Книга Пилигрим. Книга 3 - Константин Калбазов

— Что?

От расслабленной позы возлегающего на подушках хана не осталось и следа. Он подался вперед, словно насторожившийся зверь. Русич конечно обещал ему помощь. Но до него сейчас далеко, а один из опаснейших половецких ханов стоит под его стойбищем. Интересно, а откуда он прознал, что Кучуккан теперь не является его данником. Он ему эту весть не отправлял. Михаил так же обещал не распространяться.

Вот заявятся по осени за данью, тогда и узнают. Это время не очень-то подходит для войны в степи. Повадки русича обосновавшегося на реке известны всем. Он с готовностью пускает огненные валы по пастбищам, выжигая траву, и оставляя обширные стада без корма.

Именно из-за этого кочевники все серьезнее смотрят на вопрос заготовки кормов на зиму. С каждым годом появляются новые постоянные поселения, где обосновываются невольники и скирдуется сено.

А там, придет зима, время когда кочевники стараются не ходить в набеги. Зато русичей снега не останавливают, и Михаил обещал удивить половцев, настолько, чтобы они позабыли о своих данниках. А слов на ветер он не бросал. Одна беда. Шарукан узнал о сговоре слишком рано.

— Сколько их? — поинтересовался хан.

— Сотня воинов.

— Только сотня? — удивился Кучуккан.

— Да, мой хан. Шарукан сказал, что пришел не с войной, а желает с тобой говорить. И чтобы о его приезде никто не знал.

— Хорошо. Найди Темира и скажи, что я приказал собирать личную сотню.

— Слушаюсь, мой хан.

Сборы были недолгими. Не тот случай, чтобы затягивать с выездом. Не стоит заставлять ждать такого человека как Шарукан, именем которого матеря пугают детей, причем не только среди русичей, но и в юртах кочевников.

До дальнего пастбища они добрались еще до полудня. Все оказалось именно так, как сообщил Метигай. Половецкий хан прибыл в сопровождении всего лишь сотни воинов, расположившихся на отдых и готовивших обед. Как сообщил старший отряда пастухов, за овец, пошедших на еду, они заплатили честную цену. Причем, на отрез отказались от угощения. Дурной знак.

— Здравствуй Кучуккан. Присаживайся. Овцы в твоих отарах, выросли нежные и невероятно вкусные. Я просто таю от удовольствия, — приветствовал его Шарукан.

Слова вроде бы и добрые, и на губах доброжелательная улыбка. Но вот взгляд не предвещает ничего хорошего. Впрочем, выбор у печенега невелик. Конечно силы у них сейчас равные и шансы избавиться от этого степного волка высоки. Но кто сказал, что на этом его неприятности закончатся, а взбешенные половцы очень скоро не подступятся к его стойбищу.

— Слухами степь полнится, что по осени мои воины придя к тебе за данью, уйдут с пустыми руками, — вкрадчиво заговорил Шарукан. — Что ты спутался с русичем Михаилом, отринув мое покровительство.

— Ты далеко, великий хан, а этот волк рядом. К тому же этим летом он проявил свой норов, разбил уже две орды и отобрал у них детей. У меня нет достаточных сил, чтобы выстоять против него.

— У тебя пять тысяч воинов, — покачав головой, осуждающе произнес Шарукан.

— В степи против русичей вышло двенадцать тысяч, — буркнул в ответ хан.

— Понимаю твои опасения. А теперь слушай меня внимательно, Кучуккан. Скоро я узнаю о том, что случилось и отправлюсь с войском наказать тебя за непокорность. Михаил выдвинется к тебе на помощь. Он сделает это, не сомневайся. В разгар сражения ты ударишь ему в спину.

— А если он опять обратится за помощью к великому князю? — не стал возражать против этого плана печенег.

— Сомнительно. В этом году они показали себя плохими воинами. Если бы не Михаил с его дружиной и этими проклятыми пушками, то их ожидал полный разгром. Поэтому он наверняка захочет показать им, что он и сам может справиться с половецкими ордами. Но ему нужен союзник, потому он и обратил свой взор в твою сторону. Но даже если это и не так, а киевский князь опять пришлет помощь, это ничего не изменит. Русичи не умеют сражаться вместе. Они как бараны, — пренебрежительно бросил Шарукан.

— Я все сделаю, — с готовностью заверил хан.

— Хорошо. Отличные тебя все же барашки. Я пожалуй куплю у тебя еще десяток в дорогу.

— Прими их от меня в дар, великий хан.

— В дар? — удивленно вздернул брови Шарукан. Потом улыбнулся приложил руку к груди и обозначил легкий поклон, — спасибо, Кучуккан, ты щедрый и гостеприимный хозяин. Я от всего сердца благодарю тебя за твой подарок.

Все же принял. Хороший знак. Оно конечно, быть союзником куда приятнее. Но быть живым данником, куда лучше.

Глава 11. Цена верности

— Здрав будь, Леонид, — проходя в мастерскую грека, поздоровался Михаил.

Нашел взглядом уголок с образами, и перекрестившись на него отвесил короткий поклон. Не сказать, что оказавшись в этом времени он стал набожным. Но нужно соответствовать. Он и на службах в храме бывает регулярно. В пограничном вторую церковь уже ставит, причем опять каменную. На каждой заставе имеется храм. Пока из самана, крытого черепицей. Но это временно. И вообще всячески поддерживает отца Нестора в его религиозных делах.

— И тебе здравия, Михаил Федорович. С возвращением, — с радостной улыбкой, поздоровался механик.

— По лицу твоему вижу, что слухи дошедшие до меня правдивы. Нешто все же удумал?

— Удумал.

— И исправно работает?

— Пока исправно. Не хотел тебе говорить. Собирался сначала полные испытания провести, посмотреть насколько ладно все будет работать. А уж потом… Да разве тут что-то утаить получится, — безнадежно махнул он рукой.

— Да не сокрушайся ты так-то, Леонид. Неужели думаешь, что после испытаний я радовался бы больше, чем сейчас. Ну, не томи, показывай давай, что тут у тебя.

— Не в мастерской. В доме. Прядильную машину можно разобрать на части и внести в любой дом. Вот я и приставил своих домашних к делу, — указывая Романову на выход, пояснил грек.

— Ага. Лишняя монетка она лишней никогда не будет, — понимающе кивнул Михаил.

Механические прялки были в каждом доме. За сдаваемую на ткацкую фабрику пряжу полгалась плата. Эдакая надомная мануфактура. Не сказать, что на этом можно заработать большие деньги. К примеру, закупочные цены у степняков были выше, чем у горожан. Михаил не хотел получить воз проблем от пограничников вдруг лишившихся реального источника доходов. Поэтому пряжа была всего лишь приработком для баб, занимающихся этим в вечерние часы.

— Не с моими доходами думать о такой малости, — возразил Леонид. — просто машина несовершенна, то и дело возникают вопросы. В мастерской она будет только занимать место. Устанавливать у кого-то другого, не набегаешься.

— Я вообще-то пошутил, — остановил его излияния Михаил.

— Да? Хм. Ну и ладно.