Книга Собственность бастарда, или Золотая Бабочка Анкрейм - Марина Бреннер

Девушка дернула правой ногой, чихнула и глупо хихикнула, представив насколько сексапильно и "воспламеняюще" мужское воображение она сейчас выглядит.

В читаных - перечитанных ею дамских романах красавицы, страстно брошенные брутальными кавалерами в море пахнущих духами алых шелковых простыней, тут же начинали стонать, извиваться, вопя "Возьми меня, Остин! Я горю! Я пылаю! Скорей, скорей, пока..." Дальше следовали варианты: "Пока нас не видят.", "Пока супруг в отьезде.", "Пока не настал рассвет." Следом за этим дышащий, как воин после долгого перехода, перекатывающий мышцы под кожей, полуголый Остин, Марвин или Престон, обрушивался сверху на текущую соком нетерпения и стыда, орущую мартовской кошкой, Минни, Тарию или Аннету. 

Здесь же, сейчас, в этой спальне, в эту молодую ночь, всё получалось проще, ярче, циничней и... искренней.

- Замри! - велел бастард - Не дергайся, Бабочка. Ногами, говорю, не дрыгай. Испинала всего...

- Простите... Прости, Дьорн.

Выпутав ноги супруги из подола сорочки, подтянул его повыше. Одежда поползла вверх, обнажая нежный живот и маленькие груди с твердеющими от прохлады и желания, розовыми сосками.

Отбросив сорочку прочь, быстро разделся сам, явив приходящей ночи те самые перекатывающиеся под кожей стальные мышцы, железную стать и жаркое, кипящее нетерпение плоти. 

- У меня на тебя, Белла, вот так и стоит, - прошептал, склонившись и касаясь губами полуоткрытого рта жены, а влажным, пульсирующим членом мятной изнанки ее бедра - Представь... я думал... чем быстрее поимею тебя, тем быстрее это пройдет...

- Не прошло? - выдохнула Беллиора, пропуская руку мужа меж своих разведенных ног - Не прошло...

Где - то далеко, очень далеко ужаснулся разум леди Патрелл. Как это она может спрашивать ТАКОЕ?! Задавать ТАКИЕ вопросы и ТАК таять под нажимом хищных мужских рук и челюстей, лежа с разбросанными в стороны ногами, как последняя, дешевая... ПРОЧЬ! Рассудительность скрылась, отойдя вглубь клетки, прижавшись к толстым прутьям и замерев там.

- Поласкай меня, - попросил Дьорн, легко гладя набухшую женскую суть - И не дрыгай же ты ногами, Белла! Что опять случилось?

Вместо ответа та выгнула спину и, подведя руку под поясницу, достала оттуда большую заколку для волос.

Украшение утонуло в руке лорда, а в следующую секунду полетело в угол, печально звякнув и замерев там. 

И вновь повторилось очарование, и слабое "простите" сгорело в поцелуях, движениях, воздухе ночи и крепких обьятиях.

Дьорн, наконец - то освободившись от одежды, лег рядом с женой. Беллиора же, сжав рукой горячую напряженную плоть мужа, погладила ее нетерпеливыми пальцами, вызвав резкий, короткий стон.

- Еще, - попросил бастард, почти не разрывая поцелуй и не прерывая ласки, становящейся всё более глубокой - Еще. Мне нравится.

Сам себе удивляясь, как могут заводить эти неумелые, слабые поглаживания, застонал, прижимая к себе жену одной рукой, другой же лаская ее между ног и старясь быть нежнее, как можно нежнее... В который раз уже поражался, отчего так горячи и так желанны порывистые, почти девчоночьи поцелуи. И как, и отчего тянет и тянет только к ней... Всегда к ней!

Начиная от той вонючей, полуразвалившейся конюшни и заканчивая спальней и его, Дьорна, постелью. Его, Дьорна, домом. И его никчемушной, горелой жизнью, пропахшей винищем, табаком и дешевыми бабами. К чему мешать этот запах с другим - свежим, ледяным, снежным? И почему так хочется перемешать.

- Маленькая, - прошептал он, ругая себя за то, что вообще начал эти детские игруньки с ласками - Давай, пора! Ложись набок, не хочу тебя давить. Спиной ко мне.

Ну почему Белла не могла оказаться пухлой, розовощекой, с сильными ногами и крепкими формами? Немочь бледная! Жалей ее теперь! А как бы хотелось развернуть задницей, загнуть и вставить по самую глотку.

Вместо этого - ласки, как у совсем сосунковых пар и уговоры. Твою мать... 

А между тем, немочь стремительно переставала быть немочью.

Из холодной, снежной принцесски в измятой постели бастарда, под его ласками, словами и пламенем будто из магического костра, рождалась Женщина. Звенящая, стонущая, раскаленная. Изгибающаяся змеей, текущая бурной рекой. То замирающая в его обьятиях, то начинающая рваться из них, ожесточенно и яростно.

- Не могу больше, - вскрикивала она, кусая в кровь губы, сжимая бедрами ласкающую руку, требуя всего и сразу - Дьорн! Возьмите меня! Не могу терпеть... это... 

Резкий крик Беллиоры разрезал тишину и темноту спальни.

От него Дьорн пришел в чувство. Спохватился, что мучимый раскаяниями и прочими беспокойствами, едва не проворонил Рождение. 

Развернув жену спиной, грубо поставил на колени. Уперевшись коленом в сбитое покрывало, намотал на руку сверкающие белые пряди волос.

Другой рукой разведя округлые бедра Бабочки, с утробным рычанием вошел внутрь, пристанывая от разрывающей член боли.

- Доиграл... ся! - выкрикнул, яростно двигаясь в плавящемся теле - Нравится? Нравится!

- Да! - в тон взвыла, поддаваясь на провокации, идя вслед за движениями рук и плоти мужа - Да! Хочу! Сильнее! Дьорн, сильнее! Пожалуйс... та...

- Давай, ори, Бабочка, - приказал, сотрясая ее тело - Как он тебе нравится? Твердый? Чувствуешь его?

- Да! ДА! ДААААААА!!!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он бился в ней так, словно решил расколоть надвое, разорвать к маграхам оживающее тело.

- Да, Белла, - простонал, входя до конца - Двигайся... Поласкай его собой.

Яростно и радостно ответила воем и стоном на эти слова и быстрые, жестокие движения.

Выгнувшись дикой кошкой, приняла в себя глубоко удары плоти, текущее внутрь горячее семя, поцелуи и укусы в шею и в плечо. Одновременно с последними судорогами, рванью вздохов, ожогами и почти сумасшествием, излилась сама, не справясь с похожими на предсмертные судороги и внезапно разрыдавшись.

- Что это было, Дьорн? Что со мной?

Шептала, откинув голову на плечо мужа, закрыв глаза и тяжело дыша.

Бастард прикусил плечо жены и тут же провел языком по отметинке зубов, скрывая укус.