Книга Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков - Александр Бушков

Это уже были не музейный смотритель с сопляками-дружками – и уж никак не обитатели городского «дна». Значительную часть шайки составляли «люди из общества»: дворяне, офицеры, многие приняты в свете, где об их «двойном дне» никто не подозревал. Один из них, Николай Дмитриев-Мамонов, принадлежал к старинному роду с графской ветвью, из которого произошли многие выдающиеся военные и гражданские деятели Российской империи (и, кстати, один из фаворитов Екатерины II). Между прочим Рюрикович. Как и его сообщник из не менее знаменитой фамилии Долгоруковых, князь Всеволод (князь, правда, бывший – он уже судился за разные веселые дела и был лишен всех прав состояния, то есть и дворянства, и княжеского титула).

Мошенничали они главным образом с деньгами. В те времена сплошь и рядом было принято брать у принимаемых на работу (особенно связанную с материальной ответственностью) денежный залог. Наши персонажи создавали фиктивные предприятия типа «Рогов и копыт», давали объявления, собирали деньги с принимаемых на работу служащих, после чего, как легко догадаться, от очередной «фирмы» оставалась только вывеска и почесывающий в затылке дворник, совершенно искренне клявшийся-божившийся, что понятия не имеет, «куды господа съехали».

Все перечислять было бы слишком долго: мошенничество с подложными кредитными документами, доверчивые жертвы, у которых, обещая нешуточную прибыль под обещание войти в дело, выманивали деньги и векселя…

Но самый, пожалуй, сногсшибательный номер отколол с помощью «московского филиала» «червонных валетов» их глава Шпейер. Тут наши мазурики, пожалуй что, перещеголяли и французов…

Наверняка некоторые слышали краем уха, что в свое время французские аферисты как минимум дважды ухитрялись продать денежным простакам (и успешно) …Эйфелеву башню! Технология была отработана: наметив подходящую жертву (из тех, кто имел отношение к торговле металлом), аферисты с ней сближались, а потом, уже став своими в доску, выдавали государственный секрет: правительство в самом скором времени намерено продать частным подрядчикам Эйфелеву башню. Старушка, мол, обветшала, дорогонько стало поддерживать ее в прежнем состоянии, так что проще и выгоднее продать на металлолом, пока, боже упаси, не рухнула…

Жертва мгновенно настораживала ушки, живо представляя, какую выгоду могут принести десятки тысяч тонн стали. И наконец сама заикалась: а нельзя ли как-нибудь… за нами не пропадет…

– Ну конечно! – с энтузиазмом восклицали мошенники. Для своего-то в доску парня! Можно и устроить подряд по самой низкой цене, есть нужный человечек в одном министерстве. Придется, правда…

Попавшийся на удочку прекрасно понимал, что придется: чиновники во Франции хапали взятки так, что невозможно и определить, кто тут идет впереди: Франция или Россия. А потому намеченный к ощипыванию петушок ничуть не удивлялся, когда оказывалось, что с «господином из министерства» придется встретиться в номере хорошего отеля. Что тут непонятного: конкуренты, полиция, пронырливые газетчики…

Встреча, сдобренная шампанским, происходила очень быстро. «Господин из министерства» был сама любезность. Иногда он даже украдкой показывал «петушку» совершенно секретный циркуляр касаемо продажи и подрядов – ну что стоит умелым людям смастерить такую бумажку? Раз плюнуть… Получив пухленький конверт, и «чиновник», и его подельники улетучивались, оставляя облапошенного простака ждать соответствующего письма из министерства. Почему-то так никто и не дождался…

Так вот, наши «червонные валеты» ухитрились переплюнуть лягушатников. Они продали заезжему денежному иностранцу… резиденцию всесильного московского генерал-губернатора Долгорукова (нынешнее здание Московской городской думы, только два этажа надстроены позже). Можно сказать, вместе с князем – ну, по крайней мере как бы с его согласия…

Помянутый Шпейер был вхож на приемы к Долгорукову. И однажды по-дружески попросил у него разрешения показать дворец своему знакомому, английскому лорду. Гость из туманного Альбиона никогда не бывал во дворцах русских вельмож, ему страшно интересно, а князю, в общем, ничего не стоит…

Князь по доброте душевной разрешил. О последующем лучше всего расскажет дореволюционный «король репортеров» В. А. Гиляровский.

«На другой день Шпейер привез лорда, показал, в сопровождении дежурного чиновника, весь дом, двор и даже конюшни и лошадей. Чиновник молчаливо присутствовал, так как ничего не понимал по-английски. Через два дня, когда Долгоруков отсутствовал, у дома остановилась подвода с сундуками и чемоданами, следом за ней в карете приехал лорд со своим секретарем-англичанином и приказал вносить вещи в кабинет князя…»

Естественно, подчиненные Долгорукова возмутились: это вы что тут творите, мистер из Англии? Тут вам не Индия какая! В случае чего и за полицией послать недолго…

Мистер из Англии скандалил и грозил, что сам пошлет за полицией, ругал варварские российские порядки, когда законного владельца не пускают в его собственный дом!

– Как-кой такой дом? – малость ошалели подчиненные.

– Мой собственный! – гордо объявил англичанин, предъявляя купчую, по всем правилам заверенную нотариусом. Из купчей следовало, что лорд и в самом деле самым честным образом купил этот самый дом у дворянина Шпейера за сто тысяч рублей вместе со всем движимым и недвижимым имуществом – и вот, приехал жить!

Подчиненные ошалели вторично. Примчались сыскари. Гиляровский: «Это мошенничество не разбиралось в суде, о нем умолчали, и как разделались с англичанином, осталось неизвестным. Выяснилось, что на 2-й Ямской улице была устроена на один день фальшивая контора нотариуса, где и произошла продажа дома. После этого только началась ловля “червонных валетов”, но Шпейера так и не нашли».

Интересно, поделился Шпейер со своими сообщниками или в одиночестве сдернул куда-нибудь за границу, где со ста тысячами рублей мог прожить долго и небедно? Учитывая, что в те времена русский рубль был конвертируемой валютой?

Читатель, возможно, удивится, но в описываемые времена в Петербурге существовали и… речные пираты. Правда, это было не более чем бледное подобие как импортных Джонов Сильверов, так и наших «воровских» казаков. Нынешние всего-навсего, выбрав ночку потемнее, разъезжали на лодках возле стоявших на Неве груженых судов, сдергивая с них баграми мешки, ящики с товарами, всевозможную кладь, а некоторые специализировались исключительно на дровах.

Еще один интересный факт – к вопросу о пресловутой честности наших соседей-финнов – уж такой честности, что слеза прошибает…

В 1876 году один из членов петербургской санитарной комиссии, остановив по пути в столицу обоз из пятидесяти возов с телятиной, подверг груз тщательному осмотру. Оказалось, две трети телят не были зарезаны, а сдохли своей смертью. Недавно созданная санитарная полиция начала расследование – и выяснилось немало интересного. Оказалось, это не единичный эпизод, а часть давно сложившейся системы, и сообразительные финские парни (судя по всему, совсем не похожие на тугодумов из анекдотов) давно наладили поставку в Петербург дохлой телятины. В основном поступавшей на отдельные сосисочные фабрики. Сведущие люди дали показания: как только у финна околеет теленок, он хранит его в снегу или на леднике до приезда скупщика, который и организует целый обоз (точности ради стоит уточнить, что этими скупщиками были в основном русские, да и сосисочными заведениями владели не румыны…).