, видно, Уильям все же не решился сказать это Саре сейчас. Да и после двадцати разница в пять лет перестает быть катастрофой, а после сорока становится совершенно незаметной.

— Я вчера был слишком, как бы это сказать, удивлен, — наконец подобрал он слово.

— Спасибо Ричарду, хоть мне он и не нравится, что он приехал и подготовил меня к твоему появлению, — улыбнулась Сара.

— Жаль, что меня он не подготовил. Это ж надо! Ехать знакомиться с матерью своей невесты и узнать, что это та единственная женщина, которую любил всю свою жизнь!

— Значит, — Сара была поражена его словами, — ты все еще...

— Подойди ко мне, Сара, — попросил Уильям, — из-за этих эскулапов я не могу встать! Они опутали всего меня этими капельницами!

Она подошла и робко присела на краешек кровати.

— Я знаю, что сейчас глупо извиняться, но должен же я это сказать когда-нибудь! Я ведь понимаю, что погубил твою жизнь. Подожди, милая, не перебивай меня, пожалуйста. Так вот. Тогда, двадцать девять лет назад, я страшно испугался. Ты пришла ко мне в слезах и сказала, что ждешь ребенка. И, вместо того чтобы идти к твоему отцу и просить твоей руки, я бежал. Знаешь, я рассказывал Эстель о своих путешествиях. А она меня спросила, почему я уехал из Америки. И тогда впервые в жизни я понял, что на самом деле мог бы и не бежать. Никуда бы старый Уэлч не делся, он бы разрешил нам пожениться. И я бы воспитывал своего ребенка и был бы рядом с тобой. Я смотрел на Эстель и думал, что у меня ведь тоже где-то есть дочь, а может, сын. Только я почему-то решил, что Эстель младше моего ребенка... — Он немного помолчал. — Я хотел вас найти. Но когда восемь лет назад я вернулся в Сан-Франциско, мне сказали, что вы уехали. И я перестал вас искать. Было слишком много дел. И слушания в судах, и организация своего дела... Да что я все это говорю! Нелепые оправдания! Я не должен был от вас уходить! Еще тогда. А я сбежал. Все эти годы я думал о том, что где-то у меня есть ребенок и женщина, которую я мечтаю назвать своей женой. Я должен честно признаться, у меня были женщины, но ни одна из них не была той, которую я искал. Она не была тобой, Сара. Если бы я был чуть смелее тогда! Мы ведь были бы счастливы вместе много лет! Сара, любимая, прости меня, если сможешь. — Он взял руку Сары и поцеловал ее. — Прости меня, — повторил Уильям.

— Не надо, Уильям, не кори себя. Я тоже искала своего мужчину. И тоже не нашла его. Мы с тобой однолюбы. А значит, нам повезло, что мы все же нашли друг друга. А о том, что случилось двадцать девять лет назад... Не надо, не думай, что я возненавидела тебя. Тем более что сама же требовала, чтобы ты исчез куда-нибудь. И желательно как можно дальше от папы. — Она улыбнулась. — И знай, когда ты уехал, я была даже рада!

— Что ты имеешь в виду? — спросил удивленный Уильям.

— Только то, что я могла не беспокоиться о тебе. Ты прав, отец бы разрешил тебе на мне жениться, у него не было выбора. Но сначала бы он тебя убил, а потом превратил бы нашу жизнь в ад.

— Вам с Эстель было плохо у него?

— Ну что ты! Он всегда любил меня, а уж Эстель просто обожал! Правда, когда я узнала, что родилась девочка, думала, он будет разочарован. Папа часто повторял, что единственное светлое пятно в том, что со мной произошло, это фамилия его внука. Род не прервался. А когда он в первый раз взял Эстель на руки. Ты бы видел его лицо! Он меня постоянно учил, как следует обращаться с дочерью: как ее пеленать, сколько гулять, что надеть. Не знаю даже, кто он был Эстель, мать или дед. — Сара улыбнулась. — Он меня даже не хотел и близко подпускать к дочери. Страшно ревновал. Но все же понимал, что нельзя испортить Эстель. Он сделал все, чтобы девочка была как можно более самостоятельной. И я благодарна за это папе. У Эстель не было никаких гувернанток, только няня, да и та совмещала должность кухарки с присмотром за Эстель! Потом мы отдали девочку в обычную школу. А когда пришло время выбирать, где она будет учиться, папа сказал, что Эстель должна это решить сама. Он, конечно, даст денег, но лучше бы ей получить стипендию. Вот поэтому мы и не учились в Принстоне.

— Да. Жаль, что я не знал его с этой стороны, — сказал Уильям задумчиво. — А как тебе жилось?

— Нормально. — Сара пожала плечами. — Мы почти не говорили о том, что случилось. Сначала меня нельзя было волновать из-за беременности, потом Эстель была маленькой и не могла без меня обходиться. А потом прошло слишком много времени. Да и любил меня папа все же сильно, чтобы там ни говорил. Так что серьезный разговор о том, что тогда произошло, состоялся только перед его смертью. И то он мне сказал, что большего счастья, чем Эстель, я не могла подарить ему. Я рада, что мы успели перед его кончиной помириться. Все же какой-то лед был. Хотя... если бы не фамильное упрямство... — Сара низко опустила голову. Только с возрастом она поняла, кем для нее был отец. Ей было жаль, что их отношения так сложились. Но все же Эстель была для обоих светом в окошке.