Книга Мне хочется сказки - Элизабет Кейли

1

— Ричард! Только не говори мне, что ты еще даже не вставал! — громко воскликнула пораженная Эстель. Она распахнула шторы, и в комнату ворвался яркий свет полуденного солнца.

— Я уже проклял тот день, когда дал тебе ключи от моей квартиры, — проворчал Ричард. — Доброе утро, милая.

— Доброе утро! Только уже давно не утро, дело движется к обеду! — возмутилась Эстель.

— Кто когда просыпается, у того тогда и утро, — парировал Ричард.

— Ты будешь вставать или мне тебе помочь? — хитро прищурившись, спросила она.

— Буду! — Он быстро вскочил с кровати.

— Откуда такая поспешность? — весело поинтересовалась Эстель.

— В прошлый раз ты меня подняла с кровати с помощью струи ледяной воды. Очень не хочется испытать это ощущение снова.

Они весело рассмеялись.

— Когда мы будем жить вместе, ты быстро научишься вставать вовремя, — мечтательно произнесла она.

— Я прямо трепещу в ожидании этого дня, — себе под нос, так, чтобы она его не услышала, пробормотал Ричард.

— Ты что-то сказал? — поинтересовалась она.

— Да. Я требую, чтобы ты меня поцеловала.

— Это за какие такие заслуги? — Эстель нежно обвила его шею руками.

Они были примерно одного роста, и поэтому она могла смотреть ему прямо в глаза, читая на его лице как по книге. Хотя сейчас и без того было понятно, чего от нее хочет Ричард.

— А если я тебя не только поцелую? — загадочным шепотом, который так возбуждал Ричарда, поинтересовалась Эстель.

Ее губы призывно приоткрылись навстречу ему.

— Тогда я буду самым счастливым мужчиной на свете.

Через полчаса они без сил лежали, тесно прижавшись друг к другу. Ричард ласкал пальцами шелковые пряди каштановых волос Эстель. Она прижалась щекой к его щеке. Ее длинные тонкие пальцы рисовали какие-то цветы и травы на его щеках.

— Иногда мне даже нравится твоя щетина. — Она тихо рассмеялась. — Но только когда рядом больше никого нет!

— Я так сексуален небритый, что ты даже не можешь и мысли допустить, что рядом с моей щетиной появится другая женщина?

— Нет, я не настолько ревнива! Я не могу допустить, чтобы ты появился рядом с кем-то, когда у тебя небритое лицо.

— Утро начинается с курса хороших манер? — резко поинтересовался Ричард.

— Нет, твое утро началось с моей любви. А вот день неплохо бы начать с бритья.

Ричард отстранился от нее и резко встал. Не говоря ни слова, он пошел в ванную.

— И не надо на меня сердиться! — крикнула ему вдогонку Эстель, пытаясь как-то смягчить его обиду. — Мы же идем сегодня в гости к маме!

— Да?! — Ричард остановился на полпути. — И во сколько состоится торжественный прием?

— В пять часов пополудни.

— Интересно, а почему я об этом узнаю в двенадцать?

— Потому что много спишь.

— Эстель, о том, что мы сегодня идем знакомиться с твоей родней, я должен был узнать как минимум за два, а лучше за три дня. Чтобы подготовиться. Морально.

— Но, милый, к чему готовиться?!

— К смотринам, которые мне устроят богатеи Уэлчи.

— Прекрати! — Эстель недовольно поморщилась. — К тому же из родных у меня только мама. А она не из тех, кто устраивает, как ты выразился, смотрины. Мне кажется, что у тебя какой-то странный пунктик. Да, моя семья богата, ну и что с того?

— Только то, что я простой парень. Я не знаю, какую вилку когда брать и что говорить при встрече. А еще то, что я не пара для таких, как ты.

— Что ты хочешь этим сказать? — Эстель сердито прищурилась. Ричард почувствовал, что он сказал лишнее, но останавливаться не собирался.

— По поводу денежек твоей семьи, моей простоты или вилки? — ядовито поинтересовался он.

— По поводу таких, как я. Объясни, что со мной не так.

— Ну... например, ты уверена, что все в этой жизни для тебя.

— Я что-то тебя не понимаю. Если уж начал, говори прямо.

— То, что денежки твоей семьи проложили тебе прямую дорожку в этой жизни. Все, чего мне приходилось добиваться тяжелым трудом, тебе приносили на блюдечке. А что же забыли про жениха? Какой недосмотр!

— Прекрати паясничать! — Эстель вскочила с кровати и принялась судорожно одеваться. — Мне никто никогда ничего не приносил, как ты выразился, на блюдечке. Я тоже всего добивалась сама. И кому, как не тебе, это знать! Или ты забыл, кто был одной из лучших студенток потока, когда мы учились на втором курсе?! Кто тогда был делегирован на конгресс в Риме?! — Руки Эстель дрожали, когда она застегивала блузку.

— А разве репутация твоей семьи, точнее ее счета в банке, не поспособствовала тому, что на тебя с восторгом смотрели все преподаватели?

— А мне казалось, что ты мною гордишься... — растерянно произнесла Эстель. — Ты дурак, Ричард. И если боишься идти знакомиться с моей матерью, это твои проблемы. А я жить с трусом не собираюсь.

— Я не боюсь, — упрямо сказал он.

— Да? А тогда почему ты тут мне наговорил черт-те что?

— Потому что должен же был я тебе когда-то сказать все то, что у меня накипело в душе.

— Я думала, ты лучше всех знаешь, что ни один педагог не помог мне на экзамене. Ни разу мне не простили невыполненного домашнего задания. Как ты можешь говорить такие вещи?

— Прости, Эстель. — Он прислонился к дверному косяку и несколько раз провел руками по лицу. — Я действительно не имею никакого права тебе что-то говорить. Тем более будто ты ничего не стоишь. А я горжусь только тем, что добился тебя.

Она отвернулась к окну.

— Ты сделал мне больно.

— Прости, — тихо сказал Ричард. — Конечно, я пойду.

— Вот и хорошо. Не надо приходить ровно в пять, все равно все опоздают. Да и, я думаю, ты будешь чувствовать себя комфортнее, если вокруг будет много людей.

— Спасибо, милая, ты просто чудо. — Он поцеловал Эстель в нос.

— Хорошо. Давай я тебе объясню, как туда лучше проехать. Знаешь, где находится улица Ломбард?

— Кто же не знает самую кривую улицу города в самом дорогом квартале Сан-Франциско!

— Рич! — возмущенно воскликнула Эстель.

— Извини. Продолжай, пожалуйста.

— Так вот, наш дом номер двадцать восемь. Он из красного кирпича, а по ограде вьется плющ. Но машину придется оставить внизу. К нам не заехать.

— И мой скромный «фордик» восемьдесят третьего года выпуска наверняка затеряется там среди роскошных многоместных лимузинов...