Книга Взрослые и дети. #Многобукв - Людмила Владимировна Петрановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
22 января 2012 г.
Продолжим. Ресурс. Сначала кажется, что все дело в том, чтобы его было много. Больше денег – больше помощи. Как бы не так. Снижается детская смертность от болезней – благодаря прививкам и санитарии, введенным на средства благотворительных организаций, – через поколение растет смертность от голода. Массово помогаем голодным деньгами – растут цены. Все вдруг становятся добрыми и подают нищим – через полгода на улицах толпы нищих. Быстро и легко собирают деньги на операции за рубежом – завтра все хотят гланды вырезать только за рубежом, и кто-то опять останется без помощи, а отечественная медицина помрет. Дарим подарки сиротам – у них формируется потребительское отношение и нереальные ожидания, потом они никак не могут понять, почему вдруг перестали все дарить за просто так. Находим деньги на школы для детей в трущобах – и те, кто недавно и мечтать не мог об образовании, – нате вам! – сбегают с уроков. А еще через десять лет самосожжения устраивают, потому что потом хотят и работу в соответствии с образованием, а не абы какую.
Ресурс в благотворительности – штука коварная, недаром даже Билл Гейтс и прочие умники, пожертвовав свои капиталы на спасение мира, так и не придумали, похоже, что же с ними делать. По крайней мере, я не слышала их внятной программы, может, она есть, не знаю. Но умники отличаются тем, что все же думают, а не сразу вбухивают миллионы и потом за голову хватаются: «Е-мое, что ж я сделал-то?». Пусть уж лучше подумают хорошо.
Это большая и сложная тема, и многие умы и организации над ней думают, моя задача лишь обозначить. Понятно, что оптимально, когда ресурс используется с максимальным КПД. Ну, или с максимумом пользы при минимуме вреда. Но вот просчитать это бывает непросто. И очень неочевидно часто, что важнее, а что нет с точки зрения КПД.
Один пример. Звонит мне как-то приятельница спросить совета. У нее возник порыв чем-то помочь детям-сиротам, она позвонила в волонтерскую организацию и там ее почти сразу попросили сделать одно дело. В больнице лежит мальчик из провинциального детского дома, а у него завтра день рождения, и как назло все волонтеры этой больницы заняты, и не могла бы она купить подарочек и завтра ребенка сходить поздравить. И еще – сказали ей, – там с ним воспитательница, так ей тоже что-то, может, к чаю тортик какой. И вот возмущенный вопрос моей знакомой был про это: я понимаю – мальчик. Но с какого перепугу я должна какой-то тетке, которая, между прочим, на работе, тортики возить? Зачем?
Я объяснила, зачем. Что игрушку он полчаса поюзает и бросит. А эта тетенька с ним 24 часа в сутки. В больнице, оторвана от дома, без друзей, знакомых и вкусных передач. Она устала и часто раздражена. При этом она мальчика моет, одевает, укладывает, кормит и сажает на горшок. И если она услышит добрые слова от приехавшего гостя, и скушает подаренный тортик, она будет чувствовать себя лучше. И ее руки, когда она сонного ребеночка будет ночью на горшок сажать, будут мягче, а голос ласковей. И когда он будет бояться укола, она на него не прикрикнет, а пожалеет. Без гарантий, конечно. Но с большой долей вероятности. Поэтому на самом деле, если говорить об интересах ребенка, машинка совсем не так важна, как «тортик для тетки». И улыбка для тетки, и, может быть, полчаса женской болтовни с ней. Потому что от воспитательницы ребенок зависит в своих витальных нуждах, а от машинки все же нет. Хотя оно здорово, конечно, машинка.
Мы давно знакомы, поэтому мне хватило пять минут, чтобы меня услышали. Не всегда так легко получается. Скажем, довольно сложно бывает объяснить среднестатистическому спонсору, что провести, например, для воспитателей приюта курсы про то, как протекает детское горе (а в приюте все дети в состоянии острого горя, только потерявшие родителей или разлученные с ними), гораздо важнее, чем этих детей вывести в цирк. Они ж детям хотят помогать, а не «теток» учить и каким-то непонятным психологам платить неизвестно за что. Так что обычно дети в этом своем состоянии покорно едут в цирк – не отвертишься ведь, автобус оплачен и билеты куплены. Есть исключения, но именно что исключения.
Поразительно, что иногда спонсоры – довольно толковые менеджеры, которые в своем бизнесе очень даже способны здраво оценить эффективность вложений. Но как только речь идет о благотворительности – все. В цирк – и точка. Я не говорю сейчас о тех, кого и правда интересует только пиар (и здесь цирк, конечно, выигрышней – фото и вообще). Я о тех, кто честно хочет помочь. Но не включая головы. Или вот в комментах к прошлому посту знакомая приемная мама пишет: могли бы прямо сейчас взять четверых детей, братья-сестры, шансов попасть в семью немного. Условия: поменять поролон на диванах и дооборудовать санузел. К сожалению, спонсоров этот случай вряд ли вдохновит, по опыту. Унитаз, поролон какой-то, чего это мы должны ваши проблемы решать? Вот свозить этих же детей на дорогущую экскурсию или айфоны им купить – это дело.
Да, наверное, мы плохо и недостаточно объясняем. Как-то не так берем за пуговицу и смотрим в глаза. У кого-то из коллег, тихонько, со скрипом, все же получается понемногу. По крайней мере, на курсы для детей уже найти деньги можно, не только на цирк. На помощь приемным родителям удается иногда, вот «Отказники» наладили регулярные консультации и горячую линию. Гораздо труднее – на помощь кризисным семьям. Хотя им не нужны айфоны – им бы пару комплектов белья да новые кастрюли, и водопровод подлатать, чтобы опека детей не грозилась забрать. А уж если эти семьи приезжие… Совсем ничего не найдешь. Хотя цена вопроса: откажется мама от ребенка или сможет растить сама. Огромная цена, год ее жизни в приюте окупится стократ. Зато как только она детей сдаст в детский дом, или у нее их заберут, то сразу же на ребеночка золотой дождь и прольется. Айфоны вместо мамы.
Государство ведет себя точно так же. В любом гранте государственном условия такие, что вы можете, например, напечатать тысячу календариков с текстом «Каждому ребенку – семью!»,
