Книга Падение Константинополя. Гибель Византийской империи под натиском османов - Стивен Рансимен

С самой первой неудачной попытки прорвать заграждение Мехмед ломал себе голову, как овладеть Золотым Рогом. Горькое поражение заставило его действовать без промедления. Пока 20 апреля бушевал морской бой, бомбардировка стен не прекращалась. 21-го числа она возобновилась еще беспощаднее, чем прежде. За день была разрушена большая башня в долине Ликоса, называвшаяся Вактатинской, рухнула и большая часть наружной стены под нею. Если бы турки тогда же пошли на общий штурм, защитники, как они сами считали, не смогли бы их удержать. Но в тот день султана не было на стенах; и никто не отдал приказа к атаке. После наступления темноты пролом заделали с помощью балок, земли и щебня.

Мехмед провел день у Двойных Колонн. Его изобретательный ум нашел выход из затруднения. Один итальянец на службе у султана, вероятно, предложил ему перевезти корабли по суше. Венецианцы во время одной из своих недавних ломбардских кампаний триумфально доставили целую флотилию на колесных платформах из реки По на озеро Гарда. Но там перед ними лежала равнина. Перевозить корабли из Босфора в Золотой Рог через горную гряду, которая нигде не опускалась ниже двухсот футов над уровнем моря[63], было куда сложнее. Султану для этого не хватало ни людей, ни материалов. В первые дни осады его инженеры начали строить дорогу, которая, по всей видимости, проходила от Топхане вверх по крутому склону долины в сторону нынешней площади Таксим, затем забирала немного левее и спускалась по долине ниже современного британского посольства к низменности у Золотого Рога, которую византийцы называли Долиной Источников, теперь она зовется Касымпаша. Если моряки в Золотом Роге или жители Перы заметили строительство дороги, они, безусловно, предположили, что султан просто хочет иметь более легкий способ добираться до своей военно-морской базы у Двойных Колонн. Туда свезли древесину для изготовления колесных стапелей для кораблей и своего рода откаточного пути; были отлиты металлические колеса и собрано немало волов. Между тем несколько орудий разместили в Долине Источников.

21 апреля работы ускорились. Пока тысячи ремесленников и рабочих заканчивали подготовку, султан приказал своей артиллерии позади Перы непрерывно обстреливать заграждение, чтобы отвлекать стоящие там корабли и заслонить черным дымом вид на Босфор, тем самым прикрыв действия. По намеренной ошибке несколько пушечных ядер попали по стенам самой Перы, чтобы не дать жителям к ним подойти и подсмотреть, что происходит.

С первыми лучами солнца на рассвете воскресенья 22 апреля началась странная процессия кораблей. Стапели спустили в воду, и там к ним привязали корабли, затем лебедками вытянули их на берег, и в каждый впрягли группу волов и приставили команды людей, чтобы помогать на самых крутых и трудных участках дороги. На всех кораблях гребцы сидели на своих местах, взмахивая веслами в воздухе, а офицеры ходили взад-вперед, отдавая ритм. Паруса были подняты, как если бы корабли находились на море. Взвивались флаги, били барабаны, гремели флейты и трубы, пока корабль за кораблем втягивали на холм, как будто на фантастическом карнавале. Во главе шла небольшая фуста. Как только она успешно преодолела первый склон, за нею быстрой вереницей последовали около семидесяти трирем, бирем, фуст и парандарий.

Задолго до полудня христианские моряки на Золотом Роге и наблюдатели со стен над гаванью, к своему ужасу, узрели это необычайное движение кораблей, которые катились по склону напротив них в море у Долины Источников. Город оцепенел. Прежде чем последний корабль соскользнул в гавань, венецианский байло посовещался с императором и Джустиниани и по их рекомендации вызвал венецианских капитанов на тайный совет, где из посторонних присутствовал только Джустиниани. Высказывались разные предложения. Одно состояло в том, чтобы уговорить генуэзцев Перы сообща атаковать турецкий флот в гавани. С помощью их кораблей, которые дотоле не принимали участия в военных действиях, турок легко можно будет разбить в открытом бою. Но Пера едва ли захотела бы отказаться от нейтралитета, да и в любом случае на неизбежные переговоры уйдет время. Другое предложение заключалось в том, чтобы высадить людей на противоположном берегу, уничтожить турецкие пушки в Долине Источников и затем постараться сжечь их корабли. Но в городе было недостаточно боеспособных мужчин, чтобы решиться на столь рискованную операцию. Наконец, капитан прибывшей из Трапезунда галеры по имени Джакомо Коко предложил попытаться без проволочек под покровом ночи сжечь корабли и вызвался лично возглавить вылазку. Совет согласился с его предложением и решил действовать, не поставив в известность находившихся в городе генуэзцев. Секретность имела первостепенное значение, а венецианцы были готовы предоставить все необходимые суда.

План Коко состоял в том, чтобы послать вперед два больших транспорта, защитив их борта от пушечных ядер тюками хлопка и шерсти. За ним должны были следовать две крупные галеры, чтобы отбивать противника. Далее на веслах должны были идти две небольшие фусты, скрытые за этими крупными кораблями, незамеченными подкрасться в самую гущу турецких кораблей, перерезать их якорные веревки и забросать горючими снарядами. К разочарованию Коко, было решено отложить операцию до ночи 24 апреля, чтобы успеть подготовить венецианские корабли. К сожалению, тайну не сохранили, и каким-то образом городские генуэзцы прослышали об этом и рассердились, что их отстранили от участия, подозревая, что венецианцы задумали присвоить себе всю славу. Чтобы их успокоить, было решено, что они дадут один корабль. Но их корабли были не готовы, поэтому они настояли на еще одной отсрочке до 28-го числа. Это было катастрофическое решение. Все это время турки наращивали число своих пушек в Долине Источников; и было невозможно провести всю подготовку так, чтобы ее никто не заметил. Так вести добрались до Перы и одного генуэзца, который находился на плате у султана.

В воскресенье 28 апреля, за два часа до рассвета, два крупных транспортных судна, венецианское и генуэзское, тщательно обшитые тюками, выскользнули из-под защиты перских стен в сопровождении двух венецианских галер с сорока гребцами на каждой; флотилией командовали сам Тревизано и его помощник Заккариа Гриони. За ними последовали три легкие фусты, каждая с семьюдесятью двумя гребцами, на первой был сам Коко, а также несколько лодок с горючими материалами. Выходя в путь, моряки увидели яркий свет, пылавший в одной из башен Перы. Не сигнал ли это туркам, подумали они, но, когда приблизились к турецким кораблям, казалось, все было спокойно. Тяжелые транспорты и галеры медленно двигались по воде, и Коко потерял терпение. Он знал, что его фуста может их обогнать, поэтому, желая действовать и добыть себе славу, провел ее сквозь строй кораблей и направился прямо к туркам. Вдруг раздался грохот – турецкие пушки открыли огонь с берега. Кто-то их предупредил. В корабль Коко попало одно из первых ядер. Несколько минут спустя другое ядро ударило прямо в середину и затопило его. Несколько моряков сумели доплыть до берега, но большинство, включая и самого Коко, погибли. Другие фусты и лодки, тянувшиеся за ними, спаслись под защитой галер. Но к тому времени, как они подошли, турецкая артиллерия уже осыпала их нескончаемым градом снарядов, целясь при свете факелов и собственных вспышек. В два транспортных судна, шедшие впереди, попали много раз. Тюки спасли их от серьезных повреждений, но моряки были слишком заняты тем, что тушили тлеющий огонь от ядер, чтобы как-то помочь меньшим судам, многие из которых затонули. Турки сосредоточили главные усилия на галере Тревизано. Два ядра, пущенные со склона холма, ударили в нее с такой силой, что ее стало заливать водой. Тревизано и команде пришлось спасаться с корабля на шлюпках. После этого успеха турецкие корабли при бледных лучах рассвета двинулись в атаку. Но христианам удалось выйти из положения. Через полтора часа сражения обе эскадры вернулись на свои стоянки.